Вальс душ - Бернард Вербер

Внезапно ее охватывает неведомое ей раньше чувство – ярость. Она хватает молоток, которым он чеканит котелки, вбегает в комнату, где муж осыпает побоями ее ребенка, и колотит его по голове, пока он не падает.

Одиннадцатилетний сын в ужасе смотрит на происходящее.

Она продолжает осыпать ударами труп, потом отшатывается, отрезвленная. Вокруг все забрызгано кровью. Она моется в тазу, переодевается в чистое и, ничего не объясняя сыну, торопится к Энлилю.

При виде нее друг ахает.

– Опять он за свое! Хуже, чем раньше!

– Нет, это конец. Я убила его, а то он убил бы Нисана, – говорит она дрожащим голосом и с рыданием падает в объятия писца.

Выслушав ее подробный рассказ, Энлиль принимает решение ей помочь. Они возвращаются вместе в дом Иштар и заворачивают тело Хузиру в ковер.

Нисан наблюдает за ними, кажется, он не понимает, что происходит, не догадывается о серьезности положения.

Потом Иштар и Энлиль тащат ковер к реке, Нисан бредет за ними. Сначала тело в ковре плывет по течению, потом на поверхности появляются темные силуэты. Это крокодилы. Сначала ковер кусает один, потом другой, третий. Они быстро пожирают останки Хузиру.

Рулет с мясом…

Иштар поворачивается к сыну, так и не проронившему ни слова.

– Никто не должен узнать, – говорит она ему.

Прыжок в следующее важное событие.

У Иштар руки очень старой женщины. Она пишет на глиняных табличках, когда слышит стук в дверь.

Входит Энлиль – морщинистый, весь седой, тоже согнувшийся под грузом прожитого.

– Спасибо, что пришел, – говорит она ему, – хочу показать тебе очень важную для меня работу. Пойдем.

Она ведет его в подвал, зажигает масляную лампу.

Писец не верит своим глазам: рядом с гробами ее родителей и пращуров лежат сотни исписанных глиняных табличек.

– Это все благодаря тебе, – объясняет она. – Я пишу на табличках с тех пор, как ты меня этому научил.

– О чем ты пишешь?

– Обо всем. Обо всем, что знаю.

Энлиль подходит ближе и начинает читать мелкие записи.

– Я хочу записывать все, что известно обо всем на свете, – продолжает она. – Со времени смерти Хузиру и ухода Нисана на войну я одна, и я спокойна. Знаю, за мной подглядывают соседи. Но с тех пор, как я овдовела, я не впускала в дом ни одной живой души, не считая покупателей.

– И меня… – напоминает Энлиль с улыбкой.

– И тебя. Все время, которое у меня было, я использовала для того, чтобы записывать знания, которые мне открывались в беседах со сведущими людьми.

Она показывает ему одну табличку, потом другую, третью.

– Вот рецепты кушаний. Я назвала и нарисовала то, что в них входит. Вот то, что мне поведал один торговец о торговых путях. Вот рассказ астронома о созвездиях ночного неба… Вот приемы гончарного дела и изготовления керамики. Вот то, что известно об истории прошлого. Я беседовала об этом с мудрецом, разбирающимся в истории.

Энлиль восхищенно качает головой:

– Когда, говоришь, ты за это взялась?

– После смерти Хузиру, сорок пять лет назад.

– Невероятно! – восклицает Энлиль. – Что же ты все это время молчала? И почему решила показать мне это сегодня?

Иштар берет Энлиля за руки.

– Я больна и чувствую близость конца. Сердце бьется не так, как раньше, бывает, остановится, прежде чем опять забиться. Часто кружится голова, приходится хвататься за стены, чтобы не упасть. Хочу, чтобы после моей смерти ты собрал и сохранил все эти таблички с премудростью. Потом ты дополнишь их новыми открытиями и постараешься распространить как можно шире. Обещаешь?

Прыжок в следующий важный момент.

Иштар лежит, Энлиль дежурит у ее изголовья.

Ей трудно дышать, правая нога отнялась. Руки еще морщинистее, вены выпирают под пергаментной кожей еще сильнее. Она вся дрожит.

– Вот и конец, – говорит она слабым голосом.

Старик не может сдержаться, по его щеке катится слеза.

– Не плачь, Энлиль, я прожила очень хорошую жизнь.

– Она могла бы быть еще лучше, – говорит старик, гладя ее щеку.

Он тоже весь в морщинах, седой как лунь, руки дрожат.

– Если бы я не встретила Хузиру? Но тогда не родился бы мой Нисан. Из плохого вышло хорошее.

– Я всю жизнь ломал над этим голову, – сознается Энлиль. – Ты никогда не спрашивала себя, почему я так и не женился?

– Я думала, тебе нравится одинокая жизнь, – отвечает Иштар.

– Я люблю тебя, Иштар. Всегда любил.

Оба долго молчат.

– Почему ты не хотел мне признаться? – ласково спрашивает старушка.

– Сначала мы были так молоды… Ты меня поражала! Я чуть было не решился, когда учил тебя писать. Мы с тобой были сообщниками, но достаточно ли этого для совместной жизни? А в тот день, когда я уже решился было, когда приготовился попытать счастья, признаться тебе в любви, ты сообщила, что выходишь за сына хозяина соседней лавки. С тех пор я заменяю тебе закадычную подругу. Я оказывался рядом с тобой каждый раз, когда нужно было тебя подбодрить. Когда он тебя бил, я врачевал твои раны. Я ждал… Я мечтал о тебе. Кажется, не проходило ночи, когда мы не были бы вместе в моих грезах.

– Энлиль!

Иштар еще сильнее стискивает ему руку. Теперь и по ее щекам катятся слезы.

– Я не знал других женщин. Все другие казались мне бесцветными. А потом настал момент…

– …помочь мне избавиться от Хузиру. Ты меня спас. Без тебя у меня ничего бы не вышло.

– И опять я был близок к тому, чтобы признаться тебе в своих чувствах. Но я видел твою близость с сыном. Я говорил себе, что ты не согласишься его забросить. Я ждал и ждал… Потом Нисан избрал путь воина. Но было уже поздно. Как я тебя ни любил, признаться в этом стало невозможно. Оставалось отвлечься работой.

– Энлиль…

Он берет ее за подбородок кончиками пальцев и приподнимает ее голову.

– Знай же: я любил одну тебя. Только тебя желал. Ради тебя я убил бы Хузиру, если бы ты попросила. Кажется, у нас с тобой с самого начала была какая-то священная связь. Я всегда знал, что ты – женщина моей жизни. В моменты отчаяния я говорил себе, что обязан держаться ради тебя.

Иштар так тронута, что ей трудно говорить. Но она собирается с силами, чтобы прошептать:

– Энлиль…

Она приподнимается, чтобы его обнять. Он шепчет ей на ухо:

– Я сделаю то, о чем ты просишь. Я спрячу твои глиняные таблички в надежном месте. Это будет храм в память о тебе. Храм знаний, которые по твоему