Сесилия - Фанни Берни

Дом в Паддингтоне, продолжала мисс Белфилд, уже сдан, матушка решила не нанимать другой и по-прежнему жить скромно, чтобы, несмотря на протесты сына, экономить для него деньги.

Беседа была прервана появлением миссис Белфилд, которая фамильярно заявила, что они дали промашку, рассказав ее сыну о десятифунтовой банкноте.

– Впредь нам придется быть осторожнее и скрывать от него правду.

Сесилия, увидев, что этот намек заставил мисс Белфилд покраснеть от стыда, поднялась. Однако миссис Белфилд стала так настойчиво уговаривать ее остаться, что гостья была вынуждена подчиниться. Тогда миссис Белфилд начала расточать похвалы сыну, а в конце заявила:

– Он истинный джентльмен, сударыня, но очень застенчив. Мне не удалось заставить его навестить вас, чтобы поблагодарить за ваше пожертвование.

Сесилия, удивленная столь странными речами, смотрела то на мать, то на дочь, желая понять, что это значит. Впрочем, следующие слова скоро все прояснили.

– Прошу вас, сударыня, не считайте его неблагодарным из-за того, что он робок. Знатным юным леди, вроде вас, приходится долго ждать, пока молодой человек наберется храбрости заговорить с ними.

На лице Сесилии было написано такое изумление и недовольство, что миссис Белфилд почувствовала, что зашла слишком далеко.

– Если я что не так сказала, не берите в голову, сударыня, – добавила она. – Мы, матери, привыкли говорить напрямик, в отличие от незамужних девиц. Я боялась, что вы неправильно истолкуете медлительность моего сына и лишите его своей милости.

Сесилия встала и промолвила:

– Во избежание недоразумений я удаляюсь.

– Подождите, сударыня, прошу вас! – крикнула миссис Белфилд ей вдогонку. – Скажите, что вы думаете об этой затее – послать его за границу, в чужие края? Я, знаете, уверена: если б вы молвили хоть слово против, он не раздумывая остался бы тут.

– Я? – изумилась Сесилия. – Нет, сударыня, вам следует обратиться к тем из ваших друзей, кто больше заинтересован в том, чтобы задержать его здесь.

– Ну и ну! – проговорила миссис Белфилд с плохо сдерживаемым недовольством. – Тяжеленько же вразумить этих благородных девиц!

– Вам следует обсудить это с ним на досуге. Я же больше здесь не останусь.

Миссис Белфилд смутилась, снова заметив, что допустила оплошность, и попыталась отыграть назад:

– Прошу вас, сударыня, не принимайте мои слова близко к сердцу. Лишь бы только вы не подумали о моем сыне хуже, ведь он ничегошеньки не знает, о чем я тут болтала.

Только краска стыда на щеках Генриетты удерживала Сесилию от того, чтобы подобающим образом ответить на подобную развязность. И она поспешила уйти, сопровождаемая неуклюжими извинениями и намеками. Итак, миссис Белфилд твердо уверена, будто Сесилия влюблена в ее сына. Можно опасаться, что сам Белфилд придерживается того же мнения; скорее всего, и Генриетте уже внушили подобные представления. Теперь придется прекратить не только помогать Белфилдам, но даже навещать мисс Белфилд.

По возвращении домой Сесилии вручили письмо от мистера Марриота, слуга которого уже дважды являлся за ответом, пока ее не было. Автор сего послания заявлял, что Сесилия произвела на него неизгладимое впечатление, а также выражал недовольство мистером Харрелом, который отказался выслушать его предложение. Молодой человек умолял Сесилию о встрече и завершал письмо пылкими заверениями в восхищении. Поспешность этого признания лишь утвердила Сесилию в невысоком мнении об умственных способностях мистера Марриота. Поэтому она написала своему новому воздыхателю краткий ответ, вежливо отклонив его предложение.

Глава III. Продолжение дружбы

Назавтра Сесилии сообщили, что с нею просит дозволения поговорить какая-то девушка. Спустившись, она с изумлением увидала мисс Белфилд. Генриетта была напугана и смущена. Ее послала сюда матушка, чтобы просить у мисс Беверли извинения за вчерашнее.

– Но я знаю, сударыня, – добавила она, – что вы не простите, и хочу только заверить вас, что мой брат не имеет никакого отношения к тому, что вам сказали. И еще хочу от всего сердца поблагодарить вас за доброту.

Скромно поклонившись, мисс Белфилд собиралась было уйти, но Сесилия, тронутая ее кротостью, взяла девушку за руку и попросила задержаться.

– Как вы великодушны, сударыня, – промолвила Генриетта, – а ведь у вас столько причин презирать нас! Я всеми силами старалась разубедить матушку, но она была так уверена в собственной правоте, что не стала слушать и все спрашивала: уж не возомнила ли я, что это ради меня вы удостаивали нас столь частыми визитами?

– Да, именно ради вас, – отвечала Сесилия.

– Что вы, у меня и в мыслях такого не было. Что до брата, то, когда матушка только намекнула ему про вас, он крепко осерчал. Я не собираюсь ее оправдывать, просто она убеждена, что за брата с радостью пошла бы любая знатная девица.

Сесилия сообщила, что до отъезда мистера Белфилда ей придется отказаться от визитов к ним. Она предложила, чтобы Генриетта сама навещала ее на Портман-сквер. Мисс Белфилд с готовностью приняла предложенную дружбу. Редкий день теперь проходил без того, чтобы она не появилась на Портман-сквер. Сесилия с каждым днем привязывалась к ней все больше; она собиралась впоследствии предложить Генриетте поселиться у нее.

Испытание дружбой, которое часто не по силам самым безупречным натурам, мисс Белфилд выдержала с честью. Она оказалась простодушна, наивна, привязчива и не лишена способностей. Так, в дружеских беседах, спокойно, но не без приятности протекали дни Сесилии. Остальные домочадцы проводили время куда разнообразней: званые обеды, приемы, всевозможные увеселения сменяли друг друга еще чаще, чем прежде. Однако никогда еще развлечения не приносили так мало радости. Мистера Харрела с его природной ветреностью порой охватывали приступы ужаса, отравлявшие самые веселые минуты. Сесилия еще раз отважилась заговорить с его женой о потребности в переменах. Она посоветовала миссис Харрел указать супругу на необходимость срочно изменить образ жизни. Миссис Харрел в ответ заявила, что это не по ней. Единственное ее занятие – придумывать мистеру Харрелу развлечения: он стал так зол и раздражителен, что она боится оставаться с ним наедине.

В доме теперь постоянно толпились люди и царил дух легкомыслия. Верховодил тут Моррис, обладавший особым талантом соединять низкопоклонство с веселостью; очень скоро Харрелы уже не могли без него обходиться. Сэр Роберт тоже стал бывать у них чаще, и мистер Харрел, несмотря на возражения Сесилии, изыскивал всякую возможность свести их. Миссис Харрел, которой прежде было все равно, теперь тоже держала его сторону. А мистер Арнот – прежде ее единственный друг в этом доме – начал выказывать недвусмысленные знаки внимания, и Сесилии даже с ним пришлось проявлять сдержанность.

Эти обстоятельства явились одной из причин сближения Сесилии с мисс Белфилд.