Истеричка - Соня Дивицкая

из черной кожи, заметила монитор на панели управления и поняла, что села не совсем в такси. За рулем сидел не бомбила, а голодный армянский нос. Он дежурил на остановке, как рыбак на берегу, и вылавливал время от времени пьяненьких ночных истеричек.

Армянский нос проехал по длинному бульвару, который тянулся через весь район, и там, где нужно свернуть в центр по проспекту, он пошел на кольцо к выезду за город.

Крошка увидела, что ее хотят увезти в темный лес, и на ходу открыла дверцу.

– Стой! – она закричала. – Стой! Куда ты едешь?

– Тихо, тихо, тихо… – сбавил армянский нос. – Ты почему такая нервная? Я домой тебя отвезу…

– Останови здесь! – она еще шире открыла дверь и закричала: – Я прокушу тебе сонную артерию!

– Ненормальная! – пожал плечами «таксист». – Муж приедет, спросит, где гуляла? Что будешь отвечать?

– Здесь останови! – закричала Крошка.

Армянский нос притормозил от греха подальше. «Какая темпераментная попалась», – он подумал и пожалел, что сразу не заблокировал двери.

Крошка выскочила из машины.

– Маньяк! – она крикнула, убегая на своих платформах.

– Истеричка… – усмехнулся нос.

«Никому нельзя верить, никому», – Крошка побежала назад, в свой район. Ехать в центр не имело смысла. Местных клубов она не знала, друзей у нее в злачных местах не было. Оставалось только одно – вернуться домой, постараться уснуть и утром спокойно с улыбкой спросить мужа: «Где ты был?»

Где он был! Где был муж? Ну на рыбалке, где же еще ему быть… На рыбалке он был. Да, в офисном костюме. Да, без удочек. Ну и что? Все было у шефа. У шефа в машине всегда была и пара запасных удочек, и сапоги, и ветровка. Домой заезжать было некогда. Половина маркетинга уже сидела в машинах. В этой конторе все очень любили рыбалку. Даже среди недели после тяжелого дня менеджеры ехали не домой, а на озеро, к шефу, на вечернюю зорьку.

А шеф тогда еще так кстати пошутил…

– Все отпросились? Никого искать не будут?

– Пусть ищут! – шутили парни. – Хоть на один вечер от них спрятаться.

– А у меня жена только завтра приедет, – новенький сказал. – Она к маме поехала.

– Ты смотри, – мужики засмеялись, – а то нагрянет, будешь потом рассказывать: был на рыбалке!

– Моя бы в жизни не поверила! На рыбалке? Без удочек? В костюме?

– Нет, мне с женой повезло, – он сказал. – Она у меня кроткая…

– Как зовут? – шеф спросил.

– Крошка.

Парень ответил автоматически и, улыбнувшись, поправился, назвал мирское имя своей жены, то ли Катя (я никак не могу вспомнить), то ли Маша.

Беды ничто не предвещало. Дорога шла полями, поднималась высоко на холмы и спускалась к мостам через маленькие речки. Вечер был теплым, шеф обещал хороший клев.

– Пусть попробует не клюнет, – он сказал. – У меня там старичок сидит, неделю кормит.

Когда подъезжали к месту, на повороте в деревню у открытого рынка, где стояли фуры, груженные арбузами, шеф остановил и подошел к торговцам. И новенький выпрыгнул за ним, тоже купил большую душистую дыню своей Крошке.

– Жене гостинчик, – он улыбнулся, не выдержал. – Она у меня такие любит.

Дынька была красивая, от корочки пахло персиком и виноградом.

На озере маркетологи переоделись, разложили снасти и сели по местам на берегу. И ведь клевало! Два приличных сазана, не считая мелочовки, парень достал и выпустил назад в воду. Не тащить же рыбу в офис. А жалко, ой, как жалко было рыбку отпускать, Крошке своей хотел показать сазанчиков.

На ужин пожарили карпов. Кто-то жарил, а кто-то мешался у костра и лез советовать:

– Лимоном, я тебе говорю, побрызгай лимоном.

– Отойди ж ты отсюда со своим лимоном.

– Почему? Дай я побрызгаю.

– Лимоном потом готовую брызгают.

– Я вам говорю, сейчас лимоном, сейчас надо лимоном…

– А моя жена всегда рыбу поперек насекает, – новенький рассказал, – Ножиком мелко от головы до хвоста, чтобы костей потом не было…

Мужики усмехнулись, «моя жена, моя жена» – так они про себя похохатывали.

– Давно поженились? – шеф спросил.

– Полтора года.

– А-а-а… – все сразу закивали. – Тогда все понятно…

На донках тихо позвякивали колокольчики, но парень не дергался. Он знал – это ветер, не рыба. Он сел в глубокое походное кресло и следил за высокими мигающими поплавками. Наконечники были фосфорные, они горели над водой, как светлячки.

А жена его, безмозглая Крошка, в это время бежала по тротуару вдоль кустов, стриженных круглыми шапками. Кусты тянулись по всему бульвару, иногда прерываясь остановками и переходами. Фонари мешали раствориться в темноте, но бандючье в тот вечер по улицам не шлялось. Все спали, только Крошка шагала быстро, натягивала майку пониже на пупок, и как-то еще ухитрялась держаться на своих платформах.

– Девушка… – она услышала за спиной. – Вы так смело идете…

Крошка обернулась. За ней шел мужчина. На вид опасно крепкий, если что, ей не хватило бы сил отбиться и скорости, чтобы убежать. «Придется орать, – Крошка подумала и сама над собой посмеялась. – Ага… Заору и все сразу сбегутся меня спасать».

– Можно я пойду рядом с вами? – спросил мужчина и добавил с мягкой ироничной улыбкой: – Мне так будет спокойнее.

Крошка посмотрела на незнакомца, оценивая степень опасности. Его лицо показалось ей приятным. В ночном, сами понимаете, освещении, под фонарем. «Глаза большие, но не телячьи, – она разглядела, – губы мягкие, подбородок хороший, не кирпичом, не ступенькой». Взгляд был прямой, ясный, не мутный, не пьяный, не хищный. Крошку это немного успокоило. Она небрежно откинула кудряшки, и грудь ее, обтянутая белой майкой, приподнялась на вдохе. Мерзавец это все заметил.

Он тоже оценивал, но не опасность, а степень съедобности. Приятная выпуклость голого живота показалась ему вкусной, глазенки позабавили, настороженные и по юности наивные и кроткие, опытные мужчины всегда эту кротость считывали безошибочно.

– Я провожу, – он улыбнулся. – Где ты живешь?

Крошка пошла спокойным шагом, стараясь не выдать свой страх.

– Где ты живешь? – она повторила. – Красная шапочка…

Оказалось, недалеко, четыре остановки по бульвару. Они и попехали вдвоем среди ночи, как будто так и надо.

На втором перекрестке этот крендель увидел свет в маленьком кафе у остановки. «Караоке-бар» – это была единственная работающая забегаловка во всем районе.

– Только не подумай, что я алкоголик… – он сказал. – Но мне очень хочется немножко выпить… Зайдем?

– Зайдем, – Крошка согласилась.

«Ну вот, – она подумала, – я шляюсь ночью с каким-то алкоголиком». Она подумала! А я сижу и возмущаюсь, я негодую, я не могу понять, как можно? Как можно шляться среди ночи по грязным забегаловкам с чужим здоровым мужиком?

Он отодвинул ей кресло за столиком у окна и начал, как обычно они все начинают:

– Ты не представляешь, как мне сейчас плохо…

– Почему? – она присела и развесила ушки.

– Мои дети проиграли турнир. Я возил в Сочи свою команду. Гандбол… Знаешь?

– Знаю, это где смешной мячик.

– Да, смешной мячик… – он улыбнулся. – Они продули. Все матчи. А мне теперь остается только застрелиться…

Экземпляр оказался тренером городской юношеской команды по гандболу, слава богу, нужно сказать, не маньяком. Утром он был еще в Сочи и только что вышел из машины после целого дня пути.

– Днем пришлось выпить такую гадость… – он сказал, просматривая алкогольную карту. – Какую-то местную чачу… Нужно чем-то загладить эту мерзость… Что будем пить?

– Может быть, что-нибудь легенькое? – Крошка подумала.

Она оглядела забегаловку и тут же засомневалась насчет легенького. Стены заведения были обшиты плебейским коричневым пластиком, сонные официантки с кривыми рожами смотрели в спину, ждали заказ. «Неизвестно, какое вино они тут принесут», – подумала юная пьяница.

– А может быть, наоборот? – старый алкоголик уткнулся в единственную страницу. – Что-нибудь крепенького, но по чуть-чуть? Чтобы сразу отпустило?

– Ладно, – она показала ему пальчиком на «Ред лейбл».

– По пятьдесят, – он сказал официантке.

Пили медленно и осторожно. Тренер сделал небольшой глоток, отслеживая свое состояние. Посмотрел, как пьет кудряшка маленькими кошачьими глоточками.

– Почему ты гуляешь один? – она спросила.

– Я сейчас,