Евгений Онегин. Престиж и предрассудки - Юлия Фёдоровна Ивлиева

теми же ровными прядями, которые он уложил с утра. Но стоило Евгению столкнуться с Татьяной, она приводила его одежду в негодность. Заляпывала грязью, а сегодня еще и кровью, мяла, сжимаясь в его объятиях, заливала все слезами.

Она уткнулась носом в грудь Евгения и тихонько вложила ладонь в его руку. Татьяна ожидала, что сейчас Евгений оттолкнет ее и больше они никогда не увидятся. Ни один нормальный человек не захочет встречаться с девушкой, которая вечно притягивает неприятности. Однако Евгений не отталкивал. Продолжая утешать, рукой собрал мешающие пряди и откинул Татьяне за спину. Осторожно погладил ее по щеке, стер оставшуюся слезинку. А потом запустил руку в ее волосы, притянул к себе и поцеловал.

Сердце перестало биться, мир вокруг рассеялся, Татьяна закрыла глаза и полетела с обрыва. Теплый воздух держал ее, ласкал, не давал упасть и дарил блаженство. По телу растекалось тепло, что-то небывалое творилось с ней. Она не сразу осознала, когда Евгений отстранился. Но стоило открыть глаза, и его синий взгляд заполонил весь ее мир.

– Ну вот! Кажется, вы окончательно пришли в себя, – спокойно произнес он. – Перестаньте переживать. У вас нет и малейшего повода плакать. Все обошлось. Вы переоденетесь, отдохнете, выпьете горячего чая, и это происшествие станет казаться выдумкой, кошмарным сном. А потом и вовсе забудется. Не думайте, не вспоминайте, не перебирайте в памяти деталей, и мозг очень скоро вытолкнет неприятный инцидент из вашего сознания. Я всегда так делаю. Стоит только сосредоточиться на чем-то другом, сделать усилие и прогнать дурные мысли, как неприятность тускнеет и рассеивается вовсе.

Татьяна медленно кивнула.

«Вот уж нет, – подумала она. – Этого я не забуду. Ни за что».

Ведь кроме ужасного нападения, кроме тех страшных грубых бродяг, было еще чудесное спасение и вот сейчас – поцелуй. Евгений обнимал ее, Татьяна уютно нежилась в его объятиях, впитывала его запах, шепот и слова утешения. Ей хотелось пошевелиться, поерзать и прижаться еще ближе, но она боялась, что Евгений отодвинется и волшебство исчезнет. Татьяна не дышала, замерла, мечтая как можно дольше побыть рядом с ним. Однако Евгений все же отстранился, и Татьяне почудилось, будто ее душа отделилась от тела и осталась возле него.

– Я испортила вашу одежду, – пробормотала она.

– И я ничуть не переживаю по этому поводу. Одежда чистится, чинится, покупается новая, а вот жизнь и честь бесценны. Главное, что вы остались живы. – Евгений вновь насмешливо улыбнулся.

Как Татьяна любила эту улыбку! От нее все вокруг делалось простым и неважным – и только они здесь и сейчас имели значение. Своей беззаботной улыбкой Евгений словно бы потешался над самой жизнью. Она подкидывала неприятности и задавала сложные задачки, а Онегин лишь смеялся: «Глупости! Ерунда!»

– Оставьте в покое свое платье. Его не стянуть руками. – Евгений снял с себя сюртук и накинул ей на плечи. – Вашу накидку они прихватили с собой, или следует искать ее где-то в грязи. Поверьте, мой костюм вам идет ничуть не меньше. В столице давно существует мода, согласно которой дамы надевают некоторые предметы мужского туалета. – Он застегнул на Татьяне пуговицы. – Все? Так вы чувствуете себя лучше? На ваш взгляд, вы достаточно прикрыты?

Она лишь кивнула.

– Тогда пойдемте искать ваших и Ленского.

Евгений взял ее за руку и повел на оживленную улицу, а Татьяна с грустью обернулась на темень проулка. Она совершенно не запомнила тех ужасных мужиков, не помнила страха и ужаса, которые испытала в их руках. Перед ее мысленным взором в этом проулке стояла пара людей, сплетенных в объятиях, словно в коконе из собственных чувств, и укрытая от всего мира. Пожалуй, в этой подворотне ей было хорошо, как нигде. Рядом с ее Евгением. Ведь Татьяна могла называть его так? Евгений ведь принадлежал ей, потому что Татьяна его любила. Она любила, а все остальное не имело значения. Сейчас Евгений был с ней. В эти самые мгновения.

Татьяна прикрыла глаза и сосредоточилась на своей руке, которую он держал, увлекая за собой между каких-то телег, мимо людей. Внутри растекалось тепло, волной поднимаясь к ее сердцу, оно грело ее и заставляло блаженно улыбаться. Татьяна хотела раствориться в его прикосновении, в близости их тел. Вот так идти ей тоже нравилось. Евгений бы держал ее за руку, а она бы шла за ним и шла.

Однако вскоре ее счастье и умиротворение сменились ахами, вздохами, криками и расспросами. К ней кинулась Ольга, за ней Ленский. Мамина подруга, вдова отцовского друга Анастасия Сергеевна, попыталась упасть в обморок. Даже ее кучер смотрел на Татьяну хмуро. Что-то скрыть не было никакой возможности. Татьяна чувствовала себя тряпичной куклой, которую теребят во все стороны, требуют ответа и объяснений, заставляют раз за разом пересказывать, как на нее напали и как появился Евгений.

– Чего они от тебя хотели? – пробормотала Ольга, судорожно стискивая ее руки.

– Видимо, ограбить, – пожала плечами Татьяна. Сейчас ее убогий потрепанный вид прикрывал сюртук Онегина, а дома в своей комнате она избавится от платья. Лучше пусть будет ограбление. – Все в порядке, Оля.

– У тебя кружится голова? Тебе плохо?

– Чего они от тебя хотели? – задала вопрос Анастасия.

– Ограбить, – в очередной раз повторила Татьяна, с ужасом представив, что все то же самое будет повторять дома для матери. Они сведут ее с ума расспросами.

Тяжело вздохнув, Оленька решила взять на себя обязанности главы семейства.

– Евгений, я хотела бы поблагодарить…

– Не хочу показаться невежливым, но я очень спешу. – Тон Онегина был самым почтительным и обаятельным, а с лица не сходила очаровательная улыбка. Нет, решительно, таким людям, как он, все прощают. – С Татьяной все в порядке, об остальном поговорим в следующий раз.

Не дожидаясь ни ответа Ольги, ни вопросов Ленского, он вскочил на коня и поскакал прочь. Татьяна с тоскою проводила его взглядом. Сердце упало вниз и перестало биться, лишь едва заметно трепыхалось. Вместо его ударов Татьяна слышала теперь стук копыт удаляющегося коня Онегина.

Евгений точно больше не захочет ее видеть. Татьяна доставила ему гору неприятностей, вовлекла в неловкое положение, заставила рисковать собой, подвергла опасности. Он уедет в Петербург, а она умрет от горя и тоски.

Татьяна сжала похолодевшие пальцы в кулаки, поскольку очень хотелось прижать ладони к лицу и заплакать. Сильно, громко, долго. Чтобы вместе со слезами из нее вылилась вся боль. Ну почему она не может быть милой, изящной и веселой, как остальные девушки? Почему так неуклюжа и нелепа? Татьяна закусила губу. Евгений скоро уедет, а он непременно