Моя мать прокляла мое имя - Анамели Сальгадо Рейес

Эмилио прижимает правую руку к сердцу:

– Обещаю, что ничего не скажу. Хотя твоя мама, похоже, не из тех, кто во всем видит плохое.

Фелиситас качает головой:

– Моя мама очень непредсказуема.

А поскольку она знакома с Эмилио всего пару недель, его поступки тоже непредсказуемы, хотя Эстела и уверяет ее, что он сдержит свое слово.

– Обычно он не умеет молчать. Однажды он настучал на меня и рассказал моей маме, что я тайком взяла «Изгоняющего дьявола», хотя не должна была, потому что мне тогда было восемь, но я на триста процентов уверена, что в этот раз он постарается молчать. Я подсунула ему записку, – говорит она, подмигивая, когда Самара заводит машину, чтобы отвезти их домой.

– Какую? – шепчет Фелиситас, хотя Самара вряд ли их услышит – громкий голос Густаво заглушает даже мелодию поп-хита, звучащего по радио.

Эстела прикладывает ладони к уху Фелиситас:

– «Сохрани все в тайне. Услуга за услугу донье Ольвидо». – Она откидывается на сиденье. – Ради нее он точно постарается. К тому же это маленький секрет. С большим он вряд ли бы справился, он же такой правильный.

– Какая еще услуга?

– Что?

– Какую услугу ему оказала моя бабушка? Ты имеешь в виду еду? Эмилио сказал, что он не особо в ней нуждался.

– Ой, – спохватывается Эстела. – Ну да. Извини. Ты же не в курсе.

– Не в курсе чего?

Эстела поднимает указательный палец, давая понять, что ей надо немного подумать.

– Есть идея, – говорит она секунду спустя, ее глаза блестят от возбуждения. – Я могла бы тебе рассказать, но давай ты спросишь свою бабушку сама?

– О чем?

– О том, откуда она знает столько чужих секретов! Это как раз ее секрет.

Фелиситас пожимает плечами:

– «Маленький городок – много сплетен», как говорит моя мама.

– Если бы про эти секреты сплетничали, они уже не были бы секретами. Ты правда никогда не задумывалась, почему донья Ольвидо так много обо всех знает?

– Вообще-то у меня было о чем задуматься, хотя бы о том, что я вижу призраков. К тому же это и так понятно. Люди все время ходили к ней домой. Наверное, они просто много болтали за ужином.

– Я каждый вечер ужинаю с родителями, но никогда не рассказываю им, кто из мальчишек мне нравится, – возражает Эстела. – А донья Ольвидо знает обо всех моих крашах, даже о том, который мне нравился наполовину.

Фелиситас в шоке. Такое впечатление, что Ольвидо присутствует везде и всюду. Мало ей Ангустиас, так она претендует еще и на Эстелу. Она разговаривала с ней, знает ее секреты. Она что, их выпытывала? Когда? Зачем? И почему она никогда не интересовалась секретами Фелиситас?

– А ты… ты расскажешь мне, кто тебе нравился наполовину? Хотя я не очень понимаю, как это.

Эстела протягивает мизинец, чтобы дать обещание.

– Расскажу, если ты сначала поговоришь с бабушкой.

Фелиситас скрещивает руки на груди и откидывает голову, ударяясь затылком о подголовник.

– Вот ты уперлась! Зачем это тебе?

– Затем, что это чувство, тоска или как там оно называется, в нем нет ничего хорошего. Я знаю, я тоже его испытывала. Но твоя бабушка… она не недоступная. Она все еще здесь. Ты можешь избавиться от этого чувства, пока она не ушла совсем, пока не стало слишком поздно.

– Ну… – неуверенно тянет Фелиситас, – а вдруг мы поговорим, а она все равно будет вести себя как недоступная?

– Сомневаюсь. Так поступил бы Дьявол, правда? А донья Ольвидо не любит cosas del diablo.

Точно, думает Фелиситас. Она не любит меня.

Глава 40

Ольвидо

Ольвидо, как и большинство мексиканских женщин в зрелом возрасте, во всем усматривала чудо. Фелиситас зашла после школы в библиотеку? «Каким чудом ты здесь оказалась? Пришла повидаться со мной?» Фелиситас тихо поздоровалась с ней утром? «Что за чудо, мне не померещилось? Кто научил тебя таким хорошим манерам?» Фелиситас тщательно почистила зубы, правильно двигая щеткой? «Чудеса! Что за волшебница привила тебе эту полезную привычку?»

Поэтому, когда Фелиситас входит в дом и говорит: «Milagro verte por aquí»[93], Ольвидо издает короткий, но искренний смешок, невольно испытывая чувство гордости. Ее речи не пролетают мимом ушей Фелиситас.

– Milagro verte aquí, – повторяет она насмешливым тоном. – А ты не выдумывала. Я действительно слишком много болтаю, да? Ты уже выражаешься как взрослая женщина.

– То есть ты взрослая? – решает поддеть бабушку Фелиситас.

– Следи за языком, – предупреждает сквозь зубы Ольвидо. – Я тренируюсь каждый вечер, и у меня гораздо лучше получается держать предметы, так что если я запущу этой лопаткой тебе в голову, то не промахнусь. Но ты права. Мое присутствие – это чудо, благословение глаз твоих.

– Что ты здесь делаешь?

– Слышу знакомый грубый тон. Я здесь, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Твоя мама не слишком обрадовалась, узнав, что ты останешься дома одна, пока она не вернется из Лас-Флореса. Ей еще нужно заглянуть в библиотеку, так что ее не будет какое-то время.

Фелиситас, недоверчиво хмыкнув, идет на кухню.

– Если бы мама переживала, то велела бы ждать ее у тети Самары, – говорит она, осторожно садясь на стул.

– Ну хорошо. Это я не слишком обрадовалась. Ты еще толком не научилась управляться одной рукой. Вдруг не смогла бы повернуть ключ? La puerta tiene maña[94]. Его надо покрутить и…

– Знаю, знаю. Чтобы открыть дверь, ключ надо повернуть определенным образом и потянуть ручку на себя.

– А если бы ты проголодалась и решила что-нибудь приготовить? Порезалась бы – и пришлось бы снова везти тебя в больницу? Я больше не хочу просить об одолжениях.

– Я попала в больницу по твоей вине, – напоминает ей Фелиситас.

– Ладно, проехали, как вы с мамой любите говорить. Давай сменим тему. Я тут думала о Лас-Флоресе. Мы могли бы расширить поиск. Не знаю, почему я не подумала об этом раньше…

Фелиситас делает глубокий вдох и хватается обеими руками за сиденье стула.

– Вообще-то, – говорит она, – я хочу тебя кое о чем спросить, aprovechando[95] мамы здесь нет.

Ольвидо поджимает губы.

– Ну вот, ты снова меня перебиваешь. Что там у тебя? Есть идея получше?

– Нет, – нерешительно произносит Фелиситас. – Это не касается мамы. Это касается тебя.

– Меня? – Ольвидо раздраженно цедит: – А, ну все понятно. Ответ – «нет».

– Ты же не знаешь, о чем речь.

– Знаю. Ты собиралась попросить меня помочь тебе разобраться со спиритической доской, чтобы на следующей неделе