Поколение - Николай Владимирович Курочкин

что-нибудь. Например: «Здравствуйте, Галина Афанасьевна! Это я, Белов Павел, мы с вами вместе сюда летели. Спасибо, все нормально. Да, был… видел… Потрясающий город… Конечно… Да… Американцы? Мы с ними чем-то похожи… Да… Как будто мать одна, а отцы разные… Точно. Правильно. Ну а вы как? Ну и отлично! Мужу привет от меня. Всего доброго, до свидания!»

Он был дома один: мистер Хейзлвуд с утра предупредил, что у него после работы «мальчишник», Бэт поехала повидать кого-то в лаборатории, а Джордж неизвестно где, то ли ругался, то ли целовался с Нэнси.

Первой появилась Бэт, и он спросил ее, как поживает мадам Голография.

— Она страшная зануда, — сказала Бэт и протянула ему пакет.

Он достал из него что-то похожее на фотографию и увидел бульдожью морду. Обычную, мастерски снятую бульдожью морду.

— Подожди, — остановила его Бэт. — Это надо смотреть не так.

Она взяла фотографию и выключила свет.

— Пересядь вот сюда, — скомандовала она, — и смотри левее центра.

Он чуть не вскрикнул от восторга и от испуга. Морда была живой, живее быть не может. Кажется, она даже недовольно зарычала, обнажив синеватые клыки.

— Это голограмма, — сказала Бэт. — Ты видишь сейчас действительное изображение, объемное, а есть еще мнимое. Его увидеть легко, но очень трудно устранить. Симпатичная собачка?

— Прямо собака Баскервилей, — сказал Белов и отпустил подлокотники. — Она нас не съест?

Бэт хмыкнула и сунула палец в бульдожью пасть.

— Она у нас послушная собачка. — И погладила ее по голове.

— Подойди-ка поближе, — распорядился Белов. — Хочу посмотреть на тебя левее центра.

— А не испугаешься? — засмеялась Бэт.

Он поймал ее за руку и притянул к себе.

Фырканье и скрип, прилетевшие в их темную комнату со двора, вразнобой доложили о прибытии мистера Хейзлвуда.

— Президент ввел эмбарго на продажу зерна России, — доложил он, едва переступив порог. — Я думаю, для вас это не очень хорошая новость, Пол?

— Это катастрофа, — сказал Белов. — Надеюсь, он разрешит мне захватить с собой несколько буханок? Как вы думаете, мистер Хейзлвуд, меня не задержат в аэропорту с «особым манхеттенским»?

— Я не уверен, что ваши руководители так же весело прореагируют на это сообщение.

— Нет, конечно. Просто договорятся с кем-нибудь еще, кто посерьезней как торговый партнер…

— Как прошел «мальчишник»? — спросила, меняя тему, Бэт. — Вспоминали былые подвиги?

— Да, — подтвердил мистер Хейзлвуд. — Теперь только и осталось, что вспоминать. Пол, вы тоже подшучиваете над своим отцом?

— Иногда, — сказал Белов, — и ему это очень нравится.

Он выходил из ванной, когда появился Джордж. Три бессонные ночи не прибавили ему сил и не украсили его наружность, но, заметив Белова, он довольно рассмеялся.

— Голый человек, Пол, — произнес он, — вот что нужно миру. Голый человек не может думать о войне.

Белов поправил полотенце, которое он обмотал вокруг бедер.

— Вам ведь наплевать сейчас на все, — продолжал Джордж, — потому что вы голый. А голый человек думает лишь об одном — о другом голом человеке. И приказ о наступлении голый человек не может отдать — его же все поднимут на смех! Голый человек — это наше спасение, Пол. И не стойте столбом! Ваша фигура действует мне на нервы. Женщины страшно любят худых и длинноногих, а я не худой и не длинноногий, черт вас побери!

— Но у вас, наверное, есть какие-нибудь другие достоинства? — предположил Белов, усаживаясь в кресле.

— Уйма! — махнул Джордж. — Женщины просто в восторге от меня. Нэнси сказала, что я Эл Пи, особенно когда выпью.

— Это что — особый вид извращенности? — спросил Белов.

— Вы не знаете, что такое Эл Пи? — удивился Джордж. — Вы же музыкант и не знаете, что такое Эл Пи?

— А-а, долгоиграющая пластинка?..

— Совершенно верно. Одна сторона двадцать минут и другая сторона двадцать минут. Ансамбль Махавишну. Тягучая мелодия на фоне спятившего барабана. Мы смотрели фильм, наши общие похороны. Я бы расцеловал оператора.

— Я пойду, — сказал Белов, — да и вам не мешает отдохнуть.

Вместо ответа Джордж протянул ему руку и крепко стиснул ее.

Бэт изучала потолок, когда он вошел в ее комнату.

— Я уже думала, что тебе там плохо стало, — сказала она.

— Меня Джордж перехватил.

Белов сел в изголовье и погладил ее по волосам, как прилежную ученицу.

— Джордж нормальный парень, и он мне нравится.

— А мне не нравится, что он тебе нравится.

— Он помирился с Нэнси, и она сказала, что он Эл Пи.

— Кто? — спросила Бэт. — Эл Пи?

— Да, — подтвердил Белов. — Они смотрели фильм про ядерную войну и очень расстроились оба. Особенно Нэнси.

— Такая же дура, как и Джордж, — сказала Бэт.

Она была теперь тихой и нежной, и руки у нее были грустными, и она сама выключила свет. Они дважды пытались вздремнуть, но ничего из этого у них не вышло, каждый раз, когда он желал ей спокойной ночи и целовал в шею, она тут же поворачивалась к нему…

Последний день прошел в суматохе и сборах, хотя, казалось, и собирать-то было нечего. Бэт выстирала и нагладила ему рубашки и раза три переворачивала вверх дном несчастный чемодан.

Потом они все вместе обедали. Белов произнес какой-то жалостливый тост за хозяев, смутился сам и смутил других.

Бэт сказала, что для современного мужчины он слишком сентиментален, и прописала ему с утра холодную ванну.

Джордж засмеялся — лучше быть иногда сентиментальным, чем постоянно сопливым.

Мистер Хейзлвуд вспомнил, что в молодости он тоже был сентиментальным, но это не помешало ему добиться того, чего он добился…

В аэропорту все были сдержанны. Мистер Хейзлвуд вдруг спохватился и, взяв под локоть недоумевающего Джорджа, повел его с собой — выяснить, не задерживается ли московский рейс.

— Ты похожа на кролика, у которого отняли морковку, — сказал Белов, когда они остались одни.

— Если ты сойдешь за морковку, то, пожалуй, так оно и есть, — согласилась Бэт. — Ненавижу всякие провожания. Хорошо еще, что я тебя не люблю, а то хоть вой.

— А я так вообще еле дождался этого дня. Черт меня дернул ехать сюда, к какой-то ненормальной девчонке.

— К дуре…

— К мокрой курице…

— К репейнику…

— К пьянице…

— К холодной лягушке…

— Ну уж нет! — остановился Белов. — При всем желании не могу назвать вас холодной лягушкой, мисс Хейзлвуд. Тут вы явно перестарались. — Он обнял ее и прижал к себе. — Я буду встречать тебя в Москве. Мы поедем на Дон. Ты станешь казачкой…

— Все в порядке — через пять минут начнется регистрация, — сообщил Джордж. — Очень были рады. Надеюсь, вы… А что, Пол, неплохо бы. И думать нечего… Конечно, в любое время… Так и скажу — мой приятель из России. Вы не против.