Том 1. Усомнившийся Макар - Андрей Платонович Платонов

присвоил себе право думать за всех и «руководил движением народа вперед, по прямой линии к общему благу». В первых строках рассказа возникал вполне узнаваемый образ «вождя», живущего «голым умом», от которого народ постоянно ждет «какого-нибудь принятия мер».

За истиной Макар едет в Москву. В столице, в поисках пролетариата он попадает в ночлежку.

Уснув на государственной койке, Макар видит сон: на горе стоял научный человек, «не видя горюющего Макара и думая лишь о целостном масштабе…».

Платоновский «частный Макар» почувствовал свою ненужность в бюрократическом государстве, где лишь декларировалась забота о «великих массах»: «– Что мне делать в жизни, чтоб я себе и другим был нужен? – спросил Макар…» во сне. В его вопросе звучала вариация темы, волновавшей героя «Котлована»: «Вощев <…> не знал – полезен ли он в мире или все без него благополучно обойдется?»

В рассказе «Усомнившийся Макар» разворачивается вариация сюжета «Котлована»: тот же «задумавшийся» о смысле жизни «государственный житель» отправляется в путь за истиной.

На его пути встречается строительство – «Вечный дом из железа, бетона, стали и вечного стекла», в котором читатель мог узнать реальный «дом на набережной», строившийся в Москве по проекту архитектора Б. Иофана. Отощавший в дороге Макар, как и Вощев, отправился в барак строителей к общему котлу, где наелся каши.

Макар всюду интересуется техникой – «будущим благом для всех людей», верит в улучшение жизни деревни с помощью машин: герой Платонова принимает индустриализацию.

Однако новые технические устройства, которые постоянно изобретает Макар, оказываются никому не нужными.

В рассказе продолжается платоновский мотив «строительства души». В ночлежке Макар говорит пролетариям о непорядках в государстве, но в ответ слышит требование: «Даешь душу, раз ты изобретатель!»

Намерение участвовать в «строительстве души» высказывал герой «Рассказа о многих интересных вещах»: «А я буду делать хорошие души из рассыпанных, потерянных слов. Я слеплю их все сначала».

В «Котловане» инженер Прушевский боялся возводить «пустые дома», не умея предвидеть устройства души их будущих жителей.

Публикация рассказа «Усомнившийся Макар» в рапповском журнале «Октябрь» вызвала гнев Сталина и громкий политический скандал. Сталин впервые обратил внимание на Платонова. По его указанию руководитель РАППа Леопольд Авербах написал о рассказе «Усомнившийся Макар» разгромную статью.

Л. Авербах вычитал в рассказе «идеологическое отражение сопротивляющейся мелкобуржуазной стихии», «нигилистическую распущенность и анархо-индивидуалистическую фронду»[20]. Статья влиятельного рапповского лидера была напечатана трижды: в журналах «На литературном посту» и «Октябрь» и в партийной газете «Правда».

Выступление Леопольда Авербаха выглядело зловещим не только потому, что он возглавлял РАПП и был генеральным секретарем Федерации советских писателей. Авербах руководил пролетарской литературой благодаря родству с Г. Ягодой – в то время заместителем шефа ОГПУ Менжинского. Современники прекрасно знали, что Авербах близок к Сталину.

Вслед за Авербахом, как по сигналу, повторяя те же обвинения, на Платонова обрушились другие рапповские критики. Репутация Платонова как пролетарского писателя была навсегда разрушена.

Редактор журнала «Октябрь» А. Фадеев в письме деятелю партии Р. Землячке в декабре 1929 сообщал: «Я прозевал недавно идеологически двусмысленный рассказ А. Платонова, за что мне поделом попало от Сталина – рассказ анархистский»[21].

После пережитого Платонов писал Горькому: «Быть отвергнутым мучительно», «жить с клеймом классового врага невозможно», «мне тяжело» (21.IX.1929).

Вскоре на Платонова обрушился еще один тяжелый удар: «В 1930 году в издательстве „Молодая гвардия“ вышла верстка романа, более того, на ней есть и редакторская, и авторская правка, свидетельствующая о подготовке романа к печати»[22].

Уже подготовленный к печати роман так и не вышел в свет.

Настораживает совпадение: травля Платонова началась именно в тот момент, когда к нему должно было прийти заслуженное признание.

За свое правдивое пророческое слово Платонов заплатил судьбой мученика.

Его травили собратья по перу, бездарности, управлявшие литературой. Они же дрались между собой за то, чтобы привлечь Платонова в свой журнал, в свою литературную группу, в свой круг.

Несмотря на уничтожающую критику, Платонов продолжал много работать. По совету Горького обратился к драматургии: в ответ на просьбу помочь с публикацией романа «Чевенгур» он получил совет переделать роман в пьесу.

Комедию «Шарманка» Платонов написал для МХАТа в 1930 году. В комедии с самого начала обозначен мотив странствия «в даль страны», его звучание усиливается повтором в песне, которую поют юные культработники Мюд и Алеша.

Девочка-подросток Мюд – «дитя всего международного пролетариата», ее спутник Алеша – странник, музыкант и изобретатель железного человека-робота Кузьмы, исполняющего функции аттракциона. «Механический гражданин» скрежещущим голосом произносит лозунги и является авторской пародией на замыслы «нормализованного работника». Но робот Кузьма одухотворен, и Мюд испытывает к нему привязанность и жалость.

Герои «Шарманки» встречают на пути «постройку в пустоте», в их песне звучат слова о построении «счастливого… дома».

В комедии возникает тема продажи души: духовную «надстройку» и энтузиазм советских людей хочет купить прибывший в страну социализма европейский профессор Стервенсен.

Сюжетная ситуация покупки души социализма повторяет известный сюжет продажи души дьяволу. Но автор «Шарманки» хранит в памяти еще один вариант этого сюжета – результат внимательного чтения трудов А. А. Богданова. В его статье «Возможно ли пролетарское искусство?» высказывалось предостережение, что для пролетариев существует опасность: «продать им (творцам буржуазной культуры. – Я. М.)… свою классовую душу»[23].

Европейский ученый желает получить недостающую капиталистическому миру «небесную радость земного труда».

Вместо стройки нового мира Стервенсен, Мюд и Алеша попадают в организацию, исказившую социалистическую идею, – пищевой кооператив, возглавляемый бюрократом Щоевым.

В кооперативе изобретают искусственную пищу, устраивают для иностранных гостей показной бал новой еды, непригодной для людей.

В стране социализма западный ученый находит единственного человека, который выдержал проверку на преданность новому миру – это Мюд. Алеша не выдерживает испытания капиталистическим искушением и соглашается продать душу за дирижабль.

В финале враждебный принципам социалистического мира кооператив исчезает с лица земли, освобождая место для истинной стройки социализма.

Бедняцкая хроника

В 1931 году разразился громкий политический скандал, вызванный публикацией повести «Впрок» в журнале «Красная новь». Повесть привела в бешенство Сталина, он исписал поля журнала ругательствами в адрес Платонова. Сведения об этом событии мгновенно распространились по литературной Москве. Мнение Сталина о повести передано в статье Фадеева «Об одной кулацкой хронике», написанной на основе сталинского разноса.

В. Каверин в мемуарах о том времени рассказал легенду о вине Фадеева перед Платоновым: она состояла в его редакторской небрежности – в повести при публикации были выделены особенно острые места, что привлекло к ним внимание Сталина.

Каверин совершенно прав: на страницах «Красной нови» в повести «Впрок» действительно были выделены