Гори - Анастасия Мандрова

– Это правильно. Вот есть еще молодые люди, которые могут по-настоящему жить, а не просто плыть по течению, – закивал мой отец в то время, как моя мама молча ела и пристально смотрела на Ваню, как будто он оказался совсем не тем, о ком она думала в самом начале. Хотя, наверное, так и было.

Я тоже смотрела на Ваню и гордилась им. Я знала, что бы он ни сказал в этот вечер, я буду воспринимать это, как истину не потому, что я слепо верила его словам, а потому, что его слова не могли идти вразрез с моими мыслями. Мы уже смотрели в одном направлении, мы уже чувствовали друг друга, как будто давно были вместе.

А мама все так же молчала, глядя то на меня, то на Ваню, разговаривающего с папой о школьной жизни. Это было странно и совсем не похоже на нее. Это настораживало.

– Аня, помоги мне с горячим, – сказала мама и направилась на кухню, ожидая, что я последую за ней.

Как только я оказалась у дверного проема, мама схватила меня за руку и прошептала:

– Дорогая, почему ты не сказала, что ты по уши влюбилась?

– Мама! – Кроме этого слова, мне было больше нечего сказать.

– Ты стала такой скрытной! Не могу поверить, что это моя дочь, – мама всплеснула руками и отвернулась от меня к духовке, чтобы достать рыбу.

– Придется поверить, – хмуро пробормотала я, глядя на мерцающие огни за окном.

– Ты сильно изменилась, Аня. Помнишь, мы раньше всем делились?

Я с грустью усмехнулась. Мне не хватало наших вечерних посиделок за обсуждением прочитанных книг, просмотренных фильмов и концертов. Мы могли говорить про все на свете. Эти теплые и нежные моменты были одними из самых счастливых в моей жизни. Но все ушло. Кто-то повзрослел, кому-то надоело или захотелось тратить время на что-то более важное. Я не могла сказать точно, почему и когда, но это случилось. И точки возврата не было.

– Вроде бы этот твой Ваня неплохой парень, – произнесла моя мама, перекладывая горячее с противня на большое блюдо.

– Это так, – согласилась я, понимая, что со стороны моей мамы действительно большая жертва, сказать что-то приятное, пусть даже в не слишком приятном тоне, о том, кого выбрала ее дочь, а не она сама.

– Только не теряй бдительность, – сказала она мне, передавая блюдо в мои руки. – За хорошим с виду мальчиком может прятаться плохой. Ты же знаешь…

Мама продолжила говорить что-то еще, копошась у холодильника. А я смотрела на нее, застыв на пороге. Это она серьезно? Та, которая не распознала за фотографом насильника и спокойно оставила свою дочь в его студии? Та, которая до сих пор души не чаяла в прекрасном молодом человеке по имени Антон, не зная, что он самый мерзкий человек из всех, что я встречала, за исключением еще одного, о котором подумала прежде него? Как она смела намекать о Ване такое? Когда же моя мама сможет принять мой выбор, а не выбирать за меня?

Ничего не сказав, я развернулась и направилась к столу. Там была идеальная картинка семейного вечера. Ваня рассказывал папе что-то очень смешное. Папа смеялся так, будто только что услышал самую лучшую шутку в мире. Я тоже хотела присоединиться к ним, как вдруг обнаружила, что по моим щекам побежали слезы. А я даже их вытереть не могла, потому что держала блюдо с ароматной рыбой, которую еще несколько минут назад очень хотела попробовать, но сейчас ее запах вызывал лишь тошноту.

– Аня? – Ваня поднялся из-за стола и в несколько шагов преодолел расстояние между нами. – Ты чего?

Я бросила взгляд на папу, который был занят открытием бутылки вина. Он ничего не заметил.

– Это… все лук виноват, – прошептала я и закусила губу, чтобы сдержать бурю внутри себя.

Ваня посмотрел на меня так, будто хотел удостовериться, что я вменяема для того, чтобы продолжить ужин. Он быстро вытер мои слезы и забрал из моих рук блюдо.

– Не знал, что запеченый лук заставляет плакать, – тихо сказал он, подмигнув мне.

– Ваня, а кто твои родители? – задала вопрос мама, когда мы принялись за горячее.

– Мой папа – Дмитрий Сотников, участник рок группы. А мама – модель, – просто ответил он.

– Той самой группы? – спросил папа, чуть не выронив вилку из руки.

– Да.

Ваня странно посмотрел на меня, будто был в недоумении из-за того, что я не сказала родителям этот известный факт.

– Ух ты! Анюта, почему не сказала? – спросил папа обиженным тоном, как будто был фанатом группы. Сомневаюсь, что он знал хотя бы одну песню.

– Лучше услышать из первых уст, – скромно пожала я плечами.

– И ты тоже увлекаешься музыкой? Хочешь стать, как отец?

Я видела, как Ваня смутился, как подбирал слова для ответа. Я уже знала, как нелегко ему общаться на тему знаменитого отца. В таких случаях всегда сравнивают, часто не в пользу детей, говоря избитую фразу про отдохнувшую природу.

– Нет, я не хочу стать таким же. У каждого свой путь, – проговорил он, ковыряя вилкой рыбу.

– Ваня занимается музыкой, но увлекается не только этим. Он много путешествует… – начала я и споткнулась о взгляд мамы, прозорливый и в какой-то степени пугающий.

– Может, ты нам споешь? – поинтересовалась мама, откидываясь на спинку стула.

– Я… с некоторых пор не пою. Просто сочиняю.

Ваня как будто сгорбился после этих слов, но быстро собрался и перевел разговор на тему, не касающуюся его творческих способностей.

Хотела бы я сказать, что ужин пролетел незаметно, но такого просто не могло быть. Когда мы решили сделать перерыв перед чаепитием, и мы, наконец, оказались с Ваней наедине, в моей комнате, я, выдохнула. Но ненадолго, потому что в дверном проеме появилась мама с напутствием не закрывать дверь.

– Что вы, мы не будем закрываться, – произнес серьезно Ваня, но в его глазах горели искорки.

Я виновато улыбнулась ему.

– Значит, это и есть спальня принцессы.

– Еще одно слово о принцессе, и я кину в тебя подушкой!

– Хорошо, сударыня. Что будем делать, если вы не согласны биться подушками? – Ваня по-хозяйски сел на мою кровать и лукаво посмотрел на меня.

– Ну… Этаж слишком низкий для ненарушения пари.

– Аня, как ты можешь думать об этом, если в другой комнате твои родители? – с иронией в голосе тихо спросил Ваня.

Я покраснела и все-таки бросила в него ближайшую ко мне подушку. Он со смехом поймал ее и отложил