Том 1. Усомнившийся Макар - Андрей Платонович Платонов

В этой ситуации Платонов решился уйти из «Росметровеса». Попытки уволиться из треста, сохранив за собой возможность выполнять сдельную работу, чтобы обеспечить минимальный прожиточный уровень семьи, Платонов предпринимал с середины 1935 года. В марте 1936 года управление треста «Росметровес» приняло решение о переводе Платонова на сдельную оплату за его конструкторскую работу.

О начальнике станции Красный Лиман Платонов написал рассказ, который стал ярким событием литературной жизни 1930-х годов.

Рассказ «Бессмертие» был единственным произведением Платонова 1930-х годов, за которое он удостоился похвалы секретаря СП В. П. Ставского в докладе на собрании московских писателей 10 марта 1936 года. После этого рассказ «Бессмертие» благосклонно приняла критика.

Однако судьба рассказа складывалась трудно и драматично. Попытка Платонова его напечатать обернулась громким литературным скандалом[24].

Из-за того, что редакторы журналов боялись связываться с опальным Платоновым (за публикацию его произведения можно было лишиться работы), рассказ не удавалось напечатать. Тогда его поместил на своих страницах журнал «Литературный критик». Необычность события состояла в том, что теоретический и литературно-критический журнал не печатал художественные произведения ни до, ни после рассказов Платонова.

Считалось, что с публикации этих рассказов начался «роман» Платонова с журналом «Литературный критик» и обращение к литературной критике: в журналах «Литературный критик» и «Литературное обозрение» с 1936 по 1941 год регулярно публиковались критические статьи Платонова.

Однако дебютом Платонова-критика стала драма-пародия в стихах «Лепящий улыбку», напечатанная в «Литературном обозрении» – журнале, который был «тонким» спутником «Литературного критика»[25].

В 1936 году Платонов получил новое задание – написать еще об одном герое труда, железнодорожнике. Для встречи с ним Платонов получил командировку в поселок Медвежья Гора – место ссылки, где жили репрессированные инженеры, работавшие на постройке Беломоро-Балтийского канала.

Платонов напишет о стрелочнике из поселка Медвежья Гора рассказ «Среди животных и растений».

В феврале 1937 года Платонов получил командировку журнала «Литературный критик» в поездку из Ленинграда в Москву по маршруту Радищева, собирать материал для романа «Путешествие из Ленинграда в Москву в 1937 году». Он решил проделать этот путь, как и Радищев, – на лошади. С этой целью он намеревался купить лошадь.

Тем временем творчество Платонова продолжали противопоставлять советской литературе: «Порочность метода Платонова выявляется с особенной силой», ибо он является «носителем темы одиночества», «все время остро ощущает свою отчужденность от окружающих, страдает от этого» (курсив мой. – КМ.)[26].

В 1939 году Платонов составил книгу критических статей «Размышления читателя». Писатель радовался выходу сигнального экземпляра книги в августе 1939 года, на который «Вечерняя Москва» 27 августа успела напечатать рецензию[27].

Издание книги сорвалось из-за кампании ожесточенной травли журнала «Литературный критик», развернутой в 1939 году.

Настоящую войну против журнала организовал Фадеев. Дружеское отношение редколлегии «Литературного критика» к Платонову стало одним из пунктов обвинения редколлегии журнала: «Шаг „Литературного критика“ был не проявлением минутного увлечения, а началом глубокой и прочной привязанности журнала к А. Платонову»[28].

Публикации платоновских статей в журнале подверглись ожесточенной критике в редакционной статье журнала «Большевик» «О некоторых литературно-критических журналах»[29].

10 сентября 1939 года в «Литературной газете» появилась статья Ермилова «О вредных взглядах „Литературного критика“»[30] с нападками на Платонова. Это было дурным предзнаменованием.

«Сейчас Е. Усиевич и „Литературный критик“ в целом покровительствуют Андрею Платонову, он у них в редакции чуть ли не „пророк“…» – сообщал Ермилов в письме Фадееву 1939 года.

Ермилов доносил А. Фадееву на писателей, которые осмеливались сочувствовать Платонову: «сейчас выяснились болельщики за Платонова… Даже у таких людей, как В. Катаев, Е. Петров, не говоря уже о Рыкачеве, Мунблите, Ф. Левине, имеется нечто вроде культа Платонова. Благоговеют перед ним…» (Письма В. Ермилова А. Жданову и А. Фадееву // Воспоминания, с. 228).

Платонов знал, какую роль играли тогда в литературной жизни и в его судьбе Фадеев и Ермилов. В сообщении о «беседе» с Платоновым 4 октября 1939 года осведомитель писал: «По мнению Платонова, общие условия литературного творчества сейчас очень тяжелы, так как писатели находятся во власти бездарностей, которым партия доверяет. К числу таких бездарностей относятся Фадеев и Ермилов» (Документы ОГПУ, с. 864–865).

Можно не сомневаться, что мнение Платонова о Фадееве и Ермилове стало им известно.

Донос Ермилова на Платонова был звеном в цепи продуманных действий А. Фадеева, направленных на уничтожение журнала «Литературный критик». В борьбе против него бывшие руководители РАПП не гнушались любыми средствами. Обнаружилась докладная записка А. Фадеева и В. Кирпотина секретарям ЦК ВКП(б) Сталину, В. Молотову, А. Жданову, А. Андрееву и Г. Маленкову «Об антипартийной группировке в советской критике», поданная адресатам 10 февраля 1940 года.

В записке Сталину А. Фадеев и В. Кирпотин особо обращали внимание вождя на то, что сборник критических статей Платонова «Размышления читателя», «редактировавшийся Е. Усиевич, был изъят как антисоветская книга»[31].

Статьи и донос Ермилова на Платонова в 1939 году предварили партийное постановление 1940 года, по которому были закрыты журналы «Литературный критик» и «Литературное обозрение» и уничтожена секция критики в Союзе писателей.

Положение Платонова усугубилось арестом 4 мая 1938 года сына Платона (1922–1943). Он был приговорен к 10 годам тюремного заключения и сослан в Норильлаг. Платон был освобожден 26 октября 1940 года. Вдова писателя Мария Александровна (1903–1983) рассказывала, что сын вернулся домой уже смертельно больным, его вынесли из вагона на простыне вместо носилок: он был так истощен, что не мог ходить. Платон скончался 4 января 1943 года от туберкулеза, которым заболел в лагере.

Освобождению сына Платонова помог Шолохов, лично обратившийся к Сталину. Свидетельства, раскрывающие характер участия Шолохова в судьбе юноши, сохранились в донесениях осведомителей НКВД от 12 марта 1939 года и 1 апреля 1939 года. Хлопоты Шолохова продвигались медленно и трудно: «в каждый свой приезд обещает помочь ему, берет у него письма для передачи тов. Сталину. Теперь он говорит, что передавал их не Сталину, а непосредственно Ежову, а Ежов все письма и заявления, не читая, бросал в корзину».

Осведомитель сообщал: «Шолохов обещал передать письмо тов. Сталину и сам советовал, что писать: он говорил „прямо проси освобождения“. Ответа Платонов не получил. Через два месяца Шолохов приехал снова, очень удивился, почему нет ответа, и взялся передать еще одно письмо; кроме того он обещал лично переговорить с тов. Берия, которого уже однажды видел. <…>

После этой встречи с Шолоховым Платонов впал в отчаяние: Шолохов рассказал ему об антисоветских методах