И берег Вычегды родной (сборник) - Евгений Иванович Шашурин

– На проходной проверили.

– Здесь я проверка. Показывай.

Иван покопался в посылке, достал несколько конфет, протянул конвоиру.

– Проходи, – беря конфеты, снисходительно сказал тот.

Иван запрыгнул в вагон. К нему подошёл Назарян. Так повелось, что за время этапа сложился определённый порядок подчинённости по ранее имевшимся званиям. Так легче было соблюдать дисциплину и не допускать серьёзных ссор.

– Ну что, комсорг, встретился с начальником поезда? – спросил он, глядя на котомку в руке Ивана.

– С братом встречался, майор. Записку удалось передать с обходчицей, и вот удача. Честно сказать, сомневался, что получится.

Иван, выкладывая содержимое из мешка, рассказал историю с запиской. Родственники послали заварку, сахар, мыло, папиросы, хлеб, сушку, вяленую рыбу.

Быстро организовали чай. Благо кипяток на «буржуйке» всегда подогрет. По вагону разошёлся чайный аромат. Иван очистил рыбу, отрезал кусок хлеба, налил в кружку чай и подошёл к Селиванову. Майор сильно болел, самостоятельно уже не ходил. Он поблагодарил за угощение, поел и выпил сладкого чая, размачивая в нём сушку.

– Да, ребята, похоже, последний раз вкусно ем, – с грустью произнёс Селиванов.

Папиросы, мыло, чай оставили для больных, остальное съели. Настроение поднялось. Кто-то негромко запел:

Как-то на гулянке

Вошли в деревню танки и остановилися в саду.

Вышел парень русый,

Командир безусый,

И повстречал девчонку молоду…

Простояв в тупике ещё двое суток, состав отправился в путь, увозя осуждённых всё дальше и дальше в неведомые края необъятной Родины.

Поезд шёл по тайге. По обе стороны от железнодорожного полотна метров на сто лес был вырублен. Выпавший снег, как бы стыдясь за надругательство человека над природой, пытался прикрыть торчащие пни, валяющиеся хлысты и ветки порубленной тайги. Никто уже не сомневался, что состав следует на Север. Конвоиров одели в белые полушубки, а заключённые оставались в том, в чём были доставлены на место погрузки.

За время пути одежда испачкалась и поистрепалась. Стали досаждать вши, борьба с которыми велась круглосуточно. К антисанитарии прибавился холод. Ещё больше людей болело и умирало. Умер и майор Селиванов.

Его любили за то, что, будучи больным, он не терял оптимизма и чувства юмора. Всегда старался приободрить. Был интересным рассказчиком и располагающим к себе человеком. Наизусть знал города по алфавиту и перечислял их за минуту. Начинал с Астрахани и заканчивал Ялтой.

Многие увлеклись этим, соревновались между собой, тренируя память, проводя таким образом время. В очередной раз поезд остановился в лесу. Похоронили умерших. Спать легли в подавленном, тревожном состоянии. Каждый думал о своей дальнейшей судьбе. Иван вспомнил предсказание Нины. Тогда он отнёсся к гаданию как к развлечению, не поверил.

Иван задремал и во сне увидел мать – Степаниду Романовну. Она плакала, причитала и с укором посматривала на сына. Иван чувствовал себя виноватым, извинялся перед матушкой. Она говорила, что-то про дом, сожжённый немцами, и что живёт в землянке. О пенсии, которую не платят за пропавших на войне сыновей и внука.

– Матушка, не плачьте, я быстро вернусь с Севера. Приеду и заберу вас к себе. У меня и девушка хорошая, жена Лида, – Иван обнял мать и почувствовал от её волос запах свежего сена.

От скрежета тормозов и резкого толчка Иван проснулся.

«Почему темно и так холодно?»

Спросонья он не понял, где находится, но вспомнил сон. Поезд остановился. На улице послышались шум, команды, топот сапог, ругательства. Кто-то предположил, что прибыли к месту назначения. Те, кто находился на верхних нарах у продухов, стали выглядывать, пытаясь разглядеть название станции.

– Вельск, – донеслось сверху.

– У-у-у, ребята, куда нас занесло! – послышался удивлённый голос. – Это же Север, Вологодская, теперь уже Архангельская, область, у меня дед был отсюда родом. Лошадей-тяжеловозов разводили. Вот бы пращур удивился, узнай, каким путём я к нему на родину попал.

Снаружи послышалась команда открыть вагон. Звякнули засовы, дверь сдвинулась.

– Оставаться всем на местах! – последовала команда с перрона.

Несколько мощных фонарей осветили вагон. Капитан и два автоматчика запрыгнули внутрь.

– Майор Иван Сергеевич Селиванов среди вас есть?

На мгновение наступила тишина.

– Умер майор Селиванов, гражданин начальник, – ответил Назарян, выйдя ближе к дверям.

Капитан направил свет фонарика на голос.

– Стоять! Когда умер?

– Перед этой остановкой похоронили. Я ему в карман записку с его данными в гильзу положил. Он в галифе похоронен, остальные – кто в чём.

Капитан прошёл по вагону, направляя свет фонаря по нарам, где лежали и сидели осуждённые.

– Уходим! – скомандовал капитан и выпрыгнул из вагона.

Дверь задвинулась. Поезд простоял в Вельске всю ночь.

Утром в вагон подсадили заключённых. Новички рассказали, что, не найдя в живых майора Селиванова, всё поездное руководство отстранили от сопровождения состава и сменили конвой. Всех разоружили, отняли полушубки, забрали военные атрибуты и поместили в отдельный вагон.

– Да уж, точно подмечено на Руси: от сумы и от тюрьмы не зарекайся, – произнёс капитан Масолов.

9

Примерно через полусуток по командам, раздающимся с улицы, и лаю собак поняли, что прибыли в пункт назначения. Снаружи открыли двери теплушек, и последовала команда на разгрузку.

Конвоиры. Ночь. На улице – настоящая зима, ветер со снегом. Тени от раскачивающихся на столбах фонарей метались беспорядочно в разные стороны, создавая видимость движения. Голова у Ивана закружилась, и он немного задержался у выхода.

– Вперёд! Не задерживаться! – скомандовали с перрона.

Иван спрыгнул и, коснувшись земли, повалился на бок от боли в ноге. Ранение дало о себе знать, он даже вскрикнул. Боковым зрением увидел конвоира, который поднял винтовку для удара, желая, наверное, таким способом «помочь» подняться упавшему. Но Иван ловко увернулся и сумел вскочить на здоровую ногу. Приклад ударился о землю. Конвоир злобно выругался. Волоча больную ногу, Иван встал в строй заключённых и в тусклом свете фонаря увидел название станции – Берёзовая.

Шеренга вытянулась вдоль состава. Полураздетые заключённые стояли на холоде, переминались с ноги на ногу и прижимались плотнее друг к дружке. После переклички всех повели на зону.

Валил густой крупный снег, а ветер крутил хлопья, сталкивая их между собой. Слипаясь, они на скорости липли на полураздетых людей, идущих колонной по чавкающей под ногами грязи. Дорога была голая, несмотря на то, что кругом лежал снег. Позже Иван понял, почему до морозов дорога оставалась грязным месивом. Каждый день по ней прогоняли около тысячи заключённых.

В лагере вновь прибывший эшелон распределили в карантинной зоне. Бараки – каркасные строения, построенные на скорую руку из отходов лесопереработки. Кровля крыши из тонкомерного леса и горбыля, заваленного еловым лапником, щепой, опилками и дёрном,