Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

До 1955 года семья Люси – родители, сын Георгий и Люся – жили в Харбине. Люся окончила 8 классов. Училась хорошо. Рассказывала, что её дяди эмигрировали в Австралию, семья её школьной подружки – в Южную Америку, а их семья пожелала вернуться в Россию, и конкретно им порекомендовали жить в районе Акмолинска, участвовать в освоении целины. Ох, трудно там жили! Но детям надо было учиться, родители Люси с помощью знакомых переехали в Челябинск, сняли там комнату. В Челябинске Люся окончила школу с золотой медалью. Как и я, прошла собеседование и поступила на химфак университета в Свердловске. Ничего китайского в ней «близко не сидело». Мы удивлялись только, как ей удалось окончить школу так блестяще. Она говорила: «В Харбине я училась в обычной советской школе по такой же советской программе, как и вы. Школа была создана при советском консульстве». И ещё нас удивляло, что Люся не комсомолка. Вот такая у меня завелась подружка. Была она большеглазая, ласковая, добрая. Она и сейчас жива, и мы с нею попрежнему дружны и общаемся в скайпе…

В моём дневнике обозначено: 5 октября я ещё на целине, следующая запись 22 октября. Почему не писала и где я была всё это время? А была я дома в родном Миассе. Отмывалась, приводила себя в порядок. Мама, прежде чем впустить меня в дом, проверила мои длинные волосы на вшивость. Надо сказать, на целине, каждый раз уходя в степь, я тщательно вычёсывала свои длинные волосы частым деревенским гребнем. Некоторые мои подружки коротко подстриглись, чтобы легче было ухаживать за волосами, и чтобы не завелась в волосах лишняя живность.

Мама порадовалась моему посвежевшему виду и округлившемуся лицу. Я не похудела, а наоборот, прибавила в весе. Этому способствовала, видимо, сгущёнка, которую на целине я поглощала с хлебом в больших количествах. Если я тратила деньги на целине, то главным образом на сгущёнку. Заработанные на целине 300 рублей отдала маме. И мама сказала:

– Давай на эти деньги справим тебе зимнее пальто. Ты говорила, что тебе неудобно донашивать школьное. Пока ты тут живёшь, я куплю материю, пальто пошьём у частника – я знаю, где он живёт. Завтра пойдём и договоримся.

Я возразила:

– Мам, а он сошьёт старомодное пальто, меня девчонки будут высмеивать.

– Сошьёт, какое захочешь. И материю сама выбирать будешь.

Частник-портной жил под горой Ильменского хребта. Туда с мамой мы отправились.

Дядька оказался профессиональным портным, работал в старом городе, но взял отпуск, чтобы отремонтировать дом, на ремонт и стройматериалы денег не хватало, поэтому и берётся шить частным образом. Спросил, какое пальто я бы хотела иметь. А я и не знала. В выборе одежды я полагалась на вкус мамы, а в Свердловске присматривалась, что носят подружки. Дядька-портной набросал несколько эскизов, я выбрала фасон, после чего с меня были сняты мерки, и портной уже маме написал на бумажке, сколько метров купить материи на верх и на подкладку пальто. Добавил:

– Ватин не покупайте, у меня он есть.

Мама спросила, сколько времени ему потребуется на шитьё. Дескать, дочке надо будет учиться ехать.

– За неделю сошью. Одна примерка будет.

Довольные, мы с мамой поспешили в магазин. На прилавках ничего подходящего не было, но у мамы почти в каждом магазине и на складах работали знакомые. Она водила меня с собой больше для того, чтобы похвастаться, какая красивая дочка выросла. Меня это сердило. Надоедали женские разговоры, где что «дают» да что привезли на склад. Зато в одном магазине продавщица, пошептавшись с мамой, провела нас на склад и показала «то, что нужно»: синий габардин. Его и купили.

Мастер-портной действительно сшил мне пальто быстро, и оно мне понравилось. Тёмно-синее, с воротником и обшлагами из светло-серого искусственного каракуля. А мама договорилась с портным, чтобы он сшил мне из этого каракуля ещё и зимнюю симпатичную шапочку. Это пальто я носила долго, примерно до 1964 года, когда я уже замужней жила в Москве.

Второй студенческий год (осень 1958 – осень 1959 г.)

На втором курсе я почувствовала себя более уверенно. В учении я перестроилась, к химии стала относиться не по-школярски – как к предмету, а как к науке, которой собиралась посвятить свою жизнь. На лекциях по неорганической химии, но больше во время лабораторных работ по аналитике, я стала реально ощущать материю на молекулярном уровне, и это становилось интересным: вот раствор, в нём неизвестные вещества, и вот задача – определить, какие это вещества и в каких количествах.

Экзаменов по-прежнему боялась до дрожи, но сдавала их и не впадала в панику от полученной тройки. Да и троек почти не получала. Осторожненько и не всегда пользовалась шпаргалками, усмиряя свою совесть тем, что экзамен – это лотерея: как повезёт, так и сдашь. Научилась разным хитрым приёмам, выработанным многими поколениями студентов. Главное – не схватить неуд, а если чего не знаешь или забыл, то при надобности всегда можно «доучить пропущенное». Когда надо будет в моей конкретной будущей работе, то всегда «допру своим умом».

У меня появились подружки, вместе ходили в театр, вместе бегали на вечера, танцевали там, знакомились с ребятами. Нормальная студенческая жизнь.

Второй студенческий год начался в октябре 1958 года после возвращения с целины.

Какая я была, лучше всего можно прочитать в моём дневнике. Вроде бы я мало изменилась.

22 октября 1958 года. Пишу в дневнике:

«Ты юность наша вечная,

Простая и сердечная

Учительница первая моя!

«Перед отъездом в Свердловск на вокзале встретила Александру Тимофеевну. Совсем старушка: 70 лет. Думаю о ней с нежностью».

Александра Тимофеевна Рохмистрова – моя первая учительница. Я чту всех своих учителей. И вот уже я старше Александры Тимофеевны, но помню, что она мне сказала на вокзале в Миассе:

– Ты, Люсенька, такая же скромная, чистая девочка. Город тебя не испортил. Оставайся такой всегда.

23 октября 1958 года.

«Здравствуй, наш Свердловск и наш УрГУ!

Итак, я в Свердловске. Устраиваюсь.

Получила два письма: от Николки и от Виктора Кириллина. Ник после армии собирается поступать в институт, что меня, конечно, обрадовало.

От Виктора – длинное-предлинное письмо. Написано в его стиле: «Крепко, крепко, крепко целую» (?!!!) Или смеётся, или считает меня простенькой, легкомысленной. Мне досадно и только. Ответ, конечно, писать не буду. Лёгкая голова у этого Витеньки».

Виктор из школьного 10А класса служил в армии на Сахалине вместе с моим