Девушка с лютней - Фатьма Алие Топуз

напевала бейт. В это время зашёл Маиль, жестом показал ей не останавливаться и сел рядом. Бедия поиграла еще немного и отложила уд в сторону. Маиль молчал и внезапно умоляюще обратился к Бедии:

– Спаси меня, Бедия! Спаси меня! Помоги мне!

Бедия удивленно смотрела на него.

– Да! Сам я не смогу! Помоги мне! Найди выход! Спаси меня! – продолжал Маиль.

– Но, Бей, от чего я должна тебя спасать? Не понимаю, о чем ты, – ответила Бедия.

– Ах, как будто ты не знаешь!

– Нет! Я ничего не знаю!

– От этой женщины, от этой чудовищной страсти, от этого проклятия! Я не могу избавиться от этой одержимости. Я не могу совладать с собой. Ах! Ты знаешь, прекрасно знаешь!

– Может, и знаю. Но если я молчала об этом, как ты смеешь говорить это мне? Маиль Бей, я не твоя сестра! Ты любишь её. Да, я знаю! Ты любишь её, а не меня! Бросаешь меня ради неё. Но как ты смеешь говорить мне это?

– Бедия, я знаю, что такая жизнь не приносит счастья ни тебе, ни мне. Я хочу взять себя в руки, хочу вернуться к своей семье, к жене, но не могу этого сделать. Я не могу оставить эту женщину. Я не понимаю, заклятие это или колдовство? Узнай, прошу. Найдём способ избавиться от этого. Я не хочу, чтобы это продолжалось.

– Ах, Бей! Колдовство, о котором ты говоришь, – это твоя дурная натура. Если ты ищешь такие пути, жалуйся своей сестре. Я твоя жена! Если ты сам открыл это, если ты сам признался мне в предательстве, сам сказал, что любишь другую женщину, то больше между нами ничего не может быть как прежде.

– Что ты хочешь сказать?

– Я не хочу быть обузой человеку, который меня не любит и не хочет. Я не позволю унижать своё женское достоинство. Вот и всё!

– Ах! Ну это мне решать!

Бедия ничего не ответила, разделась и легла в постель. На следующий день она отправила Шеми телеграмму следующего содержания: «Придумай предлог, чтобы как можно скорее забрать меня отсюда. Никому не говори, что это от меня».

Шеми был каймакамом в каза, находившемся в трёх днях пути от Дамаска. На четвертый день после отправки телеграммы в дом Бедии пришёл раб Шеми, Хабеши Рустем, с двумя лошадьми. Шеми отправил его в тот же день, когда получил телеграмму. Одна лошадь предназначалась для Рустема, другая, с паланкином, для Бедии. Рустем, который с пяти лет рос в доме Назми, пришел с вестью о том, что Шеми плохо себя чувствует и хочет увидеть свою сестру. Когда Маиль увидел Рустема, он сказал Бедии:

– Бедия, это твоя уловка!

– Какая уловка?

– Те слова, что ты недавно ночью говорила мне…

– Маиль Бей! Имей совесть! Когда бы я успела рассказать об этом своему брату? Как мы могли что-то такое замыслить? Кроме того, прошу тебя, не огорчай меня такими пустыми подозрениями, когда я только что получила весть о том, что мой брат нездоров.

Маиль был потрясен:

– Не может быть! Нет! Нельзя! Ты не поедешь, я не отпущу тебя!

– Да и я сама не очень здорова, нуждаюсь в смене обстановки. Не настаивай напрасно! Я поеду!

Дни шли, Рустем ждал. Маиль всё ссорился с Бедией. Теперь он каждый вечер возвращался домой. Он боялся, что Бедия сбежит от него. Оставалось два дня до отправления каравана в каза, где был Шеми. Маиль не давал Бедии собирать вещи.

– Забери мои вещи, если хочешь! Но меня не удержишь! Я всё равно поеду! Да и зачем мне столько вещей? Я еду ненадолго.

– Если бы я был уверен, что ты вернешься, я бы согласился тебя отпустить! Но я знаю, что ты что-то задумала, Бедия!

Решив, что лучше убедить Маиля в том, что она вернется, чем продолжать споры, Бедия сказала:

– Как же я могу не вернуться? Ты сам видишь, я оставляю все свои вещи. Я возьму лишь несколько платьев.

Хоть Маиль и продолжал сомневаться, он понял, что сопротивляться бесполезно.

Наступил день отправления каравана. Утром у дверей дома Бедии стояли ее лошадь и нагруженная вещами лошадь Рустема. В одну из корзин были уложены узелки с одеждой и продуктами, в другом – матрас и небольшие подушки для Бедии.

Бедия собиралась взять с собой один из своих пяти удов, но Маиль ей не позволил.

– Нет! Вот этого не будет!

Бедия удивилась.

Маиль пояснил:

– Чтобы ты мыслями была здесь, уды должны остаться. Возможно, ты не выдержишь тоски по инструменту и вернешься!

Бедия взмолилась:

– Но Бей! Забери, если хочешь, мой узелок с одеждой, но не делай этого! Ты же знаешь, я и недели без уда не проживу!

– Вот чтобы ты вернулась быстрее, я и не отдам его!

Из глаз Бедии покатились слезы:

– Бей, не делай этого, умоляю тебя…

– Напрасно стараешься, Бедия! Я оставлю здесь то, что тебе дороже всего, чтобы ты вернулась скорее!

Поняв, что взять с собой уд невозможно, опечаленная Бедия села в паланкин. Маиль помог ей подняться, затем, заглянув внутрь паланкина, сказал:

– Бедия! Я так ужасно себя чувствую! Пощади меня! Передумай, оставайся! Пойдем домой. Я клянусь, то, что было, больше не повторится.

– Разве я жаловалась тебе, разве я хоть раз что-то сказала на этот счет? Почему ты так говоришь?

– Лучше бы ты сказала что-то, лучше бы мы поссорились! Ссоры между мужем и женой часто заканчиваются примирением. И эта ссора бы стала началом примирения после пережитых обид. Но твое молчание и отчужденность пугают меня!

– Ты не видишь, что со мной происходит, Маиль? Мне так нужна перемена обстановки! Что случится за несколько недель? Будто до сих пор мы каждый день проводили вместе! Эта пара недель пройдет быстро!

Маиль замолчал, уязвленный этим намеком. Он сел на коня и отправился рядом с паланкином Бедии. Рустем следовал за ними. Через полчаса они добрались до места сбора каравана. В караване было около тридцати животных: некоторые были нагружены товарами купцов, другие предназначались для пассажиров. Когда караван показался издалека, Маиль остановил лошадей, слез со своего коня и снова попытался остановить Бедию:

– Бедия! Ну давай вернемся!

Бедия с улыбкой отвечала:

– Маиль Бей! Ты ведешь себя так странно. К чему это ребячество? Разве можно возвращаться после того, как я уже отправилась в путь? К тому же мой брат нездоров. Как я могу не поехать?

Маиль покачал головой:

– Веду ли я себя странно или схожу с ума – не знаю! Но чувствую, что