Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

пешком. Многие у нас так делали, ведь в двадцати километрах находилась дорога. Она хоть и не отличалась интенсивным движением, но редкие попутные машины подбирали всех. До ближайшей деревни было около сотни километров по тайге, оттуда до железной дороги километров семьдесят, а там ещё сто шестьдесят до нашего посёлка. Вечером я спустился в долину, переночевал в зимовье и утром двинулся в путь. Часа через два, перейдя вброд широкую, но неглубокую, чуть выше колена, речку, ступил на дорогу. Конечно, я не надеялся сразу же тормознуть машину, но вот уже и полдень миновал, а ни одна не проехала даже навстречу. Я сперва удивлялся, потом вспомнил, что сегодня воскресный день, по работе вряд ли кого пошлют, а по своим делам здесь никто не ездит. О таких трассах говорят: дорога в России – это направление, по которому собираются проехать… Шагал и шагал, остановившись только раз попить чайку. Уже под вечер встретил пару наших «Уралов», вёзших на участок запчасти и продукты.

– Сколько ещё до Куморы?

– Километров тридцать…

Ну что ж, протопал больше, чем осталось, поэтому надо идти дальше. Был август, часов в восемь начало смеркаться, закапал дождик. Шёл я уже, как говорится, на автопилоте – позади было километров шестьдесят пешедрала, ноги гудели, ни о чём не думалось. Тупо глядел на дорогу перед собой и вдруг краем глаза заметил, что справа на склоне в кустах кто-то пошевелился. Я машинально повернулся в ту сторону, и автопилот мой тут же отключился, потому что в серых сумерках я увидел крупного медведя, который, как-то смешно захлюпав, скачками побежал от меня в гору. Видимо, он безмятежно лопал голубицу, а я, резко повернувшись, его напугал. И это хлюпанье, возможно, и было проявлением медвежьей болезни. Но кто испугался больше, ещё вопрос. Я вытащил из кобуры свой пистолет и так, всё время держа его перед собой, шёл дальше, вглядываясь, как бравый опер, в густеющий сумрак и прислушиваясь к каждому шороху. Совсем стемнело, когда сзади засветились фары и под проливным уже дождём меня подобрала вахтовка, которая как раз ехала в наш посёлок.

Или вот шли мы в три пары, в каждой – геолог и рабочий, – параллельными маршрутами в отрогах Даурского хребта в Забайкалье. Оружие – пистолеты и тем более карабины – с некоторых пор выдавать нам перестали под предлогом борьбы с терроризмом и преступностью – дескать, чем его на руках меньше, тем безопаснее. Но этот предлог смешон, просто настала эпоха всеобщего разгильдяйства, и власти расписались в невозможности с ним справиться. При социализме был строгий учёт и контроль всего, что можно, особенно оружия и взрывчатки, а теперь за каждым контролёром должны присматривать ещё двое. Проще лишить геологов казённого оружия. А ходить по тайге с голыми руками очень неуютно, особенно когда натыкаешься в маршруте на свежевырытую в откосе склона берлогу, видишь обломанные верхушки молодых кедров и следы когтей на их стволах – после того как на них порезвились медвежата, – или встречаешь отпечатки могучих лап на глинистом дне недавно высохшей лужи, а ещё хуже – полосы на свежем снегу, оставленные когтями шатуна… Ладно хоть вместо оружия появились у нас портативные рации, какие сегодня есть у каждого полиционера. И вот один из геологов, Вялов, сообщил мне:

– Я медведя в твою сторону погнал, смотри там, будь осторожнее.

«Ну спасибо, – думаю, – что предупредил, но зачем ты его на меня погнал?» Идём вдвоём с Константином настороже и посматриваем, и прислушиваемся. Ничего, обошлось, где-то стороной прошёл мишка. А вечером Вялов рассказал:

– Только собрался я точку наблюдения описать – выходит он из-за куста. Небольшой, но и не ребёнок уже. И остановился, не знает, что дальше делать. Я тихо так говорю ему: «Давай-ка разойдёмся по-хорошему, ты меня не трогай, и я тебя не трону, будь умницей…» Ну и так далее, вежливо так говорю. Сам потихоньку отхожу за дерево. А он послушал-послушал и ушёл в твою сторону.

Все мы читали и Арсеньева, и Федосеева, чьи герои с почтением относились к хозяевам тайги. Вот и Вялов, по примеру Дерсу Узала, уговаривавшего тигра, то же самое применил к медведю – и тот понял. Выходит, доброе слово не только кошке приятно.

Хорошо, если медведь, почуяв присутствие человека, уходит и старается держаться подальше. Но иногда они очень мешают друг другу, и тогда – кто кого… Один из отрядов нашей партии занимался в прибайкальской тайге проходкой разведочных канав на взрыв, но живший неподалёку медведь почему-то не пугался взрывов и почти каждый день наведывался в эти места. Вообще это был отпетый зверюга – однажды геологи нашли рядом с участком прикрытую ветками тушу другого медведя, которого завалил, конечно, тот, больше было некому. Чего они там не поделили – добычу или территорию, но расправа была жестокой… И вот этот тип повадился контролировать разведку. Уйдут люди вверх по склону на работу, займутся своими делами, но вдруг, как рассказывал мне старший геолог участка Саша Баглей, мимо него вниз, в лагерь, в панике пронесётся кто-нибудь из горняков, следом вприпрыжку бегут остальные. Оказывается, медведь пришёл, шуршит поблизости, рычит – какая уж там проходка! Дошло до того, что все стали отказываться подниматься на канавы. Время дорого, а работа стоит, что делать? Начальник участка Володя Мотыга предложил застрелить его. Карабина в отряде не было, пошли вдвоём с пистолетами: у Мотыги ТТ, у Баглея наган. Безрассудство, конечно, но повезло: оба с первых выстрелов попали куда надо. Кто-то из них потом подарил мне коготь этого медведя, из которого я сделал брелок для ключей.

Здесь, наверное, они поступили правильно, потому что встреча с медведем всё равно когда-то состоялась бы, уж больно он был настырным и непугливым, и могла эта встреча кончиться трагично для людей. А вообще лучше всегда помнить, что мы в тайге – гости, а звери, от медведя до бурундука – хозяева. А в гостях надо держать себя вежливо. И зачем убивать даже мышь, которая шмыгает по твоей палатке и норовит то стащить кусочек печенья со стола, то распотрошить кедровую шишку, которую ты решил привезти из тайги как сувенир? Лучше убери подальше и шишку, и печенье, а сам просто понаблюдай за забавным зверьком, который с большой опаской выглядывает из-за полена или ящика. Сиди и не шевелись. И вот мышка, осмелев, начинает исследовать пол палатки – то есть попросту землю, где эта палатка поставлена. Находит какие-то крошки и тащит их в рот. А при малейшем