Куда улетает Ангел - Владимир Гаврилович

Карьера рассыпалась на глазах. Было, конечно, от чего расстраиваться, ведь только-только ей объявили о повышении — могла занять привлекательную должность начальника отдела агротуризма. Ребенок, увы, ранее не вписывался в ее планы. Подвела начальство, но ничего с этим теперь не поделаешь… Гюнтер, напротив, просто обезумел от счастья и готов был носить жену на руках. Это спасало ее от лишних мыслей и слез!

Оставшись наедине с собой, Мериам теперь часто думала, что, наверное, стоило завести раньше этого ребенка, чтобы осознать, насколько глубоко муж к ней привязан и как любит на самом деле. Теперь сорокалетний Хойслер раньше обычного возвращался с работы, больше работал дома ночами, дарил ей дорогие подарки, все чаще называл любимой. Она не знала, как относиться к этим переменам, но потом поняла, что Господь послал ей истинное счастье, настоящее, как солнечный день.

Когда же стало известно, что новым членом семьи станет дочь, вообще весь мир стал радужным. Петер не отходил от матери, стараясь угодить ей и маленькой сестре в животике, также, как и отец.

Совершенно другими людьми стали казаться родители. Она их жалела и пестовала — люди в возрасте. А папа все еще трудился на своей ферме! Она чаще звонила матери, не забывая поздравить со всеми церковными праздниками, а пожилую, в последнее время серьезно болеющую, женщину очень это радовало. Мать приезжала отведать дочь теперь почти ежемесячно, давала полезные советы по течению беременности.

Прошли месяцы, и часто Мериам казалось, что произошедшее в далекой Беларуси — прекрасный сон, который ею выдуман и никогда на самом деле не был реальностью. Могла ли она предугадать, что реальность заявит о себе совершенно с другой стороны?

«Хорошо, что все случилось именно так, как случилось. Игорь понял и уехал. Навсегда. Пусть будет так».

…Вчера они привезли дочурку из больницы домой. Врачи констатировали: здоровый, прелестный ребенок, ему место со своими родителями. В доме витало праздничное настроение.

Мериам полностью была озабочена бесконечными материнскими хлопотами, голубкой порхала вокруг своего дитя.

Когда девочка уснула, женщина спустилась со второго этажа в гостиную.

Гюнтер одновременно читал газету и смотрел телевизор, временами отвлекаясь на то, что было ему интереснее.

Мериам приготовила чай, принесла чашку мужу. Присела рядом на широком кожаном диване. Гюнтер не переносил слишком горячего, и супруга всегда разводила ему кипяток остывшей водой. Сама же привыкла пить едва ли не кипяток.

— Спасибо, любимая…

Взяв чашку, рыжеволосый мужчина чмокнул ее в щеку. Он выглядел сильно уставшим и казался намного старше супруги, но все же моложе своих лет, несмотря на заметно очертившийся животик.

— Наша малышка спит?

— Все в порядке, милый… — она устало и счастливо вздохнула. — Ты тоже, наверное, устал, а завтра рано вставать…

Гюнтер согласился.

— Да, конечно. Вот пролистаю прессу. Всю неделю был загружен, не было времени… Ты слышала, несколько дней назад в Ааре выловили труп молодого мужчины. Без признаков насильственной смерти. Одна женщина, отпустив с поводка собачку, пошла вглубь леса, вдоль реки. Собачка начала лаять, учуяв утопленника под свалившимся дубом. Женщина сообщила в полицию. Пишут, что она видела этого человека некоторое время назад около реки…

Мериам наслаждалась горячим напитком и рассеянно смотрела телевизор. Наконец ее сознание приняло информацию мужа.

— Утопленник? — удивилась она.

— Да, такие новости для нашего городка — сенсация… Знаешь, никаких больше подробностей, — комментировал Гюнтер. — Пишут, рост выше среднего, прилично одет, предварительно в воде пробыл две-три недели. А на берегу в лодке ранее был найден совершенно новый мужской плащ светло-бежевого цвета. Полиция просит сообщить, если у кого внезапно исчезли родственники, знакомые мужского пола тридцати-тридцати пяти лет…

Чашка вывалилась у женщины из рук, кипяток безжалостно обжег ноги. Мериам издала жуткий вопль, чем неистово напугала мужа, бросившегося ей на выручку.

Она плакала у него на груди так горько, как никогда за всю жизнь. Взволнованный Гюнтер, жаждущий снять болевые симптомы жены, выглядел растерянным: неужели небольшой физический ожог мог вызвать такую боль?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

Он не мог вымолвить ни слова. И потерял способность дышать. Показалось, что время остановилось.

— Вы хотите сказать, ваша дочь… — рыжеволосый Гюнтер просто не мог поверить своим догадкам. Вопрос был риторический. Как ни странно, он сам уже знал на него ответ.

В голосе женщины прозвучала глубокая и искренняя печаль. Но Гюнтер в ней уловил не жалость к дочери, складывалось впечатление, что Даниэла больше жалела себя.

— Я знала, что это должно было случиться. Бог вел… — начала холодно она.

— Заткнись ты со своим Богом! — не выдержав, закричал на супругу почерневший от злости, Людвиг. Он стоял у окна, растерянный, убитый словами супруги. — Может быть, мне от единственного ребенка отказаться? Ты и так всю жизнь меня грызешь. За что только, спрашивается? Отгородилась настоящей крепостной стеной…

— Ты сошел с ума!.. — Даниэла едва не свалилась со стула. — Я — хорошая мать! Я любила и люблю свое дитя! — прозвучало зло и жестко.

— Нет, дорогая, ты — плохая мать! Скажи, что это не так, подтверди эти слова своему зятю!

У него сжалось сердце от сочувствия к больной, хрупкой жене, но терпеть то, как Даниэла без всяких эмоций говорит о случившемся, он не мог.

Гюнтер понял, сколько стоило труда тестю заявить о таких хитросплетениях их семейной жизни в присутствии зятя. От него не ускользнуло, как у тещи, в чьем лице можно было бы заметить схожие черты с железной леди старого английского кабинета министров, выгнулись брови, она тяжело вздохнула, словно собиралась отправиться в далекое и долгое путешествие.

— Иного от тебя я и не ожидала, мой милый, — встав, тихо сказала Даниэла.

Предмет беседы явно не приносил ей удовольствия, и тяжело дышавшая женщина, медленно дернув головой, решила оборвать ее на полуслове, направилась к двери, ведущей в кухню. Так всегда заканчивались в этом семействе все ссоры. Зять был их редким свидетелем, и в другой раз произошедшее, возможно, его бы удивило. Но сейчас он был просто подавлен.

Людвиг понял, что перегнул палку, собрался с духом и виновато посмотрел на жену.

— Дани, я не хотел, прости…

Даниэла повернулась, в ее голосе снова прозвучала жуткая безысходность.

— Я слишком стара, чтобы что-то исправить. А ты, старый дурак, этого никак не поймешь…

Худая и стройная, уверенная в себе, не показывая при мужчинах своей слабости, а приступы удушья не давали ей покоя ежечасно, вышла в кухню, громко захлопнув за собой дверь.

Заинтригованный Гюнтер начал приходить в себя.

— Да, я все