Куда улетает Ангел - Владимир Гаврилович

чем виновна перед ним, опустила глаза. От нее исходил божественный аромат духов, все тот же, который он помнил. И одновременно — несколько иной. Что-то новое было в ней. Что?!

— Привет! — Игорь неловко, как-то натужно улыбнулся и, повесив на спинку стула плащ, сел напротив.

— Привет… — Мериам следила за каждым его движением. Костич также изучал ее: немного пополнела в лице, стала женственнее, но почему-то очень бледная. А в глазах какая-то затаенная грусть и, как показалось, испуг. Он понял, не надо быть великим психологом — женщина сильно нервничает. Спросил по-немецки:

— Ты плохо себя чувствуешь?

Мериам поспешила сухо ответить:

— Нет, все хорошо.

— Но ты была в больнице… — вдруг вспомнил, что утром не придал значения ее словам. — Сама говорила!

— Правда, все в порядке. У меня… подруга в больнице, уже поправляется.

Несмотря на уверенный ответ, он почему-то подумал, что она солгала. Зачем она это сделала?

— Как вообще дела? Сын…

— У Петера и Гюнтера — полнейший орднунг! — ответила, лукаво улыбаясь, почему-то наполовину по-русски. — А ты как здесь очутился?

Она закурила, с любопытством и внешне, казалось, спокойно смотрела на мужчину. Он тоже взял сигарету, потихоньку приводя свои мысли в порядок, глубоко затянулся.

Через секунду произнес.

— Ты знаешь, мне кажется, что я слишком долго тебя ждал. Я мечтал тебя увидеть.

— Это, наверное, было очень сложно?

От нее исходил холодок, но Игорь не обращал, не хотел обращать на это внимания.

— Совсем нет. Турист он и есть турист, а дальше дело техники.

— Когда ты возвращаешься?

— Через несколько дней. Вылет из Цюриха. Через Вену.

— Тебя отпустили… Не будет проблем?

Удивленный взгляд.

— Я же сказал, дело техники, гид в курсе. Я ему звонил…

Игорь утопил в коричневой пепельнице с сигареты пепел, взволнованно произнес.

— Ты не рада?

Мериам опустила глаза, молчала. Игорь размышлял. Она действительно изменилась за эти месяцы, стала какой-то другой. Но в чем эти изменения, он пока не мог найти какого-либо объяснения. Наконец она заговорила.

— Хочешь правду?

— Да…

Он был предельно внимателен. Но как хотел ее поцеловать!

— Ты зря сюда приехал.

— Не понял. Повтори…

Мериам посмотрела в его голубые глаза, едва сдерживая слезы. Повторила сухо, отрывисто.

— Ты приехал зря.

Он затянулся и молчал. Руки предательски дрожали. Затем спросил.

— Почему. Поясни. Я ведь…

— Не будем говорить о чувствах, хорошо?

— Отчего не поговорить, скажи? Ведь больше ничего не требуется. Пока…

— Тебе не понятно? — она кисло улыбнулась. — Я думала, что у тебя все в порядке с головой.

Он улыбнулся в ответ более оптимистично.

— Мне непонятно. Объясни.

— Я еще в Минске тебе сказала, помнишь? То, что должна была сказать. И ответила на твой звонок. Ты не глупец, должен был понять…

Ее руки также нервно, предательски дрожали.

— А что между нами было — не важно, да?

Игорь подумал про себя: «Какая же ты красивая, Боже!»

— Игорь, — начала спокойно женщина. — Мы далеко не в том возрасте, чтобы жить как в романтической сказке. Да, не скрою: ты мне понравился. И я тебе. Тоже, понимаешь ведь, не уродина. Ты увлекся мной. Не в этом, правильнее сказать, дело…

— А в чем?

— Я мечтала поехать в Россию, учила в университете этот язык, изучала историю страны. Я заочно была влюблена во все славянское. Хотя до поездки вообще не представляла, где находится та же Украина или твоя Беларусь. Но так получилось… Часть этой любви, идеализированной, к славянству, я перенесла на тебя, так как мне очень понравилась поездка. Я просто ожила, как специалист. И ты, кстати, профессионал высокого класса. Нас… потянуло друг к другу вначале поэтому. Но я прекрасно осознавала, что все произошедшее с нами — не более чем стечение обстоятельств, хорошее, так скажем, времяпрепровождение. Ты всегда был свободен. Нет ни перед кем обязательств. И — тебе проще. А я неосознанно изменила…

Голос ее дрожал. Игорь опустил глаза — он не хотел верить ни единому слову!

— Не скрою, наверное, мне нужна была такая встряска чувств. Но я отдавала себе отчет: у меня сын, муж, семья. Я не могу и никогда не смогу от этого отказаться. Это для меня важнее. Вот и все.

— Хочешь сказать, что тогда хотела переспать с аборигеном, хорошо провести время, использовала момент? И теперь — в кусты?!

Игорь съехидничал и пожалел. Мериам побелела от его реакции.

— Так или не так — какая уж теперь разница. Люблю я тебя или нет — не в этом дело…

— Так, значит, все-таки любишь?

Он уставился на нее и улыбнулся, обезоруживая женщину.

— Игорь!

Мериам пыталась протестовать, но сил у нее не оставалось.

— Да, Мериам, я слушаю тебя, любимая…

Он не злился напоказ, но буря поднималась внутри его.

— Прошу тебя, не делай мне больнее, чем было и есть. Ты — очень хороший человек. Я знаю это… Знаю… Ты не испортишь мне жизнь. А наше развлечение пусть будет таковым, мы просто будем его вспоминать…

Она выдавила из себя последние слова, едва найдя в себя крохи сил.

Игорь был взбешен.

— Настоящую любовь ты называешь развлечением? Ведь ты своего мужа не любишь, не любила и не полюбишь уже никогда! Я это отчетливо понял, когда ты так неистово ответила на мою любовь…

Ее словно ошпарили. Еле сдерживала себя от слез.

— Успокойся, Игорь! Пусть это останется тайной. И давай будем жить каждый своей жизнью. У меня судьба сложилась так, как сложилась, вполне меня устраивает, и я не хочу, чтобы страдали мои дети…

Мериам готова была разреветься. Слава Богу, пока ресторан пуст.

— Твои дети? — Игорь не мог от удивления прийти в себя. — У тебя ведь только один сын…

Мериам растерялась, но быстро совладала с собой.

— Я, как видишь, молода. Не так ли? И у нас с Гюнтером еще будут дети. По крайней мере я этого могу хотеть, не правда ли? Или запретишь?

— Конечно, но…

— Вот видишь. У нас с тобой не могло и не может быть продолжения. Сказка закончилась. Навсегда. Прости, не сознавая последствий, я оставила, наверное, какую-то надежду. Ее просто не может быть. Ты должен создать собственную семью, у себя дома, забыть меня. У тебя чудесная страна, твоя Беларусь. Я ее искренне полюбила. Да, женщине непростительно такое говорить, но все же, ты чертовски красив, и любая за тобой побежит! Выйди, оглянись, позови! Проснись!

— Ты жестока…

— Наша жизнь жестока. Что у нас, что у вас. У нас тоже много невидимых проблем. Тысячи. У вас — свои. Я надеялась, что больше никогда тебя не увижу.