Вальс душ - Бернард Вербер

– Название того города звучало примерно так: «Унуг», – уточняет она.

– Урук! – восклицает Рене. – Один из величайших городов шумерской цивилизации!

– Выходит, я была… шумеркой, – резюмирует Эжени.

Она не мешкая записывает в блокноте сбоку:

Посещение второй прежней жизни.

Номер двери: 1.

Датировка: примерно 2340 г. до н. э.

Территория: Шумерское царство (современный Ирак).

Точное расположение: город Унуг (Урук?).

Имя собственное: Иштар.

Род деятельности: гончар, рисовальщица, писатель.

Балл души: 3,4/6.

Рене Толедано читает через ее плечо.

– Ты сумела пожить в двух вариантах пространство-времени, имеющих решающее значение для истории человечества: это зарождение духовности при первом захоронении и появление первой иллюстрированной исторической записи.

– Нет, первую историческую запись сделала Пус на кроличьих шкурках, – напоминает Эжени.

– Увы, от нее не осталось следа…

– Ты прав, – вздыхает Эжени. – В этой второй реинкарнации у меня было не больше шансов: все мои глиняные таблички уничтожили. А то бы быть моей работе в Лувре!

Она продолжает рисовать сцены из шумерской жизни.

– У тебя настоящий дар переносить увиденное на бумагу, – хвалит ее отец. – Это огромное подспорье для техники V.I.E. Все равно что репортажи о твоих прошлых жизнях.

– Думаю, это у меня от мамы. – Эжени прерывается, ее душат слезы. – Мама… – шепчет она и тяжело вздыхает. – А еще это «воспоминание» о моей шумерской жизни помогает мне лучше понять, как действуют силы зла.

Эжени смотрит на маски, развешанные по стенам вокруг нее. Теперь у нее впечатление, что эти лица ее судят, как судили архангелы.

И все внушают ей одну и ту же мысль:

Ты не достигла этого в прошлом.

Достигнешь ли в этой жизни?

Она закрывает свой блокнот и рывком встает.

– Спасибо, папа. Уже поздно, мне пора.

48.

К потолку поднимается спираль синеватого дыма. На Эжени сиреневая футболка, она курит, развалившись в кресле, под композицию «Где-то не в этом мире» из альбома «A Passage In Time» все той же группы Dead Can Dance. Она мысленно переводит слова: «Эта жизнь – больница, где каждый больной одержим желанием поменять койку». Представляя себе эту картину, она улыбается.

– Что ты об этом думаешь, Нострадамус? У меня впечатление, что с моей душой происходит то же самое, жизнь за жизнью…

Желтоглазый черный кот внимательно на нее смотрит и, поразмыслив, отвечает:

– Мяу…

– Вот как? Думаешь, произойдет что-то непоправимое?

– Мяу, – звучит в другой тональности.

Она любит так переговариваться со своим питомцем.

– Уверена, все мы обладаем свободой воли. Мама увидела наше будущее в Библиотеке Акаши, но все равно потребовала, чтобы я собрала силы света и остановила наступление мракобесия. Это значит, что в наших силах изменить прошлое.

Вспышка молнии снаружи озаряет комнату, после разряда грома начинается ливень.

Песня группы Dead Can Dance, компания Нострадамуса, сигарета дарят ей желанное спокойствие. Она чувствует себя на своем месте в этом защитном коконе, под нарастающий стук дождя по оконному стеклу.

Она думает о матери.

Трое, принадлежащие к силам тьмы, сумели объединиться в шумерскую эпоху: вождь, музыкант и колдун, а мы с Энлилем даже не знали, что обрели друг друга.

Она размышляет:

В наши дни силы тьмы наверняка снова объединяются: это политики, артисты, церковники…

Кто-то звонит в дверь. Эжени смотрит на часы.

Кого черт принес в девятом часу вечера? – Она смотрит в глазок. – Рафаэль Герц? Ко мне?

Профессор промок до нитки, он держит в правой руке мокрый пакет.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает она через дверь.

– Если вы сжалитесь и впустите меня, я смогу объяснить…

Она колеблется, потом отвечает:

– Сейчас открою, только оденусь.

Она накидывает халат и впускает преподавателя.

– Дайте ваш пиджак, я повешу его сушиться.

Эжени вешает мокрый пиджак над ванной и возвращается с полотенцем для Герца. Пока тот вытирается, рыжеволосая девушка заваривает чай с мятой, ставит две дымящиеся чашки на стол и приглашает профессора сесть на диван.

Нострадамус обнюхивает гостя и начинает об него тереться – признак того, что он не против его присутствия.

– Как вы здесь оказались? – спрашивает она.

– Нашел ваш адрес на сайте университета. Ну и дождался, пока кто-нибудь войдет в вестибюль дома.

– Откуда вы знаете этаж? – спрашивает она с подозрением.

– Узнал у консьержки. Назвался вашим другом…

Эжени пытливо смотрит на Рафаэля:

– Ладно. Зачем вы пришли?

Преподаватель отпивает чай.

– Я не переставал думать о вашем «сне» и о вашей «мысленной машине времени». Хочется узнать об этом больше, вы же сами предлагали, хоть я и считаю вас малость… свихнутой, пользуясь вашим же выражением.

Оба молча греются чаем.

– Кто вы, профессор Герц? – спрашивает наконец Эжени.

Профессор снимает свои очки в синей пластмассовой оправе.

– Как вам сказать… Моя фамилия означает по-немецки «сердце». Мой прадед Генрих Рудольф Герц – физик, первооткрыватель волновых явлений. Волны всегда были нашей семейной страстью. Мой отец утверждал, что все на свете – волны: свет, музыка, запахи, вкусовые и осязательные ощущения, мысли, сердцебиение…

Молодая женщина смотрит на него, прищурившись, наполовину весело, наполовину встревоженно. Заметив это, Рафаэль Герц говорит:

– Но ведь вас не это интересует, правда? Так что перехожу к себе любимому. С раннего детства я сходил с ума по технологиям. Еще мальчишкой я исчерпал все возможности набора юного химика, потом – юного электротехника. Я строил модели самолетов из бальзового дерева, собрал телескоп. Став старше, я, естественно, заинтересовался компьютерами, дронами, роботами…

– И дошли до искусственного интеллекта, – заканчивает она за него.

– Да, старшекурсником я написал программу «5W». Она прогремела в университетских кругах и среди компьютерщиков всего мира.

– Вы один или в отношениях? – спрашивает вдруг Эжени.

– У меня есть невеста, она живет в Штатах, ее зовут Синтия, я собираюсь поселиться там с ней через год.

– Вы уедете из Франции?

– Один стартап в Силиконовой долине предложил мне развивать мою «5W», чтобы с ее помощью узнать подлинную историю человечества по всем источникам, даже самым незначительным, и получить наконец связное повествование, максимально приближенное к реальности.

– Ваша невеста тоже компьютерщица?

– Она возглавляет американскую фирму, пожелавшую меня нанять. Мы познакомились на международном конгрессе в Лондоне. Ей понравилась моя программа, она намерена профинансировать создание ее новой версии и завоевать с ней мировой рынок.

Нострадамус прыгает на диван и ложится рядом с Рафаэлем, тот ласково чешет его за ушами.

– Как я погляжу, ваша жизнь расписана наперед, – говорит Эжени. – Зачем тогда вы пришли сюда?

– Допустим, из любопытства. Из жгучего любопытства. Представьте, что было бы, если бы вы сказали мне: «Я знаю самый смешной на свете анекдот, но не расскажу его вам, потому что