Комната одиночества - Александр Павлович Волков

не хотел, да и не мог пристраиваться к местным условиям, хватит с меня погоды да комаров, еще и плати за то, чтоб спокойно по улицам ходить! Действительно, торчишь в дыре, да еще и пристраиваешься. Хотя я прекрасно уже понял тогда, что от меня ничего не зависит в этой самой дурацкой дыре Черноморского флота.

Так вот, подсаживается ко мне замначальника госпиталя по МТО и начинает с места в карьер рассказывать историю, которую он от кого-то слышал. Суть в том, что рыболов «Шота Руставели» сделал только один рейсик.

– Почему? – удивился я.

– Э-э! Да ты ничего не знаешь! Здесь действует мафия!

И так произнес это слово «мафия», что мне показалось, он должен озираться по сторонам. Но озираться МТО-шник не стал, а приступил к изложению сведений. В первом рейсе, оказывается, так нашпиговали судно контрабандой, что не выдержал такого хамства радист, коммунист из принципиальных. А может, этого радиста жадность или зависть обуяла. Может, доля не удовлетворила. Кто теперь догадается? В общем, радист дал радиограмму в Москву, что на борту контрабанда. Ну, конечно, из Москвы, как водится, приехали спецы, встретили радиста и повезли его обратно в Москву для допросов, но дальше Сухуми не довезли. В аэропорту, когда радист находился под охраной двух горилл, ему всадили нож в спину.

Я частенько бывал в Сухумском аэропорту и все диву давался, как можно всадить нож при таком стечении народа? Видимо, всаживали тоже спецы, если вообще всаживали, МТО-шник мог и наврать.

– Врешь ты все! – сказал я тогда старлею.

Старлей, конечно, обиделся, но через минуту продолжил:

– Стали из бортов судна вырезать куски автогеном и доставать ручные пулеметы, ковры, баллончики со слезоточивым газом, наркотики. А ты говоришь, вру! Если хочешь знать, все это неспроста, говорят, что лет пятнадцать назад хотели местные расстрелять на седьмое ноября военный парад нашей бригады. Установили пулеметы и все такое, но время, я имею в виду местное, сдвинули на час, поэтому ошиблись с началом, а пока разбирались, всех и накрыли.

Не знаю, как расстрел демонстрации или военного парада, а на кладбище кораблей я ходил, действительно, лежал на боку «Шота Руставели» и на его корпусе копошились несколько рабочих или сварщиков, или как их там называют, и вырезали листы железа.

Старлей продолжал:

– Они всегда ставят на ответственные посты русских, чтоб потом было, кого засаживать в тюрягу!

– Зачем?

– А своих жалко.

– Ну и правильно, – ответил я.

Как он мне надоел, этот старлей, поговорить ему, что ли, не с кем? Я поднялся, чтоб уйти, но он тоже поднялся.

– Уже уходишь? Подожди, посидим, поболтаем.

– Нет, мне пора.

Но старлей пошел рядом со мной и стал рассказывать историю своей женитьбы на местной красавице. Дебил какой-то, точно, как он мог жениться на красавице, если у самого рожа, как печеное яблоко. Позже, по-моему, на ноябрьские праздники, я видел этого старлея в госпитале, видел, как он нарвался на начальника. Вид у старлея был – полный отпад: шинель – как будто только что он разгрузил в ней вагон с мукой, фуражка – как из-под колес КамАЗа, ботинки в грязи, а из кармана торчит полбуханки хлеба и, естественно, выпирает.

Начальник посмотрел на своего подчиненного, видимо, ощутил запах, я-то видел, что старлей с перепоя изрядного, и говорит:

– Я вам рекомендую пойти отдохнуть, товарищ старший лейтенант!

Так как старлей был не в состоянии что-либо ответить, промычал что-то несуразное и пошатнулся так, что начальник его поддержал.

– Не капризничайте, Васильев, идите домой! – повторил начальник и вытолкнул старлея за ворота.

Вот так жених! И на местной красавице женился. Видел я эту красавицу – необъятной наружности бабу, всего в ней много, и голос как у начпо.

Однажды Васильев, я уже по второму году служил в бригаде, подкатил с просьбой, мол, посоветуй, как жене вес сбросить.

– Могу продать способ римских патрициев, – начал я.

– Это как? – вытаращился старлей.

– А так, ограничивать себя в еде не нужно, пусть ест хоть в три горла, но через час после приема пищи она обязана пойти в туалет и всунуть в рот два пальца.

– Блевать, что ли?

– Да, до полного освобождения желудка.

Васильев так посмотрел на меня, будто я ему предлагал переспать со старухой. Ничего не сказал и отошел. Да и в покое меня оставил.

Но тогда старлей взахлеб рассказывал об истории своей женитьбы, обо всех ее перипетиях.

– Они меня избили так, что я подняться не мог на ноги два дня. Только голову оторву от подушки, как все перед глазами кругом идет, и я бряк в постель.

Ну, это в его болтовне было правдоподобно, потому что, когда бьют по голове, всегда есть сотрясение мозга. Как-то я спорил с Олегом, нашим водолазным специалистом, что любой сильный удар приводит к сотрясению мозга, а он утверждал, что только такой удар, который вводит человека в нокаут или нокдаун. И никакими доводами я не мог Олега переубедить.

– Сухарики, Олежек, надо жевать перед тем, как по твоей голове настучат, и ты не попадешь ни в нокаут, ни в нокдаун.

– Это зачем? – спросил Олег.

– А давление в твоей черепушке после ударов поднимается, и какой-нибудь сосудик не выдержит и лопнет, и станешь дураком в двадцать пять лет. Начнут трепанацию за трепанацией делать! А сухарики на голодный желудок давление понижают. Метод английских боксеров времен Байрона.

Но, мне кажется, Олег все принял за шутку.

Васильеву я тогда не стал ничего говорить, я понял, что это типчик из той породы, которая любит только себя слушать. Но как он мне тогда надоел! Вот зануда, видимо, эта красавица или кто там еще, вышла за него замуж по одной причине – не могла отвязаться, везде он ее доставал.

– Очухался через несколько дней, взял нож и пошел ловить этих гадов. Попадается мне один.

Я подумал тогда, если этот дебил скажет, что пырнул встречного в живот, то сразу убегу с территории госпиталя. Но старлей сказал:

– Я подошел сзади и примерно на два сантиметра всадил ему нож в бедро. Кровь полилась, и он в обморок шлепнулся, а я со страха бежать.

Так могло быть, следовательно, Васильев не соврал, и я остался его дослушать. Потом шла история его женитьбы. Где-то Васильев успел подловить гонорею, и перед самой свадьбой решил, как следует провериться и вогнал себе запредельную дозу гоновакцины. Естественно, в гостях у родителей невесты у него поднялась температура, стало дурно, и он стал травить прямо за праздничным столом. И красавица