Евгений Онегин. Престиж и предрассудки - Юлия Фёдоровна Ивлиева

боль сердечную и обиду. Встреча должна была стать прекрасной. Они бы провели время наедине, среди красивых деревьев, перед ними расстилался бы живописный луг, залитый рассветным солнцем. Ее рука в его ладони. Только вот все получилось хуже некуда. Татьяна сама все испортила своей неуклюжестью. Теперь он точно не приедет к ним. Никогда! Кто захочет вспоминать подобный случай? Она сама все испортила. И что теперь делать?

Глава 12

Еще несколько дней назад Татьяна была полна решимости. Замысел представлялся ей не только лучшим ответом на все вопросы, он казался единственно возможным продолжением событий.

Теперь же она не находила себе места. Словно беспокойный призрак, металась по поместью, пугая обитателей своим растерянным видом, вызывала озабоченность и настороженность у нянюшки.

Сама Татьяна сразу догадалась, что испытывает. Узнала это чувство. Бесстрашно его назвала. Оно грезилось ей в мечтах, представлялось в фантазиях. Теперь жило и росло в сердце, заставляя его то сладко замирать, то бояться всего, то сиять, словно звезда, то дрожать, как испуганный котенок.

Ночной горячки больше не повторялось, но спала Татьяна беспокойно, вздрагивала и пробуждалась от каждого шороха, от любого непонятного звука.

Ветер и мрак пугали ее, в них она видела предсказание беды, предчувствие какого-то несчастья. В мятущихся снах Татьяна оказывалась в водовороте своих чувств. Она представлялась себе тряпичной куклой, которую бросили в бурный ручей, вода и камни терзали ее, швыряли в разные стороны, били, толкали и грозили порвать на части. Она боялась. Она радовалась. Она мучилась и страдала. Она торжествовала и стыдилась. Одним словом, Татьяна любила.

Как же медленно тянулось время. Она бы подтолкнула стрелки часов, если бы это помогло. Когда уже наступит вечер и она снова увидит Евгения? Ленский обещал Оленьке, что Евгений приедет к ним еще раз. Заглянет как-нибудь вечером. Оленька радовалась столичному гостю, который вносил в их вечера блеск и очарование. Маменька удовлетворенно кивала, ведь это значило, что они были достаточно милы и воспитанны, раз он почтит их присутствием еще раз. И только Татьяна ждала его для себя. Просто чтобы увидеть.

Пусть Евгений придет еще раз. Она сможет тайком любоваться на него, запоминать черты, ловить каждый жест, каждый взгляд. Наблюдать, как он разводит руками, рассказывая о чем-то интересном, как довольно вскидывает подбородок, удостоверившись, что всеобщее внимание приковано к нему, как легким взмахом головы откидывает прядь со лба, как достает и убирает часы в карман, так и не взглянув на них. Уже сейчас Татьяне всюду мерещился его аромат. Еще сильнее, в этом она и вовсе боялась себе признаться, Татьяна мечтала оказаться рядом с ним, посмотреть в глаза, увидеть свое отражение в зрачках, замереть от прикосновения к своим плечам, ощутить его горячее дыхание на щеке, раствориться в крепких объятиях. Остаться там навсегда. Она представляла, как Евгений возьмет ее за руку и поведет за собой. Все равно куда. Она послушно пойдет.

Татьяна знала, что желает невозможного, что хочет того, чего хотеть нельзя. То, о чем не должна мечтать воспитанная благородная барышня, но не могла с собой ничего поделать.

Она смотрела на сестру, на сияющую и веселую Ольгу, которая буквально парила, не касаясь пола, щебетала без умолку, дышала полной грудью, явно чувствовала себя счастливой, любимой и любящей. Почему в ее, Татьянином, сердце это же прекрасное чувство отзывалась беспокойством и страхом?

Татьяна измучила себя так, что мир поплыл пятнами перед глазами, голова отяжелела и кружилась, ноги не каждый раз ее слушались. Жизнь сделалась невыносимой. Она нашла только одно решение – открыться Евгению. Не хватало мочи больше терпеть и выносить эту муку. Татьяна признается ему и все узнает. Конечно, она ни за что не сможет произнести этого, поэтому напишет письмо. Послание, в котором все объяснит, все откроет.

Ни один человек не способен полюбить вот так сильно и невозвратно, как она. Полюбить просто так, не рассчитывая ни на что взамен. Полюбить беззаветно, так, что даже крошечная искра интереса к себе сделает ее невообразимо счастливой. Ее любовь сделалась огромной, не помещалась в груди, рвалась наружу. Ею непременно требовалось поделиться. Татьяна не ждала ничего в ответ. Но, может быть, ее любовь удостоилась хотя бы крошечной взаимности? Где-то в глубине души слабой искрой теплилась призрачная надежда на взаимные чувства. При знакомстве Евгений не старался избегать ее общества, пошел за ней в сад, так смотрел на нее, внимательно слушал, интересовался ее чувствами и мыслями, держал ее руки в своих. А вдруг Татьяна ему тоже понравилась? Может же такое быть? Она хотела знать. Неважно, каков будет исход. Ей точно станет легче, если она будет откровенна и признается Евгению. Даже если потом все рухнет и он будет испытывать к Татьяне только презрение. Сейчас она хотела знать ответ.

Татьяна ждала его вечером. Ольга сообщила, что Владимир непременно будет у них, а в последнее время Онегин и Ленский стали неразлучны.

Луша, помощница кухарки, ходила по грибы и рассказывала, что баре вместе на лошадях гуляли. Еще кузнец из деревни Заимки подковывал лошадь Владимира, который направлялся в поместье Онегина.

Татьяна хотела еще раз увидеть его перед тем, как отдаст письмо. Свое заветное послание. Она исписала, наверное, сотню листов, и каждая версия вскоре рассыпалась пеплом в камине. Всякий раз слова на листе выглядели глупыми, выражающими не то, что Татьяна хотела сказать. Ей не хватало слов, ни русских, ни французских. Потом вдруг оказывалось, что письмо получилось похожим на письма Мальвины из любимого маменькиного романа Софи Коттен и все это вовсе не ее, не Татьянины слова.

Нянюшка нашла сажу в камине, который не разжигали с весны, и сразу же заподозрила неладное. Принялась внимательно присматриваться к своей воспитаннице и донимать ее вопросами. Татьяна отнекивалась, отмалчивалась, даже шутила, чем вызывала еще большую тревогу. Внимание няни не угасало, и Татьяна чувствовала себя под надзором.

Наконец влюбленная написала письмо и немного успокоилась. Чтобы оно не попалось на глаза Оленьке или няне, Татьяна носила его с собой. Постоянно. Но теперь еще сильнее боялась, что в самый ответственный момент ей недостанет решимости его отправить.

– Ты чересчур бледна, душа моя. – Нянюшка зашла к Татьяне перед самым ужином. – Может, лучше скажешься больной и не пойдешь к гостям? Отдохнешь?

– Нет! – ответила Татьяна столь поспешно, что даже человек, знающий ее намного хуже родной Филипьевны, заподозрил бы неладное. – Мне непременно надо поддержать маменьку. Иван Иванович Петушков приедет с гостем из столицы, и на маму это произвело большое