Человек, который любил детей - Кристина Стед

– Можно подумать, я совершила преступление, – возмутилась Бонни. – Со мной он обходителен, а с женой не живет, собирается с ней развестись.

– Я знаю наверняка, что развод она ему не даст, – заявила Джо.

– Он сказал, что даст. Она ненавидит его, они несчастливы в браке и давно хотели развестись, но он просто жил как жил, пока не встретил меня. Это его слова.

Джо заверила ее, что это все ерунда, она знает наверняка, что ненависти к жене он вовсе не испытывает, а на самом деле снова сошелся с ней. Всем известно, что они помирились и так далее и тому подобное и что этот ужасный человек, позабавившись с Бонни, затем шел прямиком к жене, все об этом говорят, назревает страшный скандал, и она, Бонни, может стать виновницей очередной супружеской ссоры.

– Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает[31], – торжественно заключила Джо.

– Я же не знала, – заплакала Бонни. – Поверить не могу. Он ведь сам мне сказал: «Почему мы вечно должны потакать женским капризам?» Это его слова. Чем же я виновата?

– Вот ты и проболталась, – заметила Джо. В завершение она заставила Бонни тотчас же написать письмо, после придирчиво прочитала его и понесла вниз, собираясь отправить по почте.

Бонни осталась наверху. Она сидела и плакала, думая, что у нее разбито сердце, пока не услышала шорох, как будто руки привидений поглаживали ее стеганое покрывало, а призрачные ноги топтались на ее ковре. Она подняла голову: на нее с испугом смотрели Эви и Изабель.

– Почему вы плачете? – писклявым звенящим голоском спросила Изабель. Ей вторила Эви, задав тот же самый вопрос. Ласковая Бонни обняла и притянула к себе двух малышек.

– Тетя Джо пришла и спустила меня с небес на землю. Потому и плачу, милые мои. Сладкая ты моя! – Она поцеловала Эви. – Да хранит тебя Господь, котенок. Да благословит он твое любящее сердце, дорогая. – Она поцеловала Изабель. – Не обращайте внимания на бедную Бонни. Я ужасно одинока и несчастна, потому и плачу. Но вы не думайте о тревогах взрослых. Живите и радуйтесь. У вас своих тревог будет достаточно, когда подрастете. Такова участь всех людей. Ну-ка, ну-ка, поцелуй еще раз бедняжку Бонни. Ой, что это? У Эви в глазу слезинка. Ах ты моя лапочка. – В порыве нежности она осыпала поцелуями головку Эви, бережно перебирая пряди ее блестящих черных волос. – Ну вот, дай Бонни минутку подержит тебя в объятиях, чтобы ей стало лучше! – Эви с любовью смотрела на сияющие волосы и голубые глаза Бонни.

– Тетя, ты такая красивая, – произнесла она.

– Другие тоже так думают, – кивнула Бонни, слабо улыбнувшись. Но она уже начинала понимать, что еще «не все потеряно». Бонни встала и принялась собирать с кровати выкройки и кружева, примеряя воротники на девочках. И все приговаривала: – Не бойтесь: все будет хорошо! Не падайте духом! Кто весел, тот смеется! Брань на вороту не виснет! Ой, как тебе идет! Вот это красота! Ну-ка, взгляни на себя в зеркало, дорогая! – И вот уже щебеча, как канарейка, она внезапно убрала все вещи в выдвижной ящик и выпроводила девочек: – Идите поиграйте, куколки. – А сама, напевая себе под нос, побежала вниз, твердо решив, что будет «самой веселой» и докажет всем, что ее не только «не сломили, но даже не согнули».

Спустившись на первый этаж, она увидела, что Сэм и Джо доверительно беседуют, обсуждая жалованье и размер пенсионного пособия Джо, а также ее запрос о сумме подоходного налога. Каждый получил свою долю шоколада. Эрни, повиснув на скамейке, глазами пожирал тетушку Джо и ловил каждое ее слово. Джо с упоением предвкушала свой летний отпуск: вместе с мисс Критчмар, своим вторым «я», она планировала поехать в Атлантик-Сити, но ненадолго – из-за проблем с ее жильцами в доме на Ломбард-стрит в Балтиморе. И она снова принялась обсуждать эти проблемы, а также новую ванную, новый дом, который она хотела бы взять в аренду на пять лет, хоть и предвидит, что возникнут трудности с поиском ответственных жильцов и хорошего истопника. Дети сидели или слонялись рядом, с восхищением глядя на тетушку Джо. В их глазах она была удивительной женщиной, которая не побоялась отчитать управляющего банком, домовладельца и имела в собственности два дома. Тетушка Джо не была ни замужней женщиной, ни старой девой, ни учительницей. Она была домовладелицей.

– Зря ты, Сэмюэль, продал тот дом на Пи-стрит, – посетовала Джо.

Сэм выставил вперед ладонь, намекая, чтобы она не затрагивала эту тему: он никогда не обсуждал вопросы денег или собственности при детях, считая это недопустимым.

– Что за вздор! – воскликнула Джо. – Нет ничего зазорного в том, чтобы сдавать жилье в аренду! Сегодня ты был бы более состоятельным.

– Это был мой дом, – подала голос Луи, – а папа продал его, чтобы купить маме кольцо и столовый гарнитур.

– Это был не твой дом, – с грустью в голосе возразил Сэм.

– Ты же сам так говорил, – робко напомнила ему Луи, – когда-то.

– Ты хочешь там жить?

– Нет. В нем живут негры. Я ходила смотреть.

– Тебе и так есть где жить. На что тебе нужен был бы тот дом?

– Будь у меня дом, я бы его продала, – смущенно отвечала девочка.

– Зачем? Что ты хочешь купить?

Луи молчала: глаза у нее загорелись, но она затруднялась сказать, чего ей хотелось бы больше всего.

– Ну, я могла бы купить яхту, потом отправилась бы на ней в плавание.

– Мы не должны думать о деньгах и о владении какими-то вещами, – назидательно-добрым голосом произнес Сэм, обращая на дочь взгляд влажных глаз. – Алчность, желание обладать, деньги, жажда накопления… в этом кроется корень всех зол. Это – орудие уничтожения других, средство истребления человеческих жизней; ты знаешь мое мнение на этот счет. – Луи молча заняла место рядом с Эрни. Тетушка Джо, с сияющими глазами, улыбнулась им обоим.

– Вам пока рано забивать себе этим голову, – сказала она. – Ваше дело – играть и учиться, а зарабатывать деньги и беспокоиться за вас предоставьте нам.

Эрни, обхватив лицо ладонями, едва заметно улыбался. Он с глубоким почтением смотрел на отца и тетю. Отец зарабатывал шестьсот шестьдесят шесть долларов в месяц, тетя – двести долларов, а то и больше. Тете платили арендную плату жильцы двух трехэтажных домов с подвалами. Отец, хоть он больше и не являлся домовладельцем, в дополнение к жалованию будет получать командировочные, когда уедет с экспедицией за границу. Отцу было тридцать восемь лет, тете Джо