Вдали от обезумевшей толпы. В краю лесов - Томас Гарди

своей любви, Грейс, то, наверное, будет лучше всего, если мы расстанемся навсегда. Я не хочу, чтобы ты вернулась ко мне из чувства долга. Я ведь мог бы купить практику где-нибудь далеко отсюда и жить припеваючи: никто бы не презирал меня и не колол своей холодностью, – а я вернулся в одно-единственное место на земле, где имя мое произносят с отвращением; пришел в дом человека, который поступил со мной так, как никто никогда не поступал. И все ради тебя!

Этого нельзя было отрицать, и Грейс почувствовала укор совести: слишком уж холодно она держалась с Фитцпирсом.

– Перед тем как мы расстанемся, – продолжал он, – скажи мне, сделай такую милость, как я должен впредь себя вести.

– Ваш вопрос кажется мне насмешкой. Я не могу вам советовать. Вы ведь знаете – вольному воля. Мне сейчас и самой впору искать советов, а не давать их.

– Зачем тебе чужие советы, мудрая из мудрых и самая прекрасная. Но если бы ты и вправду нуждалась в совете…

– Вы бы мне дали его?

– А ты бы меня послушалась?

– Это нечестно, – улыбнулась, сама того не желая, Грейс. – Но я согласна выслушать вас. Какой вы видите для меня самый правильный и разумный выход?

– Проще вопроса, чем этот, и придумать нельзя! Но я не стану отвечать на него, потому что, боюсь, ты рассердишься.

Зная, каков будет ответ, Грейс не стала настаивать и махнула было Марти рукой, чтобы та подошла, но Фитцпирс опять задержал ее.

– Одну минуту, дорогая Грейс, мы увидимся с тобой еще раз?

Грейс ответила, что придет на это же место ровно через две недели. Фитцпирс стал сетовать на долгую разлуку, но, заметив, как разволновалась Грейс, прося его не приходить раньше, поспешно согласился, прибавив, что будет видеть в ней только друга, которому небезынтересна его жизнь и успехи на пути к совершенствованию, покуда она сама не захочет сменить дружеские отношения на более нежные.

Как жаждал Фитцпирс убедить Грейс в своем перерождении! Но было очевидно, что вернуть расположение Грейс ему пока что не удалось. Фитцпирс не переставал удивляться, что встретил в этой девочке, которая была к тому же его женой, такое сопротивление. Это противоречило всему его предшествующему опыту. И хотя в этой недоступности была своя прелесть, домой Фитцпирс возвращался в довольно-таки мрачном настроении: он понял, какую нанес глубокую обиду, если даже Грейс, кроткая доверчивая Грейс, не желает склоняться к примирению.

Фитцпирс с его утонченной натурой не стал бы принуждать Грейс. Он не мог бы жить под одной крышей с женщиной, которой ненавистен. Пусть уж лучше все остается пока как есть.

Фитцпирс ушел, а Грейс и Марти углубились в лес. Грейс хотелось поговорить со своей молчаливой спутницей о платонических отношениях, установившихся между ней и ее бывшим мужем, как она теперь называла Фитцпирса, но Марти не проявила интереса, и Грейс промолчала. Пройдя немного, они увидели возле поваленного дерева, падение которого слышали на холме, мистера Мелбери; Грейс попросила Марти никому не рассказывать о встрече с Фитцпирсом и, простившись с девушкой, подошла к отцу. Она решила спросить отца, хорошо ли поступила, согласившись изредка видеться с мужем.

Весело возвращался домой Мелбери, шагая рядом с дочерью, как в прежние годы.

– Когда ты подошла ко мне, я как раз о тебе думал, – сказал он. – По-моему, все устроилось к лучшему. Твой муж уехал. Он, по-видимому, решил больше не тревожить тебя. Ну а раз так, то и слава богу, и надо вычеркнуть его из памяти и из жизни. Удел многих женщин гораздо хуже, чем твой. Ты будешь жить в Хинтоке, в родной семье, ни в чем не нуждаясь… Хорошо бы он совсем уехал из Англии, а впрочем, пусть делает, что считает для себя благом. Я согласен послать ему некоторую сумму денег – чего он, естественно, ожидает, – только бы оставил тебя в покое. Вряд ли можно, живя под одной крышей, ни разу не встретиться и не заговорить, а это было бы одинаково неприятно для всех нас.

Грейс шла молча. Ей как-то неловко было признаться после этих слов отца, что она только что видела мужа и что встреча была не случайной.

– Так ты не советуешь мне видеться с ним? – только спросила она.

– Я никогда ничего не буду больше советовать тебе, Грейс. Ты сама себе госпожа: поступай как знаешь, но мнение мое таково: раз уж вы расстались, то самое лучшее выкинуть его из головы, а не играть с собой в прятки. Ты прогнала его, и он ушел. Дело сделано, и не о чем больше говорить.

Грейс чувствовала себя виноватой, хотя и не знала почему, и о встрече с Фитцпирсом отцу не сказала.

Глава XLVI

Уныло ранней весной в лесу, и Грейс большую часть дня проводила дома и много читала, гораздо больше, чем в дни замужества. Затворничество ее нарушалось прогулками на могилу Джайлса, ставшими для нее святой обязанностью. Они ходили туда с Марти, чтобы постоять у дорогого холмика и украсить его подснежниками, первоцветом и другими ранними весенними цветами.

Однажды, когда было уже за полдень и солнце клонилось к закату, Грейс стояла под деревьями за оградой своего сада (усадьба Мелбери, как и остальные хинтокские дворы, выходила задами в лес), где от одного дома к другому бежала узенькая стежка, на которую попадали, продравшись сквозь живую изгородь. Грейс как раз собиралась этим способом вернуться домой, как вдруг на тропинке появилась знакомая фигура. Муж.

– Я так рад, что успел, – запыхавшись, проговорил Фитцпирс, касаясь ее руки. – Увидел тебя еще издали и испугался, что ты исчезнешь, пока я дойду сюда.

– Ты пришел на неделю раньше, – укоризненно проговорила Грейс. – Мы ведь договорились: через две недели.

– Милая моя Грейс, как ты могла подумать, что я выдержу две недели, не видя тебя. Ты не рассердишься, если я признаюсь тебе, что приходил на эту тропинку уже три или четыре раза со дня нашей последней встречи? Как ты живешь?

Грейс не оттолкнула его, но, когда почувствовала, что рукопожатие затягивается, ладошка ее мгновенно сжалась и выскользнула из его ладони, а лицо стало встревоженным, каким становилось обычно, когда Фитцпирс касался запретной темы. Он сразу понял, что сердце Грейс еще не оттаяло, что он все еще должен смиряться перед ней. И он взял прежний, ненавязчивый тон, чтобы лишний раз ее не расстраивать.

– А я и не знала, что ты бываешь здесь так часто, – сказала она: это признание Фитцпирса