Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова

И от этих мыслей становилось сразу странно, холодно и липко. Как будто кто-то закрашивал тебя черной краской, лениво возя кисточкой по щекам, как по бумаге.

Про свои страхи Денис не рассказывал никому из людей. Даже Никите. Обо всем, что творилось в его голове, знал только Гиппократ. Он всегда был очень внимателен и слушал так, словно Денис рассказывал о чем-то очень важном. А ведь так оно и было. Только коту Денис мог доверить то, что боялся произнести вслух.

– Как думаешь, они позволят мне остаться?

Гиппократ дергал ухом в ответ, а потом, смешно кувыркнувшись, подставлял пузо. Ему ли было не знать, что найденышей в этой семье любят, жалеют и никогда никуда не отдают больше, принимая как своих сразу и насовсем. Так случилось с ним, и у кота не было причин сомневаться в том, что этому лопоухому смешному мальчишке Рая не способна отказать в заботе и ласке.

Гиппократом кота нарекла Раиса, работавшая медсестрой. Она нашла его на обочине дороги, когда возвращалась домой после смены. Домашний, красивый и ухоженный кот был похож на грязную измочаленную тряпку. От пышного хвоста, которым так восхищались все гости прежней хозяйки, остался тощий хлыстик, мокрый и грязный.

Машина, которая сбила его, давно уехала, а кот все лежал, глядя мутнеющими от боли глазами на противоположную сторону улицы.

Там был дом… И окно, которое не закрыла домработница, когда делала уборку. И было то самое дерево, на ветках которого нагло скакали перед его носом синицы прежде, чем он прыгнул… А потом ему стало страшно. И он заметался по дороге, ища, куда же бежать, чтобы снова очутиться в тепле. Там, где была мягкая лежанка и миски с вкусной едой и водой. Пить хотелось так, что даже вода из грязной лужи показалась ему тогда лучшим, что он пробовал в своей короткой жизни.

А потом был яркий свет и удар. И было очень больно.

Он пробовал встать на лапы, но они почему-то не слушались. И тогда кот закричал. Отчаянно, как делал это, когда был котенком.

Но вместо холодного носа матери его коснулась теплая рука Раисы.

Пальто, к которому Рая прижимала кота, отстирать до конца у нее потом так и не получилось. Весенняя слякоть, смешанная с непонятной темной жижей, которая всегда была на дорогах в городе, въелась в ткань намертво, и Раиса, вздохнув, оставила попытки реанимировать свою любимую «тряпочку». Она вообще всю свою одежду называла тряпочками. Была к обновкам равнодушна и вместо того, чтобы купить что-то себе, ходила по магазинам и скупала вещи в детских отделах:

– А вот это платье Маринке подойдет! Как раз к глазам. Такое же серебристое и очень нежное. А это – Даше. Голубое, как небо. Будут у меня девочки самыми красивыми! Так, девочки – это хорошо, но надо же и мальчишкам что-то… О! Футболки! Красота!

– Мама, а тебе? – Маринка крутилась перед зеркалом, примеряя новое платье.

– Обойдусь! У меня и так полный шкаф. Нравится? Берем!

Пальто, которому так досталось после спасения кота, Раиса отправила на дачу, а себе купила немаркую недорогую куртку, мотивируя это тем, что с ее беготней и проблемами – это самая удобная одежда.

Кот, которого она принесла домой, лежал тихо все то время, пока Раиса кормила детей, а потом пыталась дозвониться хозяйке Гиппократа. Тогда его звали еще иначе. Имя было длинным и заковыристым, но прежняя хозяйка тщательно выговаривала его каждый раз и картинно делала ручкой:

– Вы бы знали, из какого он питомника!

Вот только ни его родословная, ни красота не сыграли ни малейшей роли, когда, примчавшись в клинику, тогда еще его хозяйка подошла к столу, на котором он лежал, и, сморщив прелестный носик, молвила:

– А он что, ходить больше не будет? Нет-нет, мне не нужен такой кот. Можете усыпить его или делать с ним что угодно. Я не буду платить за его лечение! Вы с ума сошли! Дешевле нового купить!

Раиса, которая стояла рядом, возмущенно фыркнула, но молодой врач, осматривающий кота, тут же подмигнул ей и произнес:

– Хорошо! Тогда пишите согласие на то, чтобы мы его усыпили.

– Какое согласие?

– Обычное. Чтобы мы могли усыпить его и сдать куда следует. Их утилизируют особым образом. Это вообще-то платно, но для вас, так уж и быть, мы пойдем навстречу и сделаем это за свой счет. Такая красивая девушка не должна огорчаться!

Томный взмах ресницами, легкий вздох, и кот остался без имени и без дома. Рая тихонько гладила его по лобастой рыжей башке, когда врач вернулся к столу и уже серьезно спросил:

– Я же правильно понял? Вы его точно не бросите?

– Правильно, – Раиса кивнула и легонько сжала в кулаке теплое ухо.

А потом была операция, и кот уже не боялся.

Он почему-то очень хорошо понял, что самое плохое с ним уже случилось, а это значит, что дальше будет только хорошее. Ведь если это не так, то почему он остался жив? Почему та машина, которая сбила его, все-таки вильнула в сторону в последний момент? И почему эта странная невысокая женщина с ласковым голосом, так непохожая на его прежнюю хозяйку, не дает его обижать детям и кормит с ладони, уговаривая, как маленького, съесть еще кусочек?

Он до сих пор прихрамывал на переднюю левую, но это вовсе не мешало ему быть счастливым. Да, в этом доме было полно детей, проблем и забот, но хватало и кое-чего еще… Радости, счастья, тепла, которое волнами шло от Раисы и ее мужа, Григория.

Хозяина Гиппократ видел редко. Тот работал дальнобойщиком и дома бывал хорошо если пару дней в неделю. Но когда он приезжал, кот сам подходил к нему, трогал лапой за штанину и просился на руки. В теплых больших ладонях этого молчаливого мужчины было столько силы и тепла, что отступала ноющая боль, которая то появлялась накануне дождя, то исчезала, когда день выдавался солнечным. И кот понимал, что эти ладони могут дарить тепло не только ему. Он пытался объяснить это маленькому лопоухому мальчишке, который появился в доме Раисы не так давно, но тот кота не понимал. Зато хорошо понимала Рая.

– Гриша, ты бы поговорил с Дениской. Что-то не ладится у него с ребятами. Я присматриваю, конечно, но разобраться в чем причина не могу пока.

– Молчит?

– Молчит. Ты же знаешь, какие они приходят к нам. Время нужно, чтобы заговорил.