Всадник без головы. Морской волчонок - Майн Рид

Я перевел взгляд на побережье. С большим трудом я различал сквозь туман крошечные домики поселка.

Беда не приходит одна: погода, как на грех, омрачилась, и косматые тучи, яростно мчавшиеся по небу, закрыли солнце.

Не имело даже смысла кричать и звать на помощь. Кто бы меня услышал? Даже в самую ясную погоду голос мой затерялся бы в водной пустыне, смешавшись с рокотом волн.

Ни одной лодки, ни одного паруса во всем заливе. День был воскресный, на рыбную ловлю не выезжали. Рыбаки возили в этот день приезжих на прославленный маяк, расположенный в нескольких милях от поселка и служивший целью для увеселительных прогулок. Гарри Блю на своей «адмиральской» шлюпке отправился, верно, туда же.

Ни одного паруса на всем обширном горизонте! Море было глухим и пустынным, и я почувствовал себя бесконечно покинутым, как бы заживо погребенным.

И поныне мороз у меня пробегает по коже, когда я вспоминаю это ощущение покинутости; помнится, я беспомощно опустил голову на руки и зарыдал…

Между тем дикие утки и чайки, чье пиршество было нарушено моим появлением, слетевшись густыми стаями, реяли над моей головой, оглушая меня своими пронзительными криками.

То одна, то другая кидались на меня, чуть не касаясь плеч моих и рук, и, удалившись на мгновение, возвращались снова, чтобы усиленными криками отравить и без того мучительные минуты. Я начинал уж бояться, что свирепые птицы нападут на меня всей стаей, но теперь я склоняюсь к тому, что я возбуждал в них скорее любопытство, чем злобу.

Размышлять я мог без помехи. Что оставалось делать? Присесть, прилечь, если заблагорассудится, ждать неизвестно откуда помощи. Но когда-то она подоспеет, когда меня хватятся? Невероятно, что кто-нибудь заинтересуется с берега пустынным островком! Никто меня не различит невооруженным глазом. Двое лодочников, в том числе Гарри Блю, обладали подзорными трубами, но пользовались ими только в редких случаях. К тому же мало шансов, что они наведут подзорную трубу на мое пристанище. С этой стороны никогда не приближались суда, а лоцманы, вводя корабли в нашу бухту, всегда огибали скалистый островок, чтобы не разбить судно в щепки.

Итак, было в высшей степени невероятно, что меня заметят с берега. Скорее я мог надеяться на какое-нибудь случайное, проходящее в виду островка судно.

С тяжелым сердцем и отуманенной головой уселся я на липкую черную глыбу в ожидании своей участи, изменить которую я не был властен.

Однако мне отнюдь не улыбалось умереть на черном островке голодной смертью. Я надеялся, что Гарри Блю, встревоженный долгим отсутствием своей шлюпки, отправится на поиски. Вернется он, к сожалению, только вечером, а своего «тузика», на котором я уплыл, хватится лишь ночью; конечно, он догадается, кто на нем уехал: во всем поселке мне одному было присвоено это почетное право. Первым делом встревоженный Гарри побежит, конечно, на ферму и, не найдя меня под дядюшкиным крылышком, сообразит, куда меня забросила фантазия, где меня надо искать. Эта мысль меня сразу успокоила; но как только она завладела моим умом, все связанное с возможной гибелью потускнело и отошло на задний план по сравнению с другим последствием моей неосторожности: «тузик» погиб, чудесная маленькая шлюпка Гарри Блю безвозвратно потеряна вместе со старой кастрюлей, заменявшей черпак, и новыми веслами.

Что я скажу, как посмотрю Гарри в глаза? Чем возмещу убыток? Я дрожал и бледнел от этих меркантильных соображений, забывая шум нарастающего прибоя и свою скалистую тюрьму, окруженную водой. За душой у меня не было пенса, а дядюшка был не из тех людей, которые раскошеливаются за чужие грехи… Надо же как-нибудь возместить лодочнику эту потерю. Лишь бы дядюшка мой, думалось мне, позволил мне поработать на Гарри Блю. Таким образом я сумею с ним расквитаться. Друг мой Гарри использует мой труд по нескольку часов в неделю, пока не окупится стоимость шлюпки, лишь бы нашлось какое-нибудь применение моим слабым силам.

Я стал прикидывать в уме, во что может обойтись челнок, подобный тому, который я по легкомыслию пустил ко дну, и сколько часов труда мне придется потратить, чтобы начисто расквитаться с Гарри. Что касается непосредственной опасности, то о ней я почти позабыл. Я приготовился хорошенько вымокнуть и продрогнуть, поголодать, пожалуй; впрочем, я знал, что в известные часы море заливает островок и что ночью мне предстоит довольно неприятное купанье.

Но какова будет глубина воды?

Дойдет ли мне до колен?

Я искал каких-нибудь косвенных указаний, чтобы заключить по ним о высоте обычного прилива. Я знал, что островок весь исчезает под водой, что с берега видно, как над ним перекатываются волны, но был уверен, как и все обыватели нашего поселка, что вода заливает его сантиметров на двадцать–тридцать, не больше.

Ничто не бросилось мне в глаза, ничто не давало нужных указаний; после долгих и тщетных поисков взгляд мой случайно упал на сигнальную мачту с бочонком. Я направился к ней, твердо надеясь найти ответ на мучивший меня вопрос. В самом деле, столб был опоясан совершенно отчетливой отметиной, крашенной в белую масляную краску. Вне всяких сомнений, эта отметина обозначала предельный уровень прилива.

Вообразите мой ужас, когда я убедился, что эта мета проходила в двух метрах над основанием столба.

Я чуть не потерял рассудок, сделав это потрясающее открытие. Я подбежал к столбу вплотную, вскинул глаза и убедился, что не ошибся: белая линия проходила над моей головой; поднявшись на цыпочки, я мог лишь с трудом дотянуться до нее кончиками пальцев.

Мурашки пробежали по моей коже; передо мной была математически неизбежная гибель. Раньше чем подоспеет помощь, прилив захлестнет весь островок, я буду смыт волнами и поглощен пучиной!

Глава X

Я строю пирамиду

Это была уже не опасность, не нависшая надо мною угроза, а ясная, неотвратимая гибель. Все мои надежды рухнули, как карточный дом. Прилив начнется в сумеречные часы; вода забурлит и беспощадно затопит островок, и все для меня будет кончено. Дома отсутствие мое будет замечено, когда на ферме сядут ужинать, ни в коем случае не раньше; это будет слишком поздно: прилив не ждет.

Мною овладело глубокое отчаяние; оно сковало мою волю; я совершенно одеревенел. Мозг перестал работать, сознание потускнело, я ничего не различал вокруг. Взгляды мои тупо скользили по величавой зыби моря. Я машинально следил за волнами: это не те, но скоро придут другие. Время от времени сознание во мне пробуждалось, я, вздрагивая, тревожно оглядывал горизонт, надеясь открыть какой-нибудь парус, приближающийся ко мне, но ничто, увы, не нарушало однообразия водной пелены; лишь изредка дикая утка навещала меня, кружилась и реяла над островком, удивляясь тому, что видит меня в таком неурочном месте, как бы спрашивая, когда же наконец я отсюда уберусь.

Внезапно на глаза мне попался сигнальный столб – виновник моего ужаса, открывший мне горькую правду; но на этот раз одинокая сигнальная мачта зажгла во мне луч надежды. Да, я могу спастись, если вскарабкаюсь на столб, заберусь на бочонок и просижу на нем до утра, пока не схлынет прилив. Море заливает столб лишь до половины, и на бочонке я буду в полной безопасности, хотя и в крайне неудобном, более подходящем для скворца, чем для человека, положении.

Весь вопрос заключался в том, как взобраться на бочонок; вначале это мне показалось легким. Я прекрасно лазил по деревьям, отчего же не одолеть этот весьма обыкновенный столб? Ведь карабкаются же люди за каким-нибудь вздорным призом на ярмарочный шест, притом намыленный. Делать нечего: на бочонке я проведу довольно скверную и беспокойную ночь, но, по крайней мере, я буду в безопасности, а наутро с первыми лучами холодного розового солнца я посмеюсь над ночными страхами, порадуюсь биению своего сердца и теплу, разлитому в жилах.

Окрыленный этой надеждой, я подошел к столбу, намереваясь на него вскарабкаться. Не думайте, что я хотел заблаговременно устроиться на сигнальной вышке. С этим я мог повременить, пока вода не подступит к основанию столба. Нет, я просто хотел проверить свои силы, сделать пробу и быть уверенным, что в минуту, когда придется действовать, я вскарабкаюсь, как белка.

Но взлезть на столб оказалось гораздо труднее, чем я предполагал,