Дураки все - Ричард Руссо

женщины ухитрялись захватить тебя врасплох: только что глаза были сухие – и вот уже слезы в три ручья. А ты застыл (как Салли сейчас) и терпеливо ждешь, когда они объяснят, какое отношение ты имеешь к их горю.

– Что? – сказал Салли, поскольку нужно же было что-то сказать, и вдобавок ему, как всегда, было любопытно, в чем он дал маху на этот раз.

– Почему меня никто никуда не приглашает?

Салли несколько оторопел.

– Бутси, ты замужняя женщина.

– Я имела в виду, не приглашаете вы двое. Ты и он. Вы с ним вечно уходите пить пиво. Почему вы ни разу не позвали меня с собой?

– Я понятия не имел, что ты этого хочешь, – признался Салли. Неубедительно, однако Салли еще не переварил это “ты и он”. С каких это пор ответственность за жену Руба должен нести не только Руб, но и Салли?

– Не хочу. – Бутси вытерла глаза рукавом платья. – Унылое место.

– И?

– Но всякой девушке хочется, чтобы ее время от времени куда-нибудь приглашали, вот я о чем.

Ишь ты, подумал Салли. “Девушке”. И почему его так удивляет, что Бутси мнит себя девушкой? Потому что она уже давно не девушка? Потому что она слишком толстая и несимпатичная? Что проку от голых фактов, если речь о том, как ты себя видишь? И если Салли не чувствует себя семидесятилетним, даже в такие дни, как сегодня, когда по ощущению ему все восемьдесят, почему бы одинокой замужней женщине, которая каждый вечер читает любовные романы, не чувствовать себя девушкой?

– Ладно, – ответил он, – может, в следующий раз, если ты будешь в настроении…

– Я же только что сказала, что не хочу, разве нет?

Они долго смотрели друг на друга, пока на улице не залаял Руб. Хороший пес!

Салли кашлянул.

– Извини…

– Иди. – Растопыренной пятерней, точно метелкой, Бутси подтолкнула его к двери. – Забудь, что я наговорила, ладно? Наверное, от жары…

– Жара адская, – согласился Салли.

У порога Бутси включила свет на крыльце и спустилась за Салли по ступенькам. К его удивлению, Руб все так же сидел в машине, но возвращение Салли ввергло его в такое неистовство, что он принялся прыгать как бешеный, точно к нему в салон пробрался злобный хорек. Пес взлетел на торпеду и тут же скрылся из глаз, от его идиотских метаний пикап ходил ходуном.

– Господи Иисусе. – Бутси покачала головой. – Посмотрите на этого чокнутого мелкого говнюка.

– Руб! – прикрикнул Салли. – Хватит!

Пес заскулил и тотчас же замер.

Салли практически не сомневался: в том, что касается Бутси, от него ожидают чего-то еще, некоего проявления доброты, понимания или прочего, на что он неспособен, но не успел он придумать какое-нибудь жалкое утешение, как Бутси сказала:

– Пицца. Я только что поняла, что хочу именно пиццы.

– Разве в вашу глушь доставляют?

– Да, но надо заказать минимум одну большую.

– Вот и славно, – сказал Салли. Все уладилось. Только что стоявшая перед ними неоднозначная экзистенциальная дилемма (возможно, даже духовного свойства) вдруг преобразовалась в желание, удовлетворить которое способна лишь пицца.

Салли подошел к пикапу. За его спиной хлопнула сетчатая дверь, а в следующий миг послышался грохот. Салли было подумал, что Бутси споткнулась и упала, но потом сообразил – наверное, рухнула пирамида тарелок.

– Отлично. Потрясающе. Думаешь, меня это волнует? – раздался голос Бутси.

Салли не сразу понял, что она разговаривает с бардаком. Рано или поздно ей придется отделить то, что разбилось, от того, что всего лишь испачкалось, выбросить в мусор осколки стекла и керамики, а то, чем еще можно пользоваться, поставить обратно в раковину. Но не сегодня. Именно это Бутси и сообщила космосу. Салли хотел было вернуться и предложить помочь ей с уборкой, но передумал. Если тебе разрешили свалить, надо быть дураком, чтобы сделать иначе.

Он открыл дверцу машины, в салоне зажегся свет, и Салли увидел такое, что его удивило, хотя и не должно было бы. Руб, вжавшийся в пассажирскую дверь, трясся от страха, задние лапы его бились друг о друга, как у мультяшного пса. На конце его ярко-красного пениса блестела капля мочи – вероятно, последняя капля во всей собаке. Сиденье было мокрым – как и торпеда, и руль, и даже ветровое стекло. Салли включил дворники, чтобы убедиться, что сыро внутри, – так и есть.

– Руб, – произнес Салли тихонько (вдруг он ошибся и в собаке еще что-то осталось?). – Что с тобой, черт подери?

И тут поблизости снова раздался скулеж. Салли подумал было вернуться и предупредить Бутси, что к ним под дом заползла какая-то больная или раненая тварь – вероятно, енот. Может быть, Руб увидел или почуял его, вот и бесновался в машине. Но свет на крыльце потух, скулеж прекратился, и Салли решил: да и черт с ним. Другой Руб, скорее всего, уже ждет его в “Лошади”, вот ему Салли и скажет. А завтра, покончив с веткой, они посветят фонариком под крыльцо, посмотрят, что там окопалось. С водительского сиденья – ключи висели в замке зажигания – Салли видел очертания лежащей под деревом ветки. Странно, почему Руб ее не распилил, там дел-то от силы на пять минут. Может, сломалась пила? Поэтому он и бросил ее на улице – забирай кто хочет? Обычно Руб все-таки обращается с инструментами аккуратно.

С другой стороны, жизнь полна загадок, и нет ничего таинственнее человеческой натуры. Разговор с Бутси (а до этого с Рут) мало того что вымотал Салли, но еще и внушил ему чувство беспомощности. Может, Рут права, ему действительно надо съездить на море. Ему ведь всегда этого хотелось – по крайней мере, раньше, когда было не по карману. Так почему бы не съездить сейчас, когда он наконец может себе это позволить? Но сегодня он сомневался даже в том, хочет ли ехать в “Лошадь”, хотя и знал, что поедет. Салли повернул ключ в замке зажигания, включил заднюю передачу и выехал на дорогу. Свет фар скользнул по валявшейся ветке, и Салли отчего-то представил, что под нею лежит мертвый Руб, это объяснило бы не только его отсутствие, но и почему он не доделал начатое. Этот жуткий сценарий замечательно подтверждал растущую уверенность Салли в том, что с тех пор, как ему начало везти, за всё расплачиваются его друзья. Должна же плохая карма куда-то деваться. Но нет. Разумеется, Руба под веткой не было. Когда та рухнула, он держал бы в руках пилу, а не стоял бы под веткой. Впрочем, перед тем как уехать, Салли все же врубил верхние прожектора,