Это снова ты - Алекс Хилл

class="p1">– Я его жена! – мой голос тверд, такой непоколебимости и воинственности во мне никогда не было и в помине. – Может, оставишь нас?!

– Чего-о-о?! – с сомнением тянет подружка, покосившись на Зимина, но тот ее игнорирует. – А знаете, мне это на хрен не нужно!

Она пихает Диму в плечо и уходит, и я забываю о ней в тот же миг. Делаю крошечный шаг вперед, пытаясь поймать взгляд Димы, но он упрямо продолжает его отводить.

– Ты в норме?! – спрашиваю, наклоняясь ближе. – Дим! Слышишь?! Ты…

Ладонь скользит по талии за спину, давит на поясницу, и я с трудом умудряюсь устоять на ногах, вцепившись в каменные плечи. Дима упирается лбом в мою ключицу, горячее дыхание с легкостью проникает через плотную ткань корсета и касается груди.

– Дим, – мягче зову я.

Хватка Зимина становится еще крепче, беспокойство прошибает нешуточной дрожью. Он прячется от меня. Себя прячет. Какого черта?

– Зимин! – прикрикиваю строго.

– Ммм? – мычит он, и вибрация его голоса ощущается внутри тела, вытесняя ощутимые колебания музыкальных басов.

– Тебе плохо?!

Дима мотает головой, его волосы щекочут кожу. Ладонь ползет выше вдоль моего позвоночника, пальцы обхватывают шею. Я почти падаю, а Дима ловко выпрямляется и прижимается своей щекой к моей:

– Я не собирался следить за тобой и портить вечер. Это случайно вышло. Сейчас я уйду отсюда, ладно? А ты продолжишь веселиться.

Он аккуратно отталкивает меня и слезает со стула, все еще ни разу не посмотрев в глаза. Растерянность дезориентирует, в мыслях сумбур, а в носу странный запах – не его. Дима неспешно уходит. Ловлю на себе взгляд Женьки, что стоит неподалеку, и перевожу его для себя как «Чего ждем?». Большего и не надо.

Бросаюсь следом, но это непросто. Танцпол битком, летают руки, волосы, мерцают вспышки света. Кое-как добираюсь до выхода, выскакиваю на улицу и верчу головой.

– Потеряла кого-то? – спрашивает незнакомый тип, собираясь приобнять меня, и тут же получает увесистый шлепок по предплечью. – Эй! Ты охренела?!

– Скройся! – хлестко отвечает Женька, и тот брезгливо морщится, отступая.

Снова осматриваюсь, решив не тратить время на глупые разборки. Время наверняка уже перевалило за три часа ночи, вменяемых осталось немного. Иду вдоль дороги и наконец-то вижу его. Зимин стоит ко мне спиной перед компанией парней, и чем ближе я подхожу, тем медленнее шагаю и больше напрягаюсь.

– А чья это вина?! А?! – надрывается короткостриженый бугай, напоминающий бульдога: его щеки трясутся, а мелкий приплюснутый нос будто вдавлен в череп. – Это все из-за тебя!

Женька задевает мое плечо, встав рядом, и негромко произносит:

– Посмотрим или поучаствуем?

– Пока посмотрим, – отзываюсь глухо.

– И что теперь, Игореш? – устало спрашивает Зимин и прячет руки в карманы свободных джинсов.

– Она беременна, долбаный ты придурок!

– От меня?

Бульдог дергается как от удара, а после яростно цедит:

– От меня! Но она собирается сделать аборт. И вот это уже из-за тебя. Ты ей мозги запудрил, а потом выбросил. Появился хер пойми откуда и… Она была еще не готова!

Дима бесстрашно делает шаг вперед, вытянув шею, и отвечает так тихо, что не разобрать. Бульдог действует незамедлительно, точно услышав властное «фас»: заносит руку и бьет в челюсть. Тьма застилает взгляд, страх мешает дышать, но тело движется само собой: бездумно вклиниваюсь между Зиминым, чудом устоявшим на ногах, и озлобленным бульдогом.

– Ты еще кто? – бросает он мне.

– Жена моя, – хрипло посмеивается Зимин, и со стороны раздаются удивленные переговоры.

– Да хоть мать! Свали отсюда!

– А может, лучше ты?! – Женьке, как, впрочем, и всегда, не нужны приглашения. – Этот мальчик наш. Найдите себе другого.

Щеки бульдога дрожат, взгляд мечется от Женьки ко мне. Кажется, мы неслабо его удивили.

– Игореш, давай мы с тобой потом поговорим. Не будем расстраивать девочек. – Зимин подходит ко мне со спины и обнимает поперек живота. – Идет?

– На хер иди! – выплевывает он, кивает друзьям и уводит их за собой.

Не знаю, кто сегодня на нашей стороне: Бог, сам дьявол или госпожа удача, но готова поблагодарить каждого из них. Собираюсь развернуться, только Дима крепче прижимает меня к себе, не позволяя. Оглядываюсь и снова вижу лишь профиль.

– Мое почтение. Женя, верно? – обращается Зимин к Фомушкиной.

– Она самая! – Недовольные нотки в голосе подруги заставляют меня насторожиться.

Они таращатся друг на друга несколько секунд, словно ведут немой диалог, а после Женька открывает сумочку и отступает.

– Ну поболтайте, что ли. Я буду неподалеку.

– Не стоит. Забирай ее, и возвращайтесь.

– Нет! – протестую я и вырываюсь из тисков, сбросив с себя руки Димы.

Женька идет назад к клубу, запрокидывает голову и выдыхает в небо дым, а Зимин убирает руки в карманы, глядя под ноги.

– Ксю, я…

– Помолчи! – Тянусь к его лицу и осторожно касаюсь кончиками пальцев щеки, разглядывая место удара. – Сильно болит?

– Вообще нет. Он промазал.

– Он попал! Нужен лед или…

Дима вдруг перехватывает мою ладонь и с силой прижимает к щеке. Его глаза закрыты, веки кажутся покрасневшими и чуть припухшими.

– Посмотри на меня, – прошу я.

– Ксю…

– Глаза открой!

Он подчиняется, и я ошарашенно втягиваю носом воздух. Зрачки расширены, белки красные, и снова в нос бьет этот неприятный запах.

– Ты что… Ты…

– Попался, – сознается он.

– Боже, Зимин… Ты-ы-ы… Какого черта? Алкашка больше не вставляет?!

– От нее только хуже.

– А от этой дряни?

– Еще хуже, но потом.

Каждый его ответ – сквозная рана. А этот ровный безэмоциональный тон – плевок прямо в душу. Ничего знакомого, ничего родного. Это кто-то другой.

– Что теперь? Сдашь меня? – презрительно усмехается Дима.

– Зачем? – мой голос становится тонким и жалким, а дыхание таким тяжелым, что хрустят ребра.

Дима беспечно пожимает плечами, выпускает мою ладонь из своей руки и весело прищуривается:

– Попробуешь напиться так, чтобы забыть и об этом? Помнится, навык такой у тебя имеется.

– Чего? – переспрашиваю, нахмурившись.

– Да так, – отмахивается он, намереваясь меня обойти. – Просто забудь все это и отрывайся. Я поехал.

– Куда?! – Преграждаю ему дорогу.

– Домой, Ксю. Домой. – Он по-свойски ерошит мне волосы, как пятилетней, и направляется вниз по улице.

Беспомощно приоткрываю рот. Женька тут же оказывается рядом и стреляет окурком мне за спину.

– И это твой идеальный Морозный?

– Мой – идеальный, а кто это… Я не знаю.

Проматываю мысленно весь диалог, и меня прошибает очередной волной паники.

– Он сказал: я поехал. Неужели? Жень!

– Плохая идея, – серьезно заявляет подруга. – Лучше его сейчас не трогать. Он большой мальчик, справится.

– Но я…

– Ты от меня одобрения ждешь? Свое мнение я высказала. Решение за тобой.

– А ты пойдешь со мной?

– Это не моя