Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

Неожиданно активным в классе стал Роберт Руппель. Надо, мол, по воскресеньям ходить в походы, зимой вместе на лыжах кататься. Кто-то предложил сходить в кино или на гору к телевышке. Вот и весь наш план работы. Ну и ладно. Год последний в школе, надо на уроки налегать.

В те годы школьному образованию власти дополнительно вменили политехнизацию, обеспечивающую связь школы с народным хозяйством страны. В школьные уроки включили технические дисциплины и уроки труда.

Народному хозяйству нужны были квалифицированные рабочие, проходной балл в вузы на вступительных экзаменах школьников-десятиклассников искусственно завысили, для серебряных медалистов ввели два профилирующих экзамена при поступлении, для золотых медалистов оставили пока ещё собеседование на конкурсной основе – не пройдёшь, сдавай экзамены на общих условиях. После окончания школы десятиклассников призывали поработать на производстве, на стройке или на целине, чтобы определиться с выбором будущей профессии, и, если возникнет желание, получить высшее образование, то можно учиться без отрыва от производства на вечерних и заочных отделениях вузов или поступать на дневное отделение на льготных условиях. Десятиклассникам можно было также поступить в техникум сразу на третий курс.

У меня не было никакого желания научиться водить автомобиль и вообще осваивать технику, поскольку я готовилась стать гуманитарием. Но по школьной программе в обязательном порядке в кабинете электротехники мы с прошлого года собирали разные электрические схемы на стендах, а в кабинете автодела мы «изучали» грузовик «УралЗИС». Из каких деталей состоит автомобиль, что такое карбюратор, как включается свеча зажигания и ещё много чего, я выучила по книжке. Годовую пятёрку в табеле мне поставили.

А в этом году нам предстояла практика, то есть вождение автомобиля. Старый, списанный с завода грузовик ждал нас в гараже. Теоретически вождение мы тоже вроде освоили. Мальчишки вообще всё знали и умели. А мы, девчонки, косоротились: зачем нам это надо?

Руководитель практики Николай Михайлович отправил нас к стадиону, где между стадионом и железнодорожной насыпью находилась большая площадка, на которой надо было сдавать вождение, то есть садиться за руль грузовика рядом с Николаем Михайловичем, включать зажигание и ехать по кругу. При этом надо было уметь включать передачи скоростей, давать задний ход, тормозить и т. д.

На деле это выглядело так. Села в кабину, включила зажигание, нажала на педаль сцепления, поехала. Еду по кругу, а это значит, надо поворачивать руль одной рукой и одновременно другой рукой переключать передачу скоростей, держась за рычаг.

А рычаг такой неповоротливый для моих ручонок, одной рукой я не справляюсь с переключением. Опустишь на мгновенье руль, чтобы двумя руками переключить коробку передач, руль сам собой начинает крутиться в обратную сторону. Я командовала сидящему рядом Николаю Михайловичу: «Подержите руль!», хваталась за рычаг двумя руками, поворачивала в нужную позицию. Конечно, Николай Михайлович смеялся. Да уж! Какой из меня водитель грузовика? Оценка: три с плюсом. Настроение у меня мерзопакостное.

Ещё хуже и смешнее получилось вождение у Люды Горюновой. Она страшно испугалась, когда грузовик поехал, вцепилась в руль и закрыла глаза. А грузовик сам собой поехал на железнодорожную насыпь. Н.М. ничем не помогает Людке. Она визжит от страха, закрыв глаза. Поскольку скорость была самая маленькая, грузовик не заехал высоко, остановился и начал съезжать с насыпи задом. Смеху было! Но Людке – двойка по вождению. Так что моя тройка с плюсом – достижение. Зато мальчишки все получили пятёрки. А Коля Елистратов уговорил Н.М. оставить его за рулём, когда нам надо было возвращаться в школу по шоссе, где плотным потоком ехали разного рода машины. Николай Михайлович сидел, конечно, рядом с Колей и страховал всю поездку. А мы все находились в кузове грузовика, и мало ли, что могло случиться?

Первый школьный вечер в этом году. Вечера проходили тоже по заведённому распорядку: первая часть – какое-нибудь сообщение о событиях в стране и в мире, потом самая интересная для нас вторая часть – танцы под радиолу.

В феврале 1956 года в Москве состоялся ХХ съезд КПСС. На последнем, закрытом для иностранцев заседании Н. С. Хрущёв сделал доклад «о культе личности» Сталина. Он дал оценку Сталину не только в плане большого террора в 30-е годы, но и всей его деятельности как руководителя государства. Цель доклада – всю вину свалить на Сталина и Берию, выведение из-под критики КПСС, реабилитация идей социализма и коммунизма. На пьедестал мирового лидера революции и мирового коммунизма вернули Ленина. Доклад произвёл эффект разорвавшийся бомбы. Вскоре после съезда Президиум постановил «ознакомить с докладом всех коммунистов и комсомольцев, а также беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников». Тезисы доклада были отпечатаны и разосланы на места с грифом «не для печати».

И вот на школьном вечере наш учитель истории Николай Андреевич делает доклад о культе личности Сталина. Показал вредное влияние культа личности на комсомол и школу, на колхозы. Такова линия партии и правительства, и мы должны жить и учиться в соответствии с этой линией. Не так давно на демонстрациях кричали: «Да здравствует великий Сталин!» А теперь надо его клеймить. Я нарочно пишу такими дежурными словами. Жили мы и думали тогда по заданным стандартам.

После доклада – более весёлая часть. Самодеятельный концерт. У нас был неплохой школьный хор и свой Робертини Лоретти. И сольные номера были: песни и пляски. Помню, как Люся Блюмрейх из класса 10А трогательно спела песню «О чём шумишь, берёзонька?». И Рома Альтман мужественным баритоном пел песни «День рождения» и «Что так сердце растревожено?». И Гена Хальзов лихо танцевал матросский танец «Яблочко». И Оля Рутенштейн в стиле «чтец-декламатор» читала рассказ Паустовского «Боцман Бакута». Пробовала петь и я, но дуэтом с кем-нибудь на два голоса. Я обычно пела вторым голосом.

Ну а после всего этого – танцы до упаду. Заводили в радиорубке радиолу и крутили пластинки типа «Рио-ри-Рита» и «Эх, Андрюша, нам ли быть в печали?». Всевозможные вальсы и танго. Хрущёвская оттепель открыла дверь на Запад, и к нам стала пока не очень смело просачиваться западная музыка и песни типа польской «Тиха во´да» или «Блу канари». Никаких новомодных танцев. В молодёжной среде, как вызов серости, в городах появились «стиляги» в яркой «кричащей» одежде, танцующие твист и рок. До нас этот стиль пока массово не докатился. Летом мы бегали в городской парк и привычно под духовой оркестр танцевали танго, вальс, фокстрот. Да и какие там танго и фокстрот? Просто двигались медленно или быстро в ритме музыки.

В школьных делах у меня пока всё в порядке.