Проверка моей невиновности - Джонатан Коу

Лорда Ведэрби в последние несколько месяцев изрядно вышучивали на эту тему, а потому в ответ он предложил безмолвие и каменное лицо.

— Возвращаясь к теме спорного полотна, — сказал ДС Джейкс. — Мы надеялись взглянуть на него сами, однако нам сообщили, что его убрали из экспозиции.

— Оно нуждается в чистке, — сказал лорд Ведэрби.

— Хм-м. Что ж, похоже, мистер Сванн сделал несколько снимков картины на свой мобильный телефон, но — страннейшее дело — его телефон исчез.

— Правда?

— Да, и это, судя по всему, единственный предмет, который убийца забрал с места преступления.

Пока происходил этот обмен репликами, настроение у лорда Ведэрби менялось существенно, однако он все же сумел сказать, сохраняя беззаботный вид:

— Изрядно вам подбирать не подвязанных концов еще, верно?

ДИ Эссен поднялась и протянула руку.

— Благодарю вас за столь охотное сотрудничество, ваша светлость.

Лорд Ведэрби тоже встал и вяло потряс руку инспектору.

— Совершенно не за что.

— Удачи вам с реконструкцией. Удалось ли заручиться необходимыми средствами?

— Не вполне. Я все еще жду отклика из одного-двух мест.

— Что ж, я уверена, все сложится хорошо. За волшебную дату!

— Волшебную дату?

— За грандиозное новое открытие. Восьмого февраля 2024 года, кажется?

— Верно — восьмого февраля.

— Восемь дробь два, — произнес ДС Джейкс, методично набирая что-то у себя в ноутбуке. Он поднял взгляд и увидел, что лорд Ведэрби удивленно глазеет на него. В порядке пояснения он добавил: — Восемь дробь два — так, мне кажется, быстрее всего записать эту дату, разве нет?

— Да, — ответил лорд Ведэрби, пятясь вон из собственного кабинета и переводя настороженный взгляд с инспектора на сержанта и обратно. — Да, надо полагать, так и есть.

Конец опроса

9

Прежде чем начать следующий опрос, Верити позволила себе немного покоя.

Она вышла во двор Ведэрби-холла, окинула быстрым взглядом огород — и дало ей это мало что, — после чего отправилась к декоративному пруду, где некоторое время постояла у мутной серо-зеленой воды, потерявшись в мыслях.

В целом она была женщиной, к самосозерцанию не склонной, но самосозерцания в эти послеполуденные часы, казалось, не избегнуть. Она обнаружила, что есть нечто глубинно благостное в местах, подобных Ведэрби-холлу, в этих величественных и несколько самодовольных домах и садах. Большинство делегатов конференции уже разъехались — задерживать их не было причин, — и ухоженные просторы имения преисполнялись пьянящего покоя второй половины позднелетнего дня. Трудно было поверить, что в подобных декорациях всего несколько часов назад свершилось ужасающе насильственное действо. Разумеется, за свою сорокалетнюю карьеру Верити видела много подобных деяний, но к ним так и не привыкла, а теперь впервые осознала, до чего же хочется ей на пенсию и с каким упоением размышляет она о будущем, когда ей больше не доведется увидеть ни единого трупа. Она сможет вновь наслаждаться пейзажем, слушать пение птиц и ловить ускользающий аромат полевых цветов на лугу — и все это перестанет быть лишь декорациями к насилию, кровопролитию и злодейству. До чего же, мягко говоря, неудачно, что финальное ее дело оказалось у нее на столе в тот самый день, когда ей полагалось все это оставить. Дело, более того, казавшееся по текстуре своей отличным от всего, с чем Верити приходилось разбираться прежде, хотя отчего ей так казалось, она толком объяснить не могла. Возможно, причина в общей зловещей странности, словно бы охватившей на этой неделе всю страну. До чего странно, к примеру, что после семидесяти лет на престоле королева Елизавета умерла всего через два дня — два дня — после первой встречи с новым, незнакомым и непроверенным премьер-министром. Какова была она, та встреча? Неужели Лиз Трасс не только не сумела заметить, что Ее Величество на пороге смерти, но и что дверь нараспашку, а королева уже преодолела бо́льшую часть пути за эту дверь? Что, в конце концов, происходило в эти дни на вершине британской политики? Все, казалось, оторвалось от реальности. Сплошная растерянность. Даже, возможно, лучше сказать — замешательство. (Верити, заядлая читательница, обожала слова, и ей нравилось крутить их в уме, по-всякому обустраивать, смотреть на них под разными углами — в точности как на факты в уголовных расследованиях.) Поверх этого общенационального беспокойства, у каждого имелись свои личные тревоги. В случае Верити тревоги связаны были со здоровьем ее супруга. Собрался ли он наконец поговорить с врачом? Залучить кого бы то ни было из их поликлиники для телефонного разговора, казалось, стало задачей совсем невыполнимой. Она сверилась со своим телефоном — не написал ли Марк. Написал, но в сообщении было только: «Мне кажется, мы должны как-то почтить», чего она даже и не поняла.

Верити положила телефон в карман, вздохнула и медленно повернула прочь от пруда. Было что-то безвременное и успокаивающее в неподвижности его вод, и оставлять пруд ей не хотелось. Но убийство ждало раскрытия. Быть может, раскрыв его, она привнесет во все некий порядок. Быть может, тогда ее станет меньше снедать это настойчивое, неопределенное беспокойство, возобладавшее сейчас над жизнью и страны, и лично каждого в ней, и ту и другую сделав в равной мере неустойчивой.

Она отправилась обратно к Ведэрби-холлу.

Опрос № 3. Профессор Ричард Вилкс

— Профессор Вилкс, благодарим вас за терпение и за то, что согласились уделить время. Спешу заверить, опрос будет очень кратким.

Профессор Вилкс был растерян — и расстроен. Он уже пропустил свой рейс в Венецию. Ему не удалось забронировать ничего взамен, поскольку никто не мог толком объяснить ему, что происходит. Он не понимал, почему ДИ Эссен непременно должна его опросить. Неужели в этом чудовищном убийстве его держат среди подозреваемых?

— Мы хотели поговорить с вами исключительно по двум причинам. Первая: пусть я и уверена, что вы не отдаете себе в этом отчета, но вы один из очень немногих постояльцев этой гостиницы, у кого была возможность совершить это преступление.

— Возможность? Какая возможность? О чем вы говорите?

— Удивило бы вас то, что в этом здании есть потайной ход, соединяющий ваш номер — седьмой — с девятым номером?

— Да, — ответил профессор Вилкс, посвятив миг-другой усвоению этой новости. — Меня это удивило бы еще как.

— Едва ли вы упустили из виду, что ваш номер располагает чрезвычайно зрелищным камином.

— Едва ли, несомненно.

— Высота его, если вдруг вам интересно, составляет пять футов и три дюйма. Достаточно, чтобы человек, не пригибаясь, мог в него войти, если б пожелал.

— Но зачем бы ему желать того?

— Затем, что если б он