Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

да ямы, заполненные грязными лужами. Долго будет речка зализывать свои болячки, но всё равно та первоначальная красота нетронутой тайги уже не вернётся. После разработки положено делать рекультивацию – восстановление долины и русла, но кто сейчас этим будет заниматься. Главное – взять побыстрее и побольше…

А вообще, зачем люди так гоняются за золотом? Ведь это металл, в сущности, бесполезный, в настоящее дело идёт от силы десятая часть, а так лежит оно себе слитками в подвалах хранилищ или лепят из него побрякушки разные. Придумали тоже: «молчание – золото», «золотые руки», «золотые слова – и вовремя сказаны»… А вся ценность золота лишь в том, что оно очень трудно даётся. Вот если бы его можно было черпать из-под земли, словно нефть, как инженер Гарин, валялись бы везде эти самородки вместе с простыми железками, и никто внимания бы на них не обращал. Но обладание золотом возвели в показатель успешности, вот и носят вылезшие из грязи да в князи «новые русские» золотые цепи на шее – считается, чем толще цепь, тем круче её владелец, хотя она не прибавляет ни ума, ни души… Мишка, правда, хоть цепь и не навесил, всё-таки с верхним образованием, но машину поменял – старую бежевую «копейку» на модную нынче «девятку», самого престижного цвета – «мокрого асфальта». И в разговоре теперь любит, вроде как невзначай, обмолвиться: «Завтра еду в командировку в Хельсинки через Питер…» Какие у него в этих Хельсинках дела, какая командировка? Катается туристом за наш счёт…

Виток подумал, что теперешние хозяева жизни – точно как те золотины на ковриках. Перекатывались в речке вместе со всеми, но вытащило их наверх, и вот блестят они и похваляются своим весом, а ни на что путное не годны, и предстоит им или болтаться, как серьги в ушах, в услужении у более крутых, или скрываться, будто в сейфе, в несгораемых недрах особняков и всё время опасаться взлома.

Была и у него минута соблазна… Когда в конце смены отпираются замки на колоде и делается съёмка золота, на двух верхних ковриках обычно лежат самые крупные самородки. Однажды, ещё в один из первых дней промывки, Виток незаметно спрятал в кулаке небольшой продолговатый, в мелких ямках, бледно-жёлтый слиток, потом, будто поправляя голенище, опустил его в сапог. Ни о чём практическом он не думал, просто рука сама потянулась, попутала его страсть собирателя – как и все геологи, Виток имел небольшую коллекцию минералов, и не только кристаллов и самоцветов, но и разных руд. После работы, уйдя в лес, он полюбовался на самородок, но вдруг понял, что не знает, что с ним делать дальше. Положить его дома на полочку рядом с другими образцами нельзя, да и вообще лучше никому не показывать – то, что он стянул со шлюза самородок, как ни крути, тянет на уголовку… Блеснула мыслишка, что стоимость этого «таракана» – несколько его месячных зарплат, но Виток тут же погасил её. Если бы он даже захотел, обратить золото в деньги было слишком опасно, это тяжеловесный криминал. И Виток так же незаметно изловчился в одну из смен подкинуть его обратно. Нет, если не умеешь обогащаться, лучше и не пробовать.

8

Но здесь, знаете ли, дело не в годах. Здесь главное – характер.

«Пять ложек эликсира»

Слепыми чёрными окнами глядел дом на подёрнутую шугой Еловку. За рекой, легко припудренная снегом, о чём-то своём величественно молчала тайга, только изредка трещали где-то в чаще непоседливые кедровки. У воды грустили облысевшие ивы. «Вот и снова осень, – подумал Виток, – а стройка моя почти не продвинулась…» Впрочем, Ярощук, проведший лето на буровых поисках, продвинулся ещё меньше и только допиливал на своём участке лес. А вот бульдозерист Чижов, пересев на «дэтэшку» с бульдозерным отвалом, с весны батрачил на Сипягина: выковырял, как гнилые зубы, пни, заровнял на участке бугры и ямы, вспахал и проборонил огород, распланировал место под гараж, провёл за забором минерализованную полосу для защиты от лесного пожара и теперь, видимо, заимел в конторе режим наибольшего благоприятствования, потому что уже вставил себе остеклённые рамы и входную дверь. У самого же Сипягина во дворе урчала бетономешалка, и четверо рабочих таскали на носилках раствор и штукатурили стены и потолки.

Вернувшись с Орколикана, Виток докопал погреб, обшил его досками и сделал лесенку. Доски ему напилили на пилораме, не обманул Мигулин. И бумагу подписал всё-таки, ещё и года не прошло. Но денег так и не было. Пётр узнавал в бухгалтерии, и ему сказали, что аффинажный завод до сих пор не рассчитался за сданный ему металл, поэтому неизвестно, сколько вышло на трудодень. Опять раз-два в месяц получали небольшие авансы да всё так же брали хлеб под запись. Работы в конторе у «золотарей» не было, предстояло до следующего промывочного сезона жить на то, что заработали летом. А когда это заработанное выдадут, никто не знал.

Виток через день после приезда наведался в контору (ему сказали, что теперь это называется «офис», но по-старому было привычнее). Проценко в его кабинете он не нашёл – там сидел Гриша Волович и набирал текст на компьютере. Виток раньше только слышал про компьютеры и удивился, что на них можно, оказывается, печатать, как на машинке. Да, за лето кое-что изменилось…

– А где Геннадий Кириллыч? – запнувшись, спросил он у Гриши, никак не называя его. Отчества он не знал, а говорить хозяину руководящего кабинета просто «Гриша», как раньше, пусть даже он и моложе на полтора десятка лет, было для Витка невозможно.

Гриша посмотрел на него пустыми глазами, – ни приветствия, ни «как дела, как сезон», – и бросил:

– В геолотделе.

И снова уткнулся в клавиатуру.

Виток прикрыл дверь и двинул в геологический отдел. Проценко сидел в одиночестве и, как обычно, что-то писал. Перед ним громоздилась стопка переплетённых в картон и дерматин отчётов, на краю стола лежали раскрашенные «синьки» карт и несколько свёрнутых в рулоны листов ватмана.

– Ну, привет, – сказал он, подавая руку, когда Виток вошёл. – Давно приехал?

– Позавчера. А вы теперь здесь?

– Спасибо, что на пенсию не спровадили, – усмехнулся Проценко. – Решили: пусть старый конь ещё попашет… Геолотдел-то, в сущности, ликвидировали, кабинет только остался. Йося на родину уехал, в Воронеж. А вместо него никого не назначали. Остальные кто где… Да, собственно, и без отдела обойдёмся. Денег-то Москва на новые объекты не даёт. Я вот карты старые поднимаю, отчёты пролистываю, обоснования пишу,