Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

прекрасное средство воспитания духовных качеств, как то: воли, мужества и смелости, чувства коллективизма, решительности и т.д. Ник рассказал мне о прекрасных поступках альпинистов, которые действовали по принципу: «Сам погибай, а товарища выручай», если грозила какая-нибудь опасность в горах. Мне хочется записать эти коротенькие рассказы.

Смертельные опасности поджидают альпиниста почти на каждом шагу при восхождении на гору. Малейшая невнимательность – и спортсмен может сорваться в пропасть. В таких случаях не пытаются даже разыскивать упавшего: всё равно не разыскать.

Обычно альпинисты перевязываются верёвкой по трое, чтобы страховать себя от всех этих опасностей. Если один из альпинистов сорвётся, то двое других спасут его, подтянут на верёвке. Но вот однажды сорвались двое… Это произошло на узкой, скользкой горной тропинке. Справа – отвесная, совершенно гладкая скала, слева – глубокая пропасть. Третий альпинист оказался на редкость сильным парнем. Ему удалось 10 минут одной левой рукой удержать сорвавшихся, но даже и сильному немыслимо вытянуть двух человек при сложившихся обстоятельствах: ухватиться было не за что, так как на скале не было ни единого выступа, дорожка была чрезвычайно скользкой, и он чувствовал, что изнемогает и что вот-вот будет увлечён в пропасть. И тогда первый сорвавшийся, видя, что спастись нельзя, осторожно, боясь сделать лишнее движение, вытащил нож и обрезал верёвку, связывающую его со вторым. Он погиб, но двое были спасены…

А однажды один альпинист заметил, как над головой его товарища качается камень, который с минуты на минуту должен был упасть. Это был тяжёлый, увесистый камень, падение которого грозило смертью альпинисту – он подтягивался на руках, чтобы забраться на небольшую площадку, на которой стоял его друг и помогал ему взбираться. Камень вот-вот рухнет. Что делать? И вот когда камень срывается, альпинист, стоявший на площадке, молниеносно выбрасывает вперёд руку (раздумывать тут уж было некогда), а другой рукой он продолжал тянуть верёвку, за которую был привязан второй альпинист… Рука была сломана, но товарищ спасён…

Девушки-альпинистки – это редкость. Чаще всего они принимают на себя обязанности повара или участвуют в сравнительно лёгких походах. Причиной этого являются некоторые физиологические особенности, разница в весе и силе. Но некоторые девушки участвовали и в трудных переходах. Например, отличилась спортсменка-перворазрядница по гимнастике и лыжам. Её особенностью был маленький рост, за который её прозвали «крошкой». Крошка зарекомендовала себя в труднейшем походе как настоящая альпинистка, и когда группа завершила поход восхождением на небольшую, но очень трудную гору, то вершина этой горы была названа «Крошкой» в честь девушки-альпинистки».

Вряд ли Ник рассказывал столь эмоционально, в изложении виден мой собственный стиль. О чём бы я ни писала, я была неравнодушным автором.

Увы, в январе 1957 года снова разрыв отношений. Прислал письмо, называет себя ничтожеством, которое я не могу любить. Может, брат ему что-то сказал о наших отношениях. Но мы переписывались изредка. В апреле 1957 года я пишу в дневнике:

«24 апреля 1957 . С Ником всё. Была видимость дружбы. Довольно. Он своею любовью парализовал мою волю – я не хотела окончательно прекращать отношения. Да и он медлил. Хватит мучить друг друга! Больше, конечно, я мучила. Природа как-то так создала меня, что я терпеть не могу нежностей, хотя внутри себя могу испытывать какие угодно нежные чувства. Но нельзя же только вздыхать и таять? Если бы мы с Ником связали свои жизни, вряд ли стали счастливыми. Разные интересы. Разные запросы».

У меня заканчивался последний школьный год. Впереди экзамены на аттестат зрелости, я пребывала в постоянных треволнениях. То ли переучилась и устала, то ли не знала, в какой вуз поступать и «на кого» учиться дальше. Полный раздрай в душе.

Школьный финиш

1 сентября 1956 год. Учимся во вторую смену и сразу по шесть уроков. На уроках слушаю учителей и как бы наблюдаю, кто как ведёт урок. Учителя-то разные.

Наш классный руководитель и учитель физики Михаил Николаевич Хлебников. Почему-то мы на его уроках даже во время демонстрации опытов шумели. Ребята говорили, плохо объясняет новый материал. Например, показывает нам опыты с электрическим полем. Для демонстрации свойств электрических зарядов в школе обычно используют простейшее наглядное устройство, названное «султанчиком». Это вертикальный металлический стержень с небольшим диском наверху, к которому прикреплены полоски папиросной бумаги. В незаряженном состоянии стерженька бумажные полоски просто висят, но если стерженёк подключить к источнику одноимённого электрического поля, полоски вздыбятся и разойдутся в разные стороны, отталкиваясь друг от друга. А почему полоски так ведут себя? Потому, что на них накапливаются одноимённые заряды, и они отталкиваются. И если взять два султанчика и оба зарядить одноимёнными зарядами, а потом султанчики сблизить, то можно увидеть, как полоски у них тоже оттолкнутся и разойдутся в противоположные стороны. И наоборот: если султанчики зарядить разноимёнными зарядами, а потом султанчики сблизить, то полоски притянутся друг к другу.

А почему устройство назвали султанчиком? Ну назвали и назвали. Султанчик – это украшение на головном уборе из пучка перьев или волос. И такие украшения носили в XIX веке на дамских шляпах, на киверах в европейских армиях. А Михаил Николаевич, видимо, по созвучию слов, вдруг начинает рассказывать о турецких султанах. В классе шум, мальчишки веселятся, кричат свои реплики про гаремы. М. Н. старается успокоить класс, у него ничего не выходит, он ругается, но очень смешно, что вызывает новый смех. У него нет требовательности – а это одна из важнейших черт учителя. Какой толк, когда он кричит: «Да замолчите вы, такие-сякие! Не шебуршите! Не жужжите!» Ученики прозвали его «телёнком», и прозвище переходило, как приклеенное, из поколения в поколение. Частые отвлечения от урока не дают ему возможности уложиться в урок, он комкает материл, не успевает показать опыты, а поэтому запоминается не урок, а эти вот его смешные отступления, а чего скрывать, смеяться и дурачиться мы любим.

Учитель химии Семён Матвеевич Артемьев. У этого не посмеёшься. На первый взгляд очень строг. Он не любит, чтобы в ответе ученика было много воды. Нужно говорить кратко, ясно и точно. Зато когда он рассказывает, то отдыхаешь. Большое значение имеет, как говорит учитель. С. М. говорит спокойно, как бы беседуя, перемежая рассказ любимым вопрошающим словечком «Чувствуете?» Сам того не замечая, кивнёшь головой утвердительно, и он видит, кто слушает его, а кто невнимателен. И он всегда видел класс, и кто чем занимается, даже стоя спиной к нам. Например, записывает на доске схему химической реакции и говорит:

– Альтман! Не вертись! Смотри на доску и