Это снова ты - Алекс Хилл

беспомощного ужаса, Женька почувствовала себя лучше. Три секунды, ровно три на то, чтобы поверить в несокрушимую родственную связь, а после разочароваться и разорвать ее навсегда. Отец выхватил лезвие, размахивал им и кричал, нещадно вспарывая кожу на груди, плечах и предплечьях дочери, пока она пыталась защищаться. Слов было много, и каждое осело в ранах, что позже затянулись и превратились в шрамы. Женю выходила бабушка, не зря столько лет медсестрой проработала в местной больнице, но ничего не изменилось. Отец пил, бил, пропадал и появлялся, чтобы отоспаться и начать все по новой. Бабушка причитала, терпела, лечила синяки внучки и умоляла ее никому не рассказывать, понять и простить. Женя ненавидела все: жестоких родных, безразличных знакомых, бесперспективное село. Саму жизнь. Пустую, отвратительную и темную, как пыль на дне лужи. И на той вышке с твердым решением все закончить в полном одиночестве она пыталась представить, что будет дальше. Воображала боль сломанных костей, если ей не повезет умереть мгновенно, горестный вой бабушки, перешептывания соседей, отца, получающего новую уважительную причину для запоя, и вдруг осознала, что это совсем не то, чего она хочет на самом деле. Если ее не станет, это ничего не изменит. Не послужит ни уроком, ни наказанием для тех, кто сделал ее жизнь невыносимой. Отцу плевать, да и бабушка наверняка будет носить траур лишь на людях, чтобы не упасть в их глазах еще ниже и получить еще одну порцию сочувствия. Тело Жени похолодело, пот выступил на коже, затушив все ощущения. Мысли стали ясными, а разводы облаков на розовеющем небе четкими. «Зачем умирать назло, если назло можно жить?» – подумала Фомушкина, спустилась с вышки, вернулась домой, собрала вещи и уехала первым автобусом в Краснодар.

Оглядевшись, Женька понимает, что прогулка по воспоминаниям завела ее в незнакомое место. Приходится открыть карту, чтобы сориентироваться, и мобильный тут же учтиво сообщает, что остался всего один процент заряда аккумулятора. Палец скользит по экрану, мелькают названия улиц, предприятий, магазинов и увеселительных заведений. Одно из них и привлекает внимание – «По душам». Не так уж и далеко, три квартала вверх, два вправо. Если поторопиться, можно успеть к закрытию. Фомушкина ускоряет шаг, каблуки босоножек стучат по тротуару. Пальцы тянутся к вороту платья и по привычке находят один из выпуклых шрамов. Нельзя избавиться от прошлого, оно уже случилось, но вот будущее не определено, а значит, есть шанс все перекрыть. Так же как татуировки Жени скрывают шрамы, ее поступки и решения укрывают боль и страх юности. Теперь никто не может ее обидеть, предать или бросить. Никто не может похвастаться властью над ее жизнью. Никого и никогда она больше не подпустит так близко в духовном смысле, чтобы захотеть удержать. И каждый раз, подтверждая эту установку действиями, она чувствует себя сильнее. Жаль только, что не чище, но это не то чтобы сильно ее волнует.

Вот уже виднеется знакомое пустое крыльцо. Женя взбегает по ступеням и смело дергает дверь бара, но она заперта. Фомушкина разочарованно фыркает и, недолго думая, а если точнее, вообще не думая, принимается тарабанить по дверному полотну, не жалея сил. Проходит минута, две. Надежда на приятное завершение вечера уже угасает, как со стороны вдруг раздается недовольной голос, от звука которого Женя мигом расплывается в улыбке:

– Не видишь, закрыто. Ты слепая или тупая?

Женька отшатывается от двери и поворачивает голову. Всего в паре метров от входа стоит знакомый бармен, одетый во все черное.

– Привет, Максимка, – весело произносит она и пружинистым шагом спускается по ступеням на тротуар, – у меня к тебе дело. Очень важное.

– Ко мне? – недоверчиво переспрашивает он.

Фомушкина подбирается ближе, беззастенчиво рассматривая парня. Колючий и злобный, как ежик, не раз попадавший в руки дурным детям с их мерзкими играми. Но в то же время резкий и самодовольный. Видимо, бывал не только в роли ежа, но и хулигана. Отличный вариант на одну ночь. Такие обычно не липнут, слишком гордые.

– К тебе, – повторяет она, остановившись напротив. – Срочно нужен секс на пляже, только без песка и соленой воды.

– Ты в себе? Я же сказал, бар закрыт.

Женя насмешливо выгибает брови, а Максим сконфуженно отводит взгляд, только сейчас поняв прозрачность намека.

– Имелся в виду не коктейль, да?

– Не он.

– Скажи честно, ты больная? Справка есть?

– А что, боишься заразиться? Так мы с презервативом. А безумие воздушно-капельным не передается, не переживай.

Она смело смотрит на него. Обнажает сиюминутные желания и дает понять, что не шутит. Максим оторопело моргает. За два года работы в баре он повидал немало необычных и странных гостей. Были и девушки, подобные этой, но ни от одной не исходило такого сокрушительного напора и непоколебимой уверенности. И это бесит его ровно настолько, насколько и будоражит.

– У тебя уже кто-то есть? – спрашивает Женя, не теряя боевого настроя.

– Тебя это смущает? – Максим решает играть по ее правилам, только не ту роль, которую она ему подобрала.

– Меня? Главное, чтобы это смущало тебя.

– А как же хер твой цветочный?

– Если ты про Ромашку, то я вернула его жене в целости и сохранности.

Максим задумчиво кивает и делает шаг вперед, встав почти вплотную к Жене. Поднимает руку, легонько касается темных волос, словно поправляя, и немного склоняет голову, потянувшись к лицу девушки. Вдыхает аромат сладких духов, табачного дыма, алкоголя и терпкой безрассудности, что буквально олицетворяет летние ночи. Губы в туманящей разум близости, тонкие пальцы ложатся на крепкое плечо, длинные ресницы дрожат от тяжести.

– А тот вариант, – шепчет Максим, – что я не хочу тебя трахать, не рассматриваем?

– Почему же? – также тихо отвечает Женя, даже не шелохнувшись.

Они замирают еще на одно мгновение. Всего мгновение борьбы темпераментов. Максим ощущает, как сгусток лавы стекает по горлу, как напрягаются мышцы живота в звенящем возбуждении, а Женя легонько прижимается к его груди, проводит пальцами под воротником рубашки и отступает, глухо стукнув каблуком по асфальту.

– Мое дело предложить, – сладко говорит она и пожимает плечами, разворачиваясь. – Не хочешь – как хочешь.

Максим смотрит ей вслед, стиснув зубы. Уверенная походка, соблазнительное тело в маленьком черном платье. Своенравная девушка, упрямая и смелая. Только идиот отказался бы от такого подарка, а Макс себя таковым не считает. У нее, похоже, и правда беда с головой, этот и предыдущий их диалог только подтверждают диагноз, но это отчего-то не пугает, а заводит еще сильнее. Увлекает и манит. Что еще она может выкинуть? О чем рассказать? Какие трюки показать?

– Эй,