Долгая зима - Владимир Иванович Петров

Затаив дыхание, Мила следила за тем, как птичка, безостановочно тряся длинным хвостиком, туда-сюда носилась на своих длинных ножках, собирая с земли невидимых издали насекомых, как с хорошим уловом снова шмыгнула к гнёздышку в клубнике…

– Кормит подругу, которая в гнезде яички своим брюшным пухом греет, деточек высиживает, – разъяснила бабушка внучке действия птички-кормильца. – Теперь её до самого появления птенцов нельзя тревожить, из гнезда выпугивать. Без неё яички охладятся, птенчики в зародыше погибнут… Хорошо, подфартило птичке. Клубнику почти всю собрали. Оставшиеся мелкие ягодки не скоро подрастут. Да и немного их. И шланг вчера от овощных грядок перенесла, смородину с крыжовником как следует полила. Знала, что вот-вот на высидку наша птичка устроится. Пусть не тревожится теперь вместе с верным дружком своим, спокойненько себе сидит…

Весело отлистывались Милины деревенские летние денёчки. С девчонками, с которыми быстро сдружилась, интересно и разнообразно время проводила. На тетрадных листочках в клетку они картинки цветными карандашами рисовали, тряпочные и пластилиновые поделки выдумывали, выставки из них организовывали. Стихи и песенки разучивали, концерты для взрослых давали. Не забывали и подвигаться. Играли в прятки, салки, прыгалки всякие. На велосипедах по длинной улице гоняли. Мила тоже быстро каталась, от деревенских, более крепких подружек не отставала. Своими тонкими ножками в сандалиях крутила педали так шустро, аж не заплетённые в косички волосы за плечами тёмным шлейфом развевались.

Вера Петровна расщедрилась было купить велосипед для Милы, но хватало того, что бабы-Машин Лёша и соседский Илюша одалживали.

Без купания, само собой, не обходилось. Жаль, не в пруду, что раньше близко, на задах изб, за огородами водной гладью синел. Давно уж прорвало сильным весенним половодьем его плотину, с развалом колхоза так и не восстановленную. В жару, где бы ни играли, то и дело бегали во двор к внучке деда Григория: там из двух больших колёсных покрышек от трактора «Кировец» хозяином дома был сооружён вместительный бассейн. В нём и плескались подружки, где за день на солнце вода согревалась, а вечером, незадолго до пригона коров, её использовали на полив овощей. Взамен набирали свежей из уличной колонки. Иногда в конце рабочего дня дед Григорий на своей видавшей виды легковушке – «москвиче» возил девчонок далеко за деревню, к лесу, вволю побарахтаться в чистейшем, с родниковой водой краснопахарском озерце, получившем своё название от некогда располагавшегося здесь хуторка Красный Пахарь.

Словом, с удовольствием играла Мила с подружками в свои первые школьные каникулы, но всё же о гнёздышке в клубнике не забывала. Прибегая на обед, всегда находила времечко за птичкой, кормящей подругу-наседку, понаблюдать.

При очередном проследовании Милы к своему наблюдательному пункту за ней увязался Васёк.

– Иди домой, – заметив кота, стала прогонять его Мила.

Васёк не слушался, тёрся о ноги, мурлыкал о чём-то своём, кошачьем. Вдруг он прервал мурлыканье, насторожился, уши навострил и, опередив намерившуюся взять его на руки девчонку, нырнул под калитку.

– Куда?! – поспешила за ним Мила. – Нельзя!

Васёк остановился было, но тут же сильнее припустил к гнёздышку, откуда к нему с дружным писком потянулись желторотые птенчики.

Быстро подбежала Мила, схватила опешившего от увиденного птичьего выводка Васька, заругала:

– Ах ты, негодник! Неслушник такой… Я тебе!

Птенчики в шесть глоток откликнулись на Милин голос новым, требующим кушанье писком. Двое из них ещё окончательно не освободились от яичной скорлупы, но в требовательности своей не отставали от голеньких с редким тёмным пушком собратьев.

– Видишь, как раскричались? Из-за тебя всё! – Мила чувствительно шлёпнула с горящими глазками рвущегося к пискунам Васька, поспешно поднялась от гнёздышка. – Бежим скорее, пока их родители не заявились.

Вовремя она спохватилась. Только успела, с вырывающимся котом под мышкой, закрыть за собой калитку «огурешника», как прилетели птички-кормильцы, хлопотливо занялись исполнением родительского долга.

Мила донесла Васька до избы, опустила возле предназначенной ему миски. Придерживая за шею, наставляла строго:

– Вот твоя еда! Лакай на здоровьице свой супчик с молоком. А про птенчиков забудь!

Васёк недовольно глянул на маленькую хозяйку, мол, чего удумала. Схитрить решил. Изображая послушание, раз-другой ткнулся мордочкой в миску. Учуяв послабление девчоночьих рук, резко вырвался и, призывно мяукнув, поскакал к огороду.

– Стой! – бросилась за хитрованом Мила. – Стой! Кому говорю!

Поочерёдно нырявшие к гнезду трясогузки были начеку, словно поджидали маленького хищника. Всполошились разом, раскричались, смело налетели на него ещё на подступах к своим деткам.

Разбежавшийся Васёк по инерции проскочил всё же к гнездышку, готовый вцепиться уже своими острыми клычками в горлышко ближайшего к нему птенчика. Только не успел дотянуться. Трясогузки помешали, стали клевать его, крылышками бить по глазам так яростно, что кот на борьбу с ними вынужден был переключиться. Птички того и добивались. Они, с риском оказаться в сильных, с острыми коготками лапах кота, прыгали, взлётывали перед ним, уводя его всё дальше и дальше от гнезда. При этом поочерёдно взмывали вверх и стремительным комком бросались на незваного гостя. Неизвестно, чем бы закончилась эта схватка, не подоспей храбрым защитникам на подмогу с добрый десяток сородичей и несколько поддержавших их воробьёв, с лёту безбоязненно кинувшихся на врага.

Не до птенчиков стало Ваську. С птичками, слетевшимися на помощь их родителям, пришлось сразиться. В отчаянной схватке одну из них он сбил насмерть, пёрышками многих поле боя усеял… Только не удалось ему сладить с дружной стайкой маленьких, с виду слабеньких, но воинственных птиц. Одолели они, большинством и храбростью взяли, и потрёпанному, исклёванному изрядно коту ничего не оставалось, как с позором бежать восвояси.

С трудом вырвавшись из птичьего окружения, Васёк выскочил из «огурешника», стремительно пронёсся мимо застывшей на полпути к огороду Милы. В намерении спрятаться в избе он попытался с разбегу проскочить в неплотно прикрытую дверь веранды. Не получилось у него. Узковатым оказался просвет. Бело-серым мячиком отскочил он от шумно захлопнувшейся при его наскоке двери, в несколько прыжков одолев двор, исчез в расщелине саманных кирпичей, подготовленных дедом Володей для перекладки сильно накренившейся стены мазанки.

– Стучалась? – вышла из веранды придремавшая и проснувшаяся от кошачьего удара в дверь Вера Петровна.

– Не я, бабуля… Васёк это. – Мила быстренько, захлёбываясь от возбуждения, поведала о случившемся.

– Вона как. – Хозяйка вроде бы и не удивилась услышанному. – Так ему и надо, хулигану! Молодцы птички! Проучили как следует шельмеца. Надолго запомнит…

Она взяла пластмассовое ведёрко, Миле литровую алюминиевую кружку протянула:

– Пойдём в огород, за вишенками. Полакомимся первыми и на компот наберём. Поспевать, смотрю, стали. Вовремя. Как раз и дедушка