Гостья - Эмма Клайн

В его улыбке сквозила тревога. Паника на грани срыва. Хорошо знакомое чувство, вот только Алекс умела его скрывать.

Алекс вполне способна подарить ему еще одну ночь. Она перед ним в долгу. Последний раз. Ведь у него теперь нет даже собаки. Она подождет до утра, прежде чем сказать ему, что уходит.

А потом она отправится на вечеринку Саймона. Она снова будет двигаться вперед.

Когда начало темнеть, Джек погремел пузырьком с таблетками, глядя на Алекс:

– Готова?

Внутри было несколько незнакомых ей таблеток – его лекарства? – и маленький вощеный конвертик со звездочками. Он был полон коричневато-серого порошка, крупных кристаллов, которые Джек раздавил, пристукнув пакетик дном стакана.

– Делить придется на глаз, – сказал он.

Джек разделил порошок на две кучки – люди никогда не бывают более сосредоточенными, чем когда делят наркотики. Он облизнул палец, коснулся кончиком порошка, облизал его, а затем наклонился и всосал порошок. Алекс проделала то же самое. Горький порошок обволок рот и горло. Она быстро выпила воды, но это не помогло.

– Фу. – Она вытерла язык тыльной стороной ладони.

– Сколько нам надо ждать? – спросил Джек.

– Полчаса? Меньше? Я не знаю.

– Давай залезем в гидромассажную ванну.

– Холодно же, – возразила она. – Нагреватель выключен.

– А мы его включим.

В ожидании, пока вода нагреется, они забрались в кровать. Алекс позволила Джеку поцеловать ее. Отдалась чисто физическим ощущениям, которые не были неприятными. Да и какая теперь разница? Зачем сопротивляться, зачем придавать этому слишком большое значение? Все ведь почти кончено.

Джек лежал на животе на кровати, а Алекс трогала бугорки у него на спине, яркие прыщи, выступавшие на коже.

– Не смотри на них, – сказал Джек, уворачиваясь.

– Да ладно тебе.

Он перевернулся.

– Нет, боже, ты ведешь себя странно.

– Ну же, повернись.

– Это странно, – повторил он.

– Но мне хочется.

– Почему? – спросил он.

– Это прикольно. Ну, повернись.

Он снова лег на живот. Она оседлала его.

В любом случае, это было быстро: Алекс находила тугие прыщи и давила, пока они не лопались. Она вытерла пальцы о простыню.

– Я отвратный. – Джек уткнулся лицом в матрас.

Она легла с ним рядом.

– Ох, – выдохнул Джек и зажмурился.

Приход наступил внезапно. Алекс стиснула зубы и заставила себя расслабиться. Ладони Джека сгибались и разгибались, пальцы ног тоже.

– Вот бы пес был здесь, – пробормотал он. – Было бы здорово, правда?

Алекс не ответила.

Когда чуть позже она зашла в ванную, ее лицо в зеркале было неестественно красное. Ей не понравилось, как выглядят глаза, радужки почти не видно, сплошь чернота зрачка. Как будто она и не человек вовсе.

Адреналин мог подействовать на нее по-разному, хорошо или плохо. Она старалась настроиться на позитив. Говорила себе, что дела идут на лад, скоро она будет с Саймоном. Осталось потерпеть всего одну ночь. Все это завершится само собой.

– Смотри, что я нашла, – сказала она, вернувшись в спальню. На крючке в ванной висела ночнушка – старомодная, белая, с розовой тесьмой вдоль выреза. – Я ее надену.

Алекс сняла футболку и натянула ночнушку через голову.

– Тебе идет.

– Это просто шутка. – Она взглянула в зеркало на туалетном столике. Вот они, ее глаза – черные дыры. Она отвернулась от своего отражения.

– Я вся красная, – пожаловалась она, возвращаясь в кровать. – Мое лицо. Видок безумный.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал Джек, пристально глядя на нее. – Ты очень красивая.

В груди у нее потеплело. Она оглядела комнату. Где телефон? Забыла его в ванной?

– У меня ужасно вспотели ладони, – сказал он.

– Это нормально.

Ее ладони тоже вспотели. Она прикусила щеку.

– Когда я впервые тебя увидел, то сразу подумал, что ты красивая, – сказал Джек почти шепотом. – А потом я так обрадовался, когда ты со мной заговорила.

– Как мило. – Она постоянно повторяла себе, как все мило.

Глаза Джека наполнились слезами.

– Ты знаешь начало «Сиддхартхи»? – спросил он. – Ты читала? Давай я тебе почитаю?

– Если хочешь.

– Ладно, просто побудь здесь. Я схожу за книгой. Всего секунда. Подождешь?

Догадывается ли он, что это их последняя ночь? Что-то в его тревожном тоне подсказывало, что он чувствует – чувствует, что она уже отдалилась.

Под сенью родительского дома, на солнце речного берега у лодок, в тени салового леса, в тени смоковниц…[7]

Алекс отключилась под голос Джека, сознательно не вдумываясь в слова. Глаза у нее были закрыты. Мгновения сливались, его голос лился и лился.

Любовь зарождалась в сердцах юных дочерей брахманов, когда Сиддхартха проходил по улицам города, с лучезарным челом, с царственным взором, с узкими бедрами.

Приятно, когда тебе читают. Это позволяло мозгу расслабиться, как будто слова Джека вызывали короткое замыкание в ее собственных мыслях. Она не могла удержать в памяти никаких подробностей из того, что он читал. Только ощущение движения вперед, чувство пути. Человек в поисках чего-то.

И Сиддхартха познал муки неудовлетворенности. Он почувствовал, что любви родителей, любви Говинды, его друга, недостаточно, чтобы навсегда и всецело осчастливить, успокоить и насытить его.

Пес в комнате? Алекс чувствовала его присутствие. Но нет, пес ушел. Куда? Джек продолжал читать. Его голос звучал размеренно, как заклинание.

Не наполнился сосуд, не удовлетворена мысль, не успокоилась душа, не умиротворено сердце. Омовения вещь хорошая – но не водою же смыть грех, утолить жажду души, унять тревогу сердца? Превосходны жертвоприношения и вознесения молитв к богам – но разве этого достаточно? Разве жертвоприношения дают счастье?

Алекс понятия не имела, сколько времени Джек читал, когда он наконец затих. Комната казалась какой-то другой. Полной тишины. Будто Джек изменил атмосферу.

– Круто, правда? – спросил Джек.

– М-м.

– Алекс?

Ей не хотелось открывать глаза. Не хотелось нарушать это новое равновесие. Но она знала, что должна это сделать. Когда она все же открыла глаза, то увидела, что Джек отложил книгу.

– Наверное, безумие так говорить, – сказал Джек. – Но я вроде как люблю тебя. Это безумие?

– Типа того. Да. Мы знакомы всего несколько дней.

– Но я так чувствую.

– Ты плачешь? – Она коснулась его мокрого лица. – Кажется, это слезы. – Она пыталась пошутить, но голос прозвучал серьезно.

Джек прижался головой к ее груди. Она провела руками по его волосам, по горячей и влажной коже на затылке. То же самое она делала для Саймона – царапала его голову ногтями.

Саймон. Саймон не любил ее. Это казалось очевидным. Но он почти ее любил. И этого было достаточно.

Она приближалась так быстро. Ее новая жизнь. Устремлялась ей