Гори - Анастасия Мандрова

– Ититский помидор! Что за жизнь! – воскликнул папа, врезав кулаком по стене, и направился к своей комнате.

Не прошло и минуты, как он вышел из спальни, везя за собой чемодан. Я прислонилась к стене, слишком устав от того, что происходило вокруг. Интересно, если ущипнуть себя, может, я действительно проснусь? Сколько уже можно этих драм! Я так устала! Я вдруг вспомнила, как в детстве мы с сестрой играли в “море волнуется раз”. Мы замирали на счет “три”, и казалось, все вокруг замирало вместе с нами. Сейчас мне тоже этого хотелось. Нажать на паузу. Чтобы папа еще тысячи раз обдумал свой возможный уход. Еще можно было бы перемотать все назад. Например, наш дневной разговор, когда я сказала ему быть счастливым. Я не то имела ввиду. Я хотела, чтобы он был счастлив вместе с нами, а он решил искать счастье где-то там, без нас.

Я не дождалась его ухода. Папа и так уже ушел, и это произошло даже не сегодня. Я направилась к маме. Она все так же сидела на полу, улыбаясь мне. Только теперь к ней присоединилась и я сама. Мы сидели, не говоря ни слова. У одной не было больше слез. А у другой щемило в груди оттого, что очередная высота потеряна. Каждый день – это взятие высоты… Я возьму ее, Ваня. Снова. Но только сейчас я хотела одного, сидеть на полу, и молчать. Мир опять сделался холодным. Все тепло, собранное огромными, неимоверными усилиями, испарилось. Одна фраза, брошенная папой перед уходом… Одна лишь фраза, глупая фраза, которая вспомнилась мне на этом холодном полу, перевернула все. Ититский помидор… Я знала только одного человека, который так говорил.

Позднее, когда я лежала в своей кровати, ожидая спасительного сна, который все никак не приходил, я думала об этой забавной жизни, где козыри пропадают в один миг. Кто нами так играет, кому там смешно от наших страданий, от наших случайных и неслучайных совпадений? Диана была в Вене в том же отеле, что и я с отцом, сегодня она хотела что-то мне рассказать, но Ваня не дал. Я даже залезла на ее страничку в сети и среди множества селфи, обнаружила фотографию папы. Это не была цельная фотография, на первом плане была Диана, но руки, обнимающие ее за шею, были его. Я точно это знала. Потому что узнала кольцо на указательном пальце, единственное, которое он носил в качестве украшения, серебряное, с агатом. Это значило только одно – они были вместе. И Ваня знал. Но не сказал мне. Он подарил мне песню, но не сказал о том, о чем стоило бы сказать.

Я повернулась на другой бок. Я ненавидела Диану, эту рыжеволосую дрянь, полагающую, что весь мир лежит перед ее красивыми ногами, а заодно и все мужчины в нем, неважно женатые или нет. Я ненавидела папу. К сорока годам уже можно было обрасти иммунитетом к таким девицам. Поставить на весы ее и нас. Почему, почему она перевесила? Не жилось ему в этом доме спокойно. А кому легко? Кто терпит уже все свои восемнадцать лет? Кто уложил пьяную маму в кровать, когда она за то время, пока я была в душе, выпила много всего разом и громила вещи мужчины, оставившего ее?

Правый бок показался неудобным, и я повернулась на левый. Ваня… Его я тоже ненавидела. Полчаса назад, когда часы били полночь, я лишь спросила его, знал ли он об измене моего отца. Он ответил честно. Это единственный плюс сегодняшнего отстойного вечера. Еще песня. Вот только слова песни уже не соответствовали действительности. Ваня меня не спасал. Какое право имел он утаить такую важную вещь, как измена моего отца? Не вмешиваться легче всего. Это очень просто не замечать, не заговаривать о том, что знаешь. Интересно, как ему спалось, зная, что его кузина и мой отец… Я поморщилась. Стало очень тяжело дышать, как будто в комнате перекрыли доступ воздуха. Я встала и открыла окно. Хотелось кричать, ругаться матом во весь голос. Да когда же это все закончится? Когда жизнь перестанет быть такой дерьмовой? Потому что я так больше не могла. Слишком долго брала предыдущую высоту, чтобы покорить еще и эту. Я обессилено рухнула на кровать. Воздух стал доступен. Негреющий, равнодушный, он проникал в мою комнату через открытое окно. А я лежала на кровати, специально не накрывая себя одеялом, потому что хотела почувствовать холод. Я по нему не скучала, не ждала его прихода, но так было нужно. Лежать и мерзнуть. Лежать и знать, что тепло ушло.

***

Этим вечером никому не спалось. Не спал Андрей в своей новой квартире, обставленной в стиле хай тек. Наконец-то, никаких позолот, никаких лишних деталей. Все современно и стильно. Он сидел за стеклянным столом и смотрел в свой ноутбук, не различая букв и цифр. Андрей прислушивался к звукам, доносящимся из ванной. Там шумела вода. Там принимала душ лучшая девушка, лучшая женщина, которая ему только встречалась в жизни.

Он никогда не изменял жене. До этого года он даже подумать не мог об этом. Андрей знал, что хорош собой. Женщины в его окружении всегда были, часто кокетничали, иногда говорили напрямую о своих желаниях. Но Андрей мог лишь флиртовать с ними, не более. Но повстречалась Диана. Тем дождливым днем, когда он заехал домой за забытой папкой документов, а потом из машины увидел ее. Смутное фиолетовое пятно с ярко рыжими вкраплениями, сидящее на скамейке. Это все, что он увидел сквозь пелену дождя. Ему даже стало интересно, почему кто-то сидит под дождем. А потом ему понравилась ее живость. В ней было столько неугасимой энергии, какая-то горячность вперемешку с чувственностью, что Андрей улыбался краешком губ, пока вез Диану домой. Он даже погуглил значение ее имени, сам не зная почему. Римская богиня луны и охоты надолго запомнилась ему, хотя они попрощались у ее дома, не обменявшись номером телефона, потому что он женат, потому что она слишком молода. Тут и думать было нечего. Но оказалось, что думать как раз было о ком. Все время.

А потом они встретились вновь, совершенно случайно, на выставке картин одного из партнеров по бизнесу. Своеобразная игра судьбы, игра случая. Он был с коллегами. Она с подругами. Как-то так вышло, что весь вечер они обменивались взглядами, под конец вечера разговаривали обо всякой ерунде и уехали вместе. Он