Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

братом. Видимо, от него узнал мой адрес. Я не верила его словам, прошло уже два года, как мы окончили школу и больше не встречались. Решила, что он пишет мне от скуки. Тем более, что я вдруг стала получать письма совсем от незнакомых ребят. Например, один парень написал чуть ли не детскими каракулями и с грамматическими ошибками о том, что хочет со мной познакомиться и чтобы я выслала ему свою фотографию. Естественно, я не ответила и на это письмо. А когда парень вновь написал с тремя ошибками в одном предложении: «Деушка! Вы не ответели на моё писмо», я написала парню сердитую отповедь, чтобы больше он мне не писал. Из-за всего этого я просила брата не давать никому моего адреса. А он, оказывается, и не давал. Написал: «Если в общежитии трудно скрыть свою переписку, то здесь просто невозможно. Конверт с твоим адресом Кириллин, конечно, мог у меня видеть. Я тебе не писал, наверное, что давно уже мы с ним служим вместе. Взбалмошный он какой-то».

7 ноября 1958 года.

«Сегодня праздник, но я сижу одна целый день. Была, правда, на демонстрации. Приходил Борис. Но это всё не то. Впрочем, я была уже на нескольких вечерах и на одной свадьбе. Мне надоело бесконечно танцевать. Свадьба не понравилась. Нет, я не хотела бы так выйти замуж. Хотя не считаю замужество сплошным праздником, но хочу, чтобы первые месяцы были незабываемыми, особенными. Лучше бы поехать с любимым куда-нибудь и провести время только вдвоём без свадебных пьяных застолий. Такая поездка называется свадебным путешествием. Хотя это старый обычай.

Ох! Неужели это время придёт – и прощай, моя юность. Иногда мне не хочется выходить замуж. Я боюсь замужества, боюсь, чтобы обычная жизнь не засосала бы меня с головой. Но иногда, напротив, начинаю думать, что прожить всю жизнь одной – это ужасно.

Словом, и тут у меня проявляется какая-то двойственность. Это очень плохо, как плохо и то, что я то безгранично верю всему, то теряю веру и не верю никому».

На короткие ноябрьские праздники большинство обитателей общежития уезжали домой, отсюда и моё одиночество. Упомянутый в письме Борис – это приятель моих братьев. Он отслужил в армии и поступил учиться в Горный институт, недалеко от моего общежития. Видимо, адрес мой получил тоже от братьев – вот и зашёл «навестить землячку».

О свадьбе. Надя, студентка-старшекурсница, жила в комнате-казарме, родных у неё в городе не было. Вышла замуж за скромного студента Сельскохозяйственного института, устроили «комсомольскую свадьбу» в столовой Сельхозинститута. Деньги на свадьбу вносили все приглашённые. Надя пригласила меня не как подругу, а просто спросила меня: «Хочешь пойти на мою свадьбу?» Мне было интересно побывать на комсомольской свадьбе, я и пошла, заплатив, сколько надо, на цветы и свадебное застолье распорядителю банкета. Ну и не понравилась мне такая свадьба. Дешёвое вино, много водки, обычная столовская еда. Незнакомые парни быстро наклюкались и стали ко мне приставать. Танцевать с такими да ещё в тесном помещении столовой не доставляло никакого удовольствия.

На первых курсах, пока мы с подружками не обзавелись ещё постоянными спутниками, на университетские вечера ходили в главное здание девичьей компанией. Навели «марафет» на лице, принарядились у себя в общаге – и вперёд.

Вечер, приуроченный к какому-нибудь событию или празднику в стране, состоял из краткой «торжественной части», с президиумом из университетского начальства за столом на сцене и концерта силами студентов, но и бывало с приглашёнными артистами театров, а в завершение стулья убирались и начинались танцы-шманцы, пока не выгонят.

А можно на вечер или танцы никуда не ехать. В корпусе на улице 8 Марта, где я жила, студенты-филологи устраивали свои вечера, придумывали разные шутливые «литературные» викторины. На одном из вечеров я неожиданно стала победительницей в конкурсе литературных пар, типа Онегин – Татьяна, Ленский – Ольга, Печорин– княжна Мэри.

Я спустилась со своего шестого этажа на пятый, меня остановили около двух столиков, на которых, как билеты на экзамене, лежали бумажки. К одному столику приглашали ребят. Меня подвели к другому, «женскому» столику. Предложили:

– Возьмите билет.

Взяла, прочитала: «Дездемона». Спросила, что я должна делать. Ответили:

– Ты должна найти на вечере Отелло.

– И всё?

– И всё.

В конце вечера жюри решало, чья пара наиболее соответствовала внешностью друг к другу. В общем-то ерунда какая-то! Какие Печорины и Онегины в наше советское пуританское время?

Стою в уголочке, меня то и дело приглашают ребята на танец, и я танцую, но не с Отелло. Вот меня пригласил Онегин. Низенького росточка, прыщеватый, малохольный какой-то паренёк. «Где уж ему задушить меня?» – усмехнулась я.

А моего Отелло всё нет и нет. Я уже думала уходить к себе на шестой этаж. Натанцевалась, скучно стало, никто из ребят не привлёк моего внимания. И студентки-филологини какие-то не интересные. Ни в одной я не видела ни Татьяну, ни Ольгу, ни ещё кого-то. Такой конкурс надо проводить на костюмированном вечере, но где брать костюмы?

И вдруг ко мне подходит не зелёный студентик, а взрослый солидный мужчина. У журналистов часто бывали литераторы и разные приглашённые люди издалека и местных творческих союзов. И мужчина приглашает меня на вальс, и это он – Отелло! Смуглый, густая шевелюра вьющихся волос, плотного телосложения. А я хрупкая такая, светловолосая и большеглазая – чем не Дездемона? И наша пара выиграла конкурс. Жюри присудило нам главный приз и вручило … плюшевую обезьянку. Я смущённо пробормотала своему партнёру:

– Ну и как мы будем делить эту обезьянку?

Партнёр улыбнулся и сказал:

– Она Ваша. Простите, не знаю Вашего имени. Мне было приятно танцевать с Вами. Жаль, что я опоздал на вечер, только-только пришёл, и мне дали последнюю оставшуюся карточку с надписью «Отелло». Но не беспокойтесь: душить Вас я не стану. Мне пора на поезд, и я с сожалением должен с Вами проститься.

Поцеловал мне руку и ушёл.

Мне впервые, по-светски, целовали руку. Но я так и не узнала, кто со мной танцевал.

8 ноября 1958 года.

«Сегодня день был более удачным в смысле отдыха. Галка Дикалова пригласила всех оставшихся в общежитии девочек к себе домой на чашку чая. Слушали пластинки, немного танцевали, пели. Вечером пошли к Эмме Куц смотреть телевизор. Показывали «Кремлёвские куранты». Вначале мне не нравилось, потом втянулась.

Всё-таки как мало мы ценим то, что сделано за 41 год после Октябрьской революции. Иногда мы недовольны, что в нашей стране чего-то нет, а за границей есть. Есть