Долгая зима - Владимир Иванович Петров

– Проснулась? Ещё денёк к своим восьми с половиной добавила? – доброй улыбкой на симпатичном округлом лице встречала её Вера Петровна. В туго обтягивающей грудь блузке, в джинсовых шортах, подчёркивающих её стать, она выглядела намного моложе своих шестидесяти с небольшим лет. – Быстренько умывайся и за стол.

На завтрак к ставшему привычным молоку, после утренней дойки приносимому тётей Раей, добавлялись ежедневно сменяемые хозяйкой кушанья: глазунья с домашней колбасой, блинчики, творог со сметаной… К чаю, помимо конфет и печенья, ставились сбережённые в подполе-погребке прошлогодние вишнёвое варенье и мёд. На третью неделю гостевания Милы в селе на столе появилась первая созревшая в огороде клубника.

Мила в охотку быстро управилась с ягодами.

– Вкуснятина! Спасибо, бабуля! – поблагодарила она затеявшую постирушку бабушку. – Ещё бы клубнички!

– Сама за ней сбегай… Только поспелее выбирай.

Мила поспешила в «огурешник», где у сливовых зарослей сочной зеленью стелилась полудикая клубника. За редкие и недолгие наезды из города в своё, можно считать, дачное подворье Вера Петровна никак не могла облагородить её, и она, разветвляясь своими цепкими усиками, настырно вползала в лунки смородинных и крыжовниковых кустов. Просить же о том родственников, в её отсутствие присматривающих за домом, баба Вера не решалась. Видела, у них самих забот невпроворот. С благодарностью довольствовалась тем, что с огородным поливом они помогают, с избытком насаженным ею овощам засохнуть не дают.

Вернулась Мила быстро, без ягод, но с известием. Подбежала к развешивающей бельё бабушке, затараторила:

– Гнёздышко там… В клубнике… С яичками… Пойдём посмотрим.

– Откуда взялось? – удивилась Вера Петровна её сообщению о гнёздышке. Она вытерла фартуком мокрые руки, стянула косынкой растрепавшиеся кудряшки. – Что ж, пойдём глянем на твою находку. Заодно и клубнички наберём.

Не успели они подойти к ягодной плантации, как оттуда, из-под разлохмаченного крыжовникового куста, стремительно выпорхнула маленькая птичка. Крикливо крутнувшись над ними, она опустилась на жёрдочку высокой загородки «огурешника». Была птичка серого цвета, с чёрной грудкой и белым брюшком. Часто потряхивая длинным чёрно-белым хвостиком, она беспокойно вглядывалась в приближавшихся к её гнезду пришельцев.

– Неудачно устроилась, – не одобрила Вера Петровна выбранное птичкой место гнездовья. – Сильным дождём мигом зальёт, не говоря уже о поливе.

Она осторожно перенесла свитое из тонких прутиков, кореньев и стебельков трав гнёздышко за валик лунки.

– Какие миленькие! – Мила хотела было взять одно из двух яичек белого цвета с еле заметными сероватыми пятнышками, круглившихся на мягко устланном тряпочными лоскутками, пухом и шерстью донышке гнезда, но не успела.

Взлетевшая с жёрдочки птичка с воинственным криком ринулась на людей, склонившихся над её гнёздышком, чуть не полоснула широко распахнутым крылышком, словно маленькой острой косой, по Милиному личику.

– Ой! – испуганно отшатнулась она от гнезда. Не поддержи её бабушка, упала бы навзничь на колючий крыжовник.

Птичка взмыла вверх, заверещала ещё сильней. На помощь ей подоспела другая, такая же, только потемнее опереньем, видимо, будущий папаша.

– Кыш! – замахнулась на них прихваченным для ягод ковшиком Вера Петровна. – Не тронем ваших яичек. Клубнички вот возьмём чуток и уйдём.

Не испугались птички от её окрика и замаха, не улетели. Вдвоём уже совсем рядышком с ней просвистели они в новой атаке.

– Всё, всё… Уходим. – Вера Петровна поправила сдвинутую птичками косынку, кинула в ковшик пару десятков запунцовевших ягод и с тесно прижавшейся к ней внучкой покинула «огурешник». – Смелые птички, умеют постоять за себя, – зауважала она отважных защитников своего гнезда. – Молодцы!

– А как их зовут? – к Миле, сильно испугавшейся, вернулся дар речи. Округлившиеся было и без того большие светло-серые с зеленоватым оттенком глаза под тонкими дужками бровей стали прежними, красивыми и весёлыми.

– Трясогузки, если не ошибаюсь. Видишь, как они хвостиками-гузками трясут. Оттого и название своё получили. Дедушка хорошо в них разбирается. Приедет вот забирать нас, подскажет. Скоро должен быть.

– Уже? Так быстро! – разом поскучнела Мила, шмыгнула курносеньким, как у бабушки, носиком. – С подружками не наиграюсь…

– Не переживай, – успокоила внучку Вера Петровна. – Не скоро ещё деда Володя будет. Только к сбору вишни подъедет. К тому времени и птенчики появятся. Может, подрасти и улететь успеют.

– Правда! Подсмотреть бы, как они из яичек вылезать будут, – размечталась Мила, повеселела. – Поможешь, бабуля?

– А моей помощи и не требуется. Сама проследишь всё по порядку: и как снесёт птичка нужное количество яичек, и как высидит их потом, с дружком своим кормить птенчиков станет…

– Так она же не подпустит меня к гнёздышку.

– А ты и не лезь, не тревожь зря птичку. В её отсутствие ходи, рано утром или же когда солнышко сядет. Лучше, конечно, утром. Виднее.

– А почему именно в это время? – живо заинтересовалась Мила, следом за бабушкой присела на скамейку возле пристройки к избе, взяла из ковшика ягодку.

– Им же, птичкам, как и людям, после хлопотного дня отдых требуется. Поспать нужно, сил набраться. – Вера Петровна со знанием дела стала рассказывать о трясогузках: – Слышала, стайкой они у речки на вётлах и осинах ночуют, в густых ветках попарно спать устраиваются. С первыми солнечными лучами петь начинают, с чириканьем и писком задорные мелодии выводить. По-своему радуются утру, друг с дружкой милуются. Потом, потряхивая хвостиками, летят мухами, жучками-паучками разными кормиться, гнёздышко своё проверить, яичко новое снести…

Мила открыв рот слушала бабушку, даже про клубнику, что в тонких пальчиках держала, забыла.

– А ты ешь, ешь, – напомнила ей Вера Петровна, поближе к внучке пододвинула ковшик с ягодами, продолжила свой рассказ: – Хорошее у трясогузок сейчас времечко. Почти беззаботное. Дальше хлопоты серьёзные начнутся. Как только по природе положенные яички снесёт, птичка их высиживать будет. Дней десять, не менее. Дружку тогда кормить её придётся, охранять от кошек и других любителей полакомиться ею самой. А там и птенчики из яичек вылупятся, растить их надо будет, на крыло ставить, от хищников разных беречь…

Теперь Мила в постели не залеживалась. С утра пораньше в огород бежала, тихонько открывала поскрипывающую калитку в «огурешник», осторожно подбиралась к гнёздышку, радовалась каждому новому яичку…

Однажды, дотемна заигравшись с подружками, намотавшись в уличной беготне, она позже обычного спать легла. Попозже и встала. Направившись к огороду, уже издали заметила нырнувшую к гнёздышку птичку. Ту, что из двух ею виденных темнее опереньем. Притаившись под разросшимся возле калитки клёном, стала наблюдать за ней. Птичка не задержалась у крыжовника. Тут же шустро выпорхнула оттуда, с лёту прихватила клювиком подвернувшуюся стрекозу, вновь нырнула вниз. При следующем взлёте