Как делаются... - Андрей Александрович Пирогов

Из того, что называется «личной жизнью», год можно было смело вычеркивать. Мама журила единственную дочку: нельзя так, Наташенька, и о себе подумать надо — всё школа да школа! Сходила бы куда-нибудь, подружки, вон, замужем давно, а ты?

Наташа и правда, чуть не единственная из выпуска в свои 23 года была совсем одна. Однокурсницы все как-то пристроились, кто замуж, кто так, многие детей уже завели, Оксанка вообще в Германию махнула — а у Натальи Андреевны и кандидата в претенденты, не то что претендента на руку и сердце не было и не предполагалось. Оставалось отдавать сердце детям, что Наталья Андреевна и делала.

Мамино ворчание и собственная неустроенность забывались, едва молодая (кстати, очень симпатичная) новоиспеченная учительница русского языка и литературы переступала порог школы. Кабинет Наталье Андреевне дали на третьем этаже, и уже по дороге к нему начинались интересные и важные события. «Здравствуйте, Наталья Андреевна!» — говорил ей какой-нибудь смешной пятиклассник, и лицо его освещалось неподдельной чистой радостью.

То же приветствие из уст длинного и тощего девятиклассника Паши Веселовского звучало Наталье Андреевне иначе, особой таинственной музыкой. Взгляд у Паши при этом становился шалым и блуждающим, щеки краснели. Всё это нравилось Наталье Андреевне до замирания сердца.

Каждое ее движение, каждое слово, каждый жест наполнялись глубоким смыслом — она делала великое, освященное веками дело: учила и воспитывала детей. Пред этим бледнели личные неурядицы и успехи подруг: всё, что делаете вы — обыкновенно; я же занимаюсь вещами волшебными, происходящее со мной — индивидуально и неповторимо. Выйти замуж и родить может каждая, а вот провести урок, да не какой-нибудь супер, а простенький, рядовой, «Частицы „не“ и „ни“», например, но провести так, чтобы ученики от восторга 45 минут просидели, затаив дыхание, или наоборот, в шумном деловом ликовании — это каждая сможет?

А Наталья Андреевна могла, и это стало уже основой, фундаментом гордости и самоуважения. Пусть кому-то трудно поверить, но буквально с первого урока у молодой учительницы получалось всё. Патрон нашел свой патронник, лыко — строку, сердце — приют. Денег, правда, Наталье Андреевне платили совсем мало, но она не расстраивалась — не может же быть хорошо везде? Мама с детства приучила ее довольствоваться малым; зато таких кофточек, что Наталья Андреевна шила своими руками, ни у кого больше не было.

Свои успехи на работе Наталья Андреевна ковала честно.

Каждый день после школы — проверка тетрадей и подготовка уроков, по два-три-четыре часа. Конспекты Натальи Андреевны можно было смело посылать на выставку: каллиграфический почерк, цветные заголовки — а про содержание и говорить не приходится: всё, чему учили в институте, всё, что Наталья Андреевна успела прочесть, услышать, увидеть и понять — всё шло в дело. Наталья Андреевна сумела заметить за собой новую, поразившую ее саму черту: любая полученная информация теперь мгновенно анализировалась с педагогических позиций: как ее можно использовать в классе?

Потому что на самом деле главное наслаждение Натальи Андреевны составляли не уроки, а ее собственный, первый в жизни воспитательский класс.

Девятый-В.

С первого же сентября от этого имени сердце Натальи Андреевны начинало биться быстрее. Она влюбилась в своих учеников сразу же. Наверное, ей и тут повезло: дети совпали со своей классной руководительницей, совпали по духу и мироощущению. Открытые и радостные, они давали учительнице возможность раскрываться самой — и Наталья Андреевна возможностью такой с восторгом воспользовалась. То, чего не востребовала жизнь, то, что оказалось не нужным ни одному встреченному ею мужчине — всего этого страстно жаждали от нее дети.

За год Вэшники объездили десяток музеев. Каждый месяц ходили в театр. Устроили празднование Нового года, 23-го февраля и 8-го марта. Заняли первое место на школьном фестивале самодеятельности. Выпустили кучу интересных и красиво оформленных газет. А через неделю должны были достойно завершить год — походом!

На поход Наталья Андреевна решилась не без колебаний — страшно по нынешним временам — но не устояла перед уговорами. Как можно таким детям отказать? Певунье Галочке, фантазерке Анечке, мило-беспутному Владу, и, конечно — Паше Веселовскому? Да всем! — всем-всем-всем без исключения ее ученикам и ученицам? За всё, что они для нее сделали, за эту интересную и наполненную событиями жизнь — такую гадость? Поддаться страху и, в общем-то, предать? Наталья Андреевна не могла себе такого позволить. В поход они пойдут.

Из учебных дел до похода оставалось только предэкзаменационное «Изложение с элементами сочинения», четырехчасовая самостоятельная работа. По этому поводу Наталья Андреевна могла не беспокоиться, своих детей она сумела научить. Семь-восемь троек, конечно, будет, но это — мизер; есть люди, от природы лишенные способности грамотно писать, с ними не поделать ничегошеньки. У Виталика из ее класса, например, природная дисграфия — а попробуйте исправить природу? Но всех, кого можно научить, Наталья Андреевна научила.

В школу нынче она отправилась радостно-спокойная. Да-да, именно так: одновременно и радостная, и спокойная, ибо к собственной радости успела по-хорошему привыкнуть: радоваться, оставаясь спокойной за сохранность собственной радости. Дела ее у нее никто ни отнять, ни испортить не сможет; всё учительское — в ее собственных руках, и это тоже одно из преимуществ профессии, за год Наталья Андреевна сумела себя в этом убедить. И еще один момент позволял гордиться собой: любое свое обещание она выполняла. «Не уверена, что сделаешь — не говори. Сказала, — делай», — бросил ей как-то вскользь старший коллега, математик Павел Сергеевич — и она поверила сказанному сразу. Математика уважали дети, а это для Натальи Андреевны стало показателем. Тем ценнее была его похвала: «В Вас, кажется, есть Божья искра. Детьми занимаетесь, а не бумажками». Ох, как молодой учительнице такие слова были нужны.

* * *

Тему для предэкзаменационного изложения Наталья Андреевна выбрала из сборника такую: «Домик Чайковского». Она любила классическую музыку, и «Творческий вопрос», обязательно ставившийся к каждому предлагаемому тексту, в этом ее особенно подкупал: «Как вы относитесь к классической музыке?» Реально оценивая жизнь, Наталья Андреевна трезво понимала: современные школьники (да отнюдь не только школьники) в массе своей не слушают Чайковского, не читают Паустовского или Нагибина — тем важнее казалась Наталье Андреевне любая возможность хоть как-то показать своим детям другую жизнь, другой мир, в котором звучат настоящие слова и настоящая музыка. Хоть в ком-то что-то отзовется?

Методику проведения изложения четко объяснила директор школы Валерия Петровна. Общаться с ней Наталье Андреевне было легко; во-первых, потому, что та