Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

имело спинку, а с трёх других сторон ограждалось круглыми планочками, в которые эти верёвки были продеты. Упасть оттуда было невозможно. Гогина жена сажала в эти качели полугодовалого сына, а сама хлопотала по дому, изредка подталкивая их. Малыш, качаясь, что-нибудь сосредоточенно вертел в руках, бормотал на своём языке, поглядывал по сторонам, но был занят собой и матери не мешал. Виток, воодушевившись, даже начертил несколько эскизов качелей для рассылки заказчикам и хотел уже послать в газету объявление, указав божескую цену. Но передумал в последний момент: мелко, да и противно, не своё ведь, а подсмотренное.

Что ещё он может? В детстве выпиливал лобзиком рамочки к фотографиям, выжигал на фанере разные картинки и узоры (специальный такой прибор продавался), мастерил модели самолётов и кораблей. Но кому теперь это надо? Ничего он, выходит, не умеет, только с молотком по горам бегать. Ну, с топором да пилой немного обращаться, но это каждый мужчина должен уметь… А что, если плотником куда-нибудь в бригаду устроиться? Пётр правильно говорит: у кого денежки водятся, будут новые дома себе ставить. Раньше ведь как – две, ну, три комнаты, а то и вовсе только кухня да светёлка, больше и не нужно было. А сейчас насмотрелись по телевизору, назавидовались при поездках в город, стали и в два, и в три этажа строить… Надо бы с Петром поговорить, у него в посёлке много знакомых. Может, плотники и не больше зарабатывают, чем геологи, но они же частникам строят, наверняка не за авансы трудятся. Да и горсть гвоздей или пару кирпичей для своего дома всегда можно унести с собой незаметно. Не обеднеют богатеи местные.

Виток заглушил пилу, подошёл к тлеющему костерку и подбросил охапку веток, потом протянул к огню ладони. Хорошее здесь место. Тайга рядом, речка рукой подать. Участок двенадцать соток, хватит места и под картошку, и под разные постройки. Впрочем, выбирай, говорят, не дом, а соседа. Но и здесь повезло: рядом через забор будет жить Ярощук, каротажник[4], с которым они не одну зиму вместе на разведках провели. Сейчас он в отпуск уехал, а вернётся – тоже начнёт с достройкой хлопотать. Будет с кем посоветоваться, а может, и Виток ему что-нибудь подскажет.

Ладно, на сегодня хватит. Дома Даша с Маришкой ждут, обедать пора. Потом дров принести, воды натаскать с колодца. Даше сейчас ничего тяжёлого поднимать нельзя. А с Маришкой они хотели ещё на лыжах прогуляться. Виток взял на плечо бензопилу, прихватил топор и отправился домой. Нет, насчёт плотника надо подумать.

7

…потому что теперь кроме таких понятий, как гордость, честь, существует ещё множество других вещей, которые могут служить для самоутверждения…

«За миллиард лет до конца света»

«Течёт речка по песочечку, золотишко моет…»

Чёрт, привязалась песенка, так и крутится в голове! Виток никак не мог отогнать её или хотя бы на какую-нибудь другую переключиться. Но как отогнать, если речка – вот она, течёт прямо перед тобой, и по «песочечку», и по гальке с валунами. И золотишко моет, действительно. Моет-перемывает, откладывает на дне, на скальной постели русла, которая называется плоти́к, и лежит оно там и ждёт своего часа. И вот настал этот час, пришли за ним люди, и Виток один из них…

Приходили, впрочем, и раньше. Ещё в дремучие времена, лет восемьдесят назад, копали здесь шурфы с рассечками и пробивали штольни в крутых откосах берегов. То там, то здесь видны в долине кучи отвалов вынутых из них пород, полузаросшие лесом. Да бросили копать: то, что мелко лежало, всё выбрали, а глубже вода не давала, топила выработки. Позже провели буровую разведку и нашли ещё несколько золотоносных пластов. Но когда посчитали, оказалось, что брать их невыгодно: слишком глубоко лежат.

Проценко давно уже присматривался к Орколиканской россыпи, и когда раскопал в архиве все материалы и выложил их перед Мигулиным, тот быстро всё оценил. Это лопатами и тачками да самодельными бутарами добывать золото было бы себе в убыток, а теперь, когда есть мощные бульдозеры и большие промывочные установки – промприборы, дело может стать прибыльным. В этом он был молодец, конечно: взял кредиты, за осень и зиму закупил всё, что нужно, весной восстановил заброшенную дорогу от посёлка к Орколикану, завёз технику, солярку, жилые балки́ и много ещё чего необходимого, а Витка в числе прочих послал в командировку в соседнюю экспедицию, где россыпями занимались давно – обучиться новому делу. Виток и заикаться не стал, что хотел в плотники податься – во-первых, как резонно сказал Пётр, Мишка мог тогда переиграть квартирный вопрос, а во-вторых, Виток надеялся, что уж на золоте-то заработает побольше, чем где-то ещё. О бешеных заработках старателей знали все геологи.

Вернулся Виток вовремя – через день Даша, проснувшись рано утром, сказала ему: «Начинается…» Он бегом помчался в больницу, приехал обратно на «скорой», вместе с Дашей уехал и слонялся по коридору часа три, пока не вышла медсестра. «Что?» – вскочил Виток. – «У вас сын, поздравляю. Вес четыре триста, рост пятьдесят два». Виток чувствовал, что пока не понимает всю значимость этого известия, радоваться не было сил, он спросил только: «Как она?» – «Ничего. Устала. Крупный он…» Потом сказала: «Хотите, я вам лялечку покажу? Там у крыльца слева окошко, подождите». Он вышел на улицу и смотрел на занавешенное окно. Наконец штора отодвинулась, и появилась сестра с запелёнутым младенцем на руках. Виток с минуту смотрел на маленькое розовое личико с закрытыми глазами, пытаясь найти сходство с собой, нашёл его в форме носа и рисунке губ, а вот влажные волосики, выбившиеся наружу, были тёмными – не в него и не в Дашу. И он почему-то решил, что эта непохожесть предсказывает в мальчике будущую независимость характера.

«Эх, начальник ты, начальничек, отпусти до дому…»

Как они там сейчас?.. Всего месяц побыл Виток с сыном – месяц, заполненный радостными хлопотами. Он чувствовал спокойствие и удовлетворение от того, что выполнил своё мужское предназначение – дал начало новой жизни, и с этим гордым чувством вставал ночью на плач вместе с женой, помогал пеленать и укачивать, а днём, приходя на обед, смотрел с Дашей на спящего сына и слушал её счастливый шёпот: «Смотри, какой крепенький груздочек получился. А я себе сразу сказала – соберу все силы, но рожу тебе мальчика». Он бегал по посёлку, вдохновенно выполняя Дашины поручения: то соску купить, то присыпку тальковую, то грелку.