Как делаются... - Андрей Александрович Пирогов

сама была словесницей, следовательно, коллегой, разбирающейся в тонкостях и нюансах, а во-вторых, потому, что относилась она к Наталье Андреевне по-матерински заботливо. Общались они нечасто, директора постоянно одолевали заботы, но при всяком случившемся разговоре Наталья Андреевна чувствовала: ее оценивают по достоинству. Посему Валерия Петровна представлялась молодой учительнице образцом педагогического руководителя — мудрой, тактичной и деловой. Так получилось, что коллег ее возраста у Натальи Андреевны в школе не оказалось, и ни с кем, она, вечно занятая детьми, близко не сошлась. Привыкшая к одиночеству, Наталья Андреевна не очень переживала по этому поводу, но тем более важными становились любые советы ее школьной наставницы.

Так, вспомним: текст читается дважды, после первого чтения — пауза, время детям на обдумывание; второй раз читать по частям, давая возможность набрасывать на ходу скелет будущего изложения, «рыбу», как почему-то назвала сие Валерия Петровна — а Наталье Андреевне словечко понравилось. Можно прочитать и в третий раз, ничего зазорного в этом нет. Но, разумеется, никаких комментариев, всё должно быть честно. И обратно: Наталья Андреевна никогда не оскорбляла учеников подозрениями: заподозрить — и значит оскорбить. Объяснив еще в сентябре, что списывание равносильно публичному признанию себя круглым, ни на что не способным, дураком, Наталья Андреевна убедилась — Вэшники поняли ее и вняли совету. Убедилась, естественно, не подглядыванием, не слежкой, а спокойными наблюдениями за классом в соответствующих ситуациях. ЭТИМ детям она могла доверять.

Итак, всё готово: тема выбрана, чистые листочки проштампованы и даже разложены по партам, сама она собранна и спокойна. А скоро поход.

* * *

К предэкзаменационной работе подготовились и другие действующие лица.

Валерия Петровна прикинула график своего перемещения по четырем пишущим девятым классам. Особенного беспокойства нет, но стоит на всех глянуть своими глазами. Наталья Андреевна, конечно, девочка хорошая, чистая, но излишне наивная — надо ее и проконтролировать, и кое-чему научить. Валерия Петровна приглядывалась к ней в течение года, получала с разных сторон информацию, но от вмешательства воздерживалась, такая у нее была метода, но уже, пожалуй, пора. Поступившая информация в целом свидетельствовала в пользу молодой учителки, подправить, как становилось всё яснее, следовало один пункт. За три десятка лет Валерия Петровна убедилась — неконтролируемые восторженность и наивность весьма чреваты, если вовремя не сделать соответствующей прививки. Сегодня предоставлялся отличный шанс, и Валерия Петровна твердо вознамерилась его использовать, благо время было. Кто именно будет списывать в девятом-В классе, Валерия Петровна, хоть и не работала в нем сама, догадывалась. Предполагала.

Вэшники готовились к изложению по-разному.

Основная часть — никак не готовилась: это не задачи у Павла Сергеевича решать, как-нибудь перескажем, спасибо Наталье Андреевне, серьезных проблем с грамотностью нет.

А вот у Виталика Птицына они были, причем неустранимые: как объяснили когда-то маме знающие люди, у Виталика была отвратительная слуховая память, информацию он мог воспринимать только глазами. Сказать об этом новой учительнице Виталик постеснялся, слишком она ему нравилась, и выход оставался один: прочитать рассказ в сборнике самому. Сунуть под свитер, незаметно достать, найти и прочитать.

Еще хуже были дела у Пашки Веселовского.

Наталье Андреевне он не признался бы и под страхом смертной казни: с начальной школы Паша НИКОГДА НИЧЕГО НИ ПО ОДНОМУ ПРЕДМЕТУ НЕ УЧИЛ. Все тройки-четверки добывались исключительно списыванием. Веди у них Наталья Андреевна с самого начала, Паша, возможно, вырос бы другим, но Наталья Андреевна пришла только в девятом.

Паша впервые почувствовал за свое списывание стыд.

Паша впервые попытался что-то по-настоящему выучить.

Но перебороть себя не смог.

Краснея, бледнея, пылая, он по-прежнему, как все предыдущие семь лет, списывал, списывал и списывал.

На алгебре и физике — с «Готовых решений», их теперь можно купить на каждом углу; на истории и биологии — с изготавливаемых минимумом затрат шпаргалок, на русском — с соседки-отличницы Анечки, добрейшей души человека. Грех перед Натальей Андреевной Паша искупал неистовым усердием в классных делах. Он давно сделался правой рукой, надеждой и опорой учительницы. Но на уроках, с безнадежностью севшего на иглу наркомана, продолжал Паша любимую Наталью Андреевну обманывать.

* * *

— Подписываем чистовик.

Наталья Андреевна взяла мел и повернулась к доске.

Когда Паша видел ее сзади, его начинало трясти.

— Пред — эк — за — ме — на — ци — он — но — е, — по слогам выговаривала Наталья Андреевна, ведя одновременно мелом по доске, — из — ло — же — ние…

Вэшники писали, периодически сверяясь с доской.

В окно светило солнце, май разгорался и манил.

И скоро поход.

— Наталья Андреевна, — бухнул с третьей парты весельчак Влад, — а может, ну его, изложение, на экзамене изложим чего-нибудь, такая погода, а?

Все заулыбались, и Наталья Андреевна тоже.

Улыбка ее заставляла вздрагивать не одного только Пашу; молодец Влад — пусть она улыбается чаще.

— Второй раз буду читать, как говорила, с паузами.

— А мы, — снова вылез Влад, — тогда будем ловить рыбу, то есть жарить рыбу, то есть я запутался.

И Наталья Андреевна улыбнулась снова: «рыба» — ведь правда, смешно?

Через 15 минут все занялись делом.

Наталья Андреевна присела на стул и глянула в окно.

Господи, как хорошо! Как всё здорово и замечательно, как всё чисто и настояще!

Валерия Петровна зашла в класс бодро и энергично.

Вэшники не сразу оторвались от парт, встали нестройно.

— Садитесь… — Валерия Петровна улыбнулась. — Как дела, гульки мои?

— Отлично! — выкрикнул Влад под шум усаживающихся на места одноклассников. — Рыбу ловим, Валерия Петровна!

Тут и случилось: у Виталика Птицына выпала из-за пояса книжка — тот самый сборник, с которого диктовала Вэшникам текст Наталья Андреевна. Виталик окаменел — упала книжка прямо под ноги директору. Кроме нее случившееся заметили соседка Виталика и еще Наталья Андреевна.

— Та-а-ак… — сказала Валерия Петровна, и в классе установилась мертвая тишина.

Наталья Андреевна, сделавшая было шаг навстречу директору, замерла не хуже Виталика Птицына. Происходящее показалось страшным сном: она не узнавала свою директрису, она ни разу еще не видела ее такой. Как могла Валерия Петровна, казавшаяся такой мудрой и тонкой, говорить ее Вэшникам так? «Гульки» — это же для малышей, а мои — они ж совсем взрослые, они ж обидятся на такое — как Вы не понимаете?

Виталик?! Как ты мог?! Ты что — списывал?

Надо что-то делать, надо срочно что-то делать, исправлять положение.

Как вы все можете…

Делать Наталье Андреевне ничего не пришлось, всё, согласно табели о рангах, сделала ее начальница.

Валерия Петровна подняла с полу книжку, подошла к