Несбывшаяся жизнь. Книга 2 - Мария Метлицкая

Зашли в кафе, заказали кофе. Дымчик попросил сэндвич.

– Проголодался, – смущенно улыбнулся он. – С самолета.

Знакомые глаза, губы, улыбка. Руки, тонкие нежные пальцы. Слишком нежные и холеные пальцы юноши, не взрослого мужика. Впрочем, он же не грузчик на стройке, он кабинетный работник.

Поняла минут через десять: он все такой же, не изменился. Облысел, появились морщины, потухли глаза, суше и уже стали губы, но в целом – не изменился.

– Ну, как ты, что ты? – спросил он, с удовольствием жуя бутерброд. – Может, выпьем? По сто коньячку или вина?

Лиза покачала головой:

– Вечером выпьем, сейчас точно нет.

Он покорно кивнул.

– Так как ты? – повторил он. – Работа, муж?

– Разумеется, работаю. В поликлинике, из больницы ушла, тяжело. Дочка учится, мама, – на секунду запнулась, – мама стареет. Все нормально, как у всех.

– А муж? – настырно повторил он. – Ты замужем?

– Была, – соврала Лиза, – развелась. Не сошлись характерами, – усмехнулась она, – но перезваниваемся, остались в дружеских отношениях. А как твои?

– Мои… – вздохнул он, – да так себе. Кончились командировки, и кончилась жизнь. Отец как-то держится, за что-то цепляется – кино там, книги, футбол. Даже шашни крутит с какой-то соседкой… Старый пень, а все туда же, смешно… А мать… Стелла плохо. Побухивает, злится на всех, скандалит с отцом. Припоминает ему все грехи – в общем, грустно… Не вписалась она в пенсионную жизнь. Считает, что жизнь была там, за пределами. А здесь – прозябание и тоска. Хотя, Лизка… – Он громко вздохнул. – Везде тоска, уж ты мне поверь!

Лиза молчала. Стеллу она помнила хорошо: та еще штучка.

– А у меня две дочки! – оживился он. – Близнецы, представляешь? Хорошие девки, но избалованные. Всю жизнь по заграницам, и все без отказа. Короче, два комара, сосут кровь и не стесняются!

– Все они избалованные, – кивнула Лиза, – моя, знаешь, тоже. И безо всяких заграниц.

– Хочешь покажу фотографии? – спросил он, открывая портфель. – Внешне-то куколки, чистые Барби!

Лиза вяло пожала плечом. Он понял и погрустнел.

– А как твоя девочка? Аня, кажется?

«Кажется», надо же. Напомнить, что эта «кажется» была его законной дочерью? Нет, неохота.

– Нормально, – сухо ответила Лиза, – я уже говорила.

– Ну что ты так, Лиз? – загрустил Дымчик. – Мы же друзья.

– Кто? – Лиза расхохоталась. – Дим! Обратись к неврологу! Это я тебе как врач говорю! По поводу памяти! Или к геронтологу – это специалисты по таким делам. Ох, Дима, ну рассмешил… Ну что, пообщались, удовлетворил любопытство? Проявил интерес, отметился, провел время?

– Ладно, не злись, – примирительно сказал он. – Ну да, сказанул, извини. Все мы делаем вид… Кстати! Про Ритку знаешь?

Лиза покачала головой.

– А я знаю! – Дымчик вальяжно откинулся на спинку стула. – Если коротко: от своего спортсмена Ритка сбежала – и правильно сделала. Ничего у него не получилось, бухать начал, руку поднимать, она и ушла. Окрутила его тренера – как тебе? Старый хрен, но не бедный. Вышла за него, уехала в Норвегию, пожила там, но муж вскоре скончался. Кое-что оставил, но слабо, не о том наша Ритка мечтала. Потом познакомилась с богатым финном, тоже стариком, но миллионером. Вышла за него, укатила в Финляндию, но и он очень скоро ку-ку, в смысле, помер. Но остались детки числом три. И решили они мачеху извести.

Дымчик засмеялся.

– Это было громкое дело, во всех европейских газетах писали. Маргарет такая-то, фамилию, как понимаешь, не помню – отравила своего старого мужа. В общем, детки старались от души. Но доказать ничего не смогли, улик не было, а вот надежды лишить русскую мачеху абсолютно всего по-прежнему были. Травили они нашу рыжую года три, чего только ни делали! Ну и довели. Разбилась наша Ритка. Машину на списание, а ее, бедолагу, в госпиталь. Собрали, напичкали железом, писали, что она наполовину состоит из металлических конструкций, ну а кроме переломов было и другое – почка, что ли, оторвалась, селезенку удалили.

Дымчик замолчал и посмотрел в окно.

– Короче, досталось ей по полной. Как думаешь, божья кара?

Ошарашенная Лиза молчала. В горле стало так сухо, что она не могла говорить. Глотнула остывший кофе, откашлялась.

– Господи, бедная Ритка…

– Да, жалко дуреху, – кивнул Дымчик. – Казалось бы: вот, нашла! Нашла свое Эльдорадо! И богатый, и не обременил, сказка, а? Так нет же, и насладиться не успела. В начале тяжбы счета заморозили, снять можно было сущие копейки, просто чтобы с голоду не сдохнуть, государство-то гуманное, демократическое. А потом видишь как получилось… В Европе долго писали об этом деле, даже по телику показывали, а я, дурак, не сразу понял, что героиня сюжета наша Ритуля! Фотки-то черно-белые, а сколько лет прошло? Да и газетные фотографии, ты же знаешь. И она здорово изменилась, худая стала, костлявая. Но главное – глаза. Злые, холодные, полные ненависти.

Он помолчал.

– А потом эта фотография: в инвалидном кресле. Она как старуха, скрюченная, скособоченная, голова вниз, позвоночник… А рядом медсестра с чемоданчиком. Такие дела…

Дымчик допил кофе и помял в руках сигарету. Было видно, что ему невыносимо хочется курить.

– Ну что? – Он выдавил из себя улыбку. – Расстроил я тебя? Извини.

Лиза махнула рукой.

– При чем тут расстроил… А дальше, что было дальше? Чем все закончилось?

Дымчик пожал плечом.

– Дальше расследование. Год, два, три. Понятно, что мало кто был на стороне потерпевшей. Детки подключили частного детектива, он начал копать. И про первого мужа, Женька́ этого – оказалось, он был наркоман. И про второго, норвежца, умершего странной смертью. А потом и до Москвы докопались.

Дымчик испуганно посмотрел на Лизу.

Она сидела с белым застывшим лицом, со сцепленными до синевы пальцами и ровной, как на балетном экзамене, окаменевшей спиной.

– И что они накопали в Москве? – хрипло спросила она.

– Ой, Лиз! – недовольно поморщился он. – Ты думаешь, я только и делал, что следил за ней? Что у меня, дел больше не было? Попадалось в газетах – читал. Нет – и не думал об этом.

«Ну да, – подумала Лиза, – ему-то что. Это я всю жизнь трясусь как осиновый лист: приедет, найдет. Да нас и искать не надо… А ему все всегда до фонаря, если это не затрагивает его личные интересы».

– А, вспомнил! – обрадовался он. – Кажется, это было по телику! Короче, назвали ее аферисткой и чуть ли не наркоманкой, злодейкой и похитительницей чужих кошельков. Этакой акулой, сжирающей богатых мужей. И, кажется, сказали пару слов про Россию: дескать, и там наследила, ребенка оставила в приюте, больную мать… Но это так, коротенько, двумя предложениями, чтобы еще больше раскрасить