Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

— Об ужине не беспокойся, я все организую, — Еланцев заговорщицки подмигнул. — У меня есть одна идея.

— Какая? — насторожился Остудин.

— Ты сейчас одевайся и иди в ресторан «Север». Это два квартала отсюда. Занимай место. А я подскочу туда через полчаса.

— С чего это я пойду в ресторан один? — удивился Остудин.

— Я хочу попросить тебя об одном одолжении, — Еланцев понизил голос почти до шепота. — Ты садись за столик у окна. Весь тот ряд обслуживает Настя. Посмотри на нее... На то, как себя ведет. Потом обменяемся мнениями.

— Это называется: послать лазутчика в стан врага...

— Дело не в том, как называется. Мне очень важно, что ты о ней подумаешь. Это дружеская просьба. Когда у нас с тобой еще выпадет такой случай?

Остудина предложение Еланцева озадачило. Он хмыкнул неопределенно, почесал в затылке, не зная, что ответить. Потом врастяжку, словно обдумывая каждое слово, произнес:

— Послушай, в этом что-то есть.

— Я знал, что ты согласишься, — улыбнулся Еланцев.

Настю Остудин узнал сразу: очень уж точно описал ее Еланцев. Да он бы и без описания угадал ее. Все официантки были похожи друг на друга — ярко накрашенные, с подведенными глазами и губами, с толстым слоем жидкой пудры на щеках. К такой косметике женщины прибегают, когда им надо скрыть или возраст, или следы разгульной жизни. Очевидно, здесь было и то, и другое.

Настя не пользовалась косметикой. У нее было свежее лицо, русые волосы, стянутые на затылке в «конский хвост», высокий белоснежный кокошник на голове. Она была стройной, с красивыми ногами, и ходила меж столов с какой-то изящной плавностью, словно и не вина, закуску, а себя несла на блюде. И первая мысль Остудина была о том, как такая необыкновенная девушка попала сюда.

Свободных столиков у окна в ресторане не было. Но за одним из них сидела парочка, на которую сразу обратил внимание Остудин. Она явно собиралась уйти. Мало того, два других стула за этим же столом были свободны. Остудин уверенно направился туда.

— Свободно? — спросил он, подойдя к столу.

— Да, конечно, — ответил парень и посмотрел на часы.

Его дама нервно постучала вилкой по пустой тарелке. Они были явно возбуждены.

— Говорят, здесь подают хорошие эскалопы, — произнес Остудин, пытаясь наладить контакт со своими соседями.

Парень как-то странно посмотрел на него, а его дама переставила пустую тарелку с места на место. Мимо их столика прошла Настя, стуча каблучками и держа в руках поднос с блюдами.

— Девушка! — умоляющим голосом выкрикнул парень, но она даже не повернула своей красивой головы, увенчанной роскошным кокошником.

Через несколько минут Настя прошла назад на кухню, неся на подносе пустые тарелки.

— Девушка, — снова обратился к ней парень и попытался дотронуться до ее локтя, когда она проходила мимо.

— Я же сказала: сейчас, — ответила Настя, не останавливаясь.

— Полчаса не можем рассчитаться, — пожаловался парень. — Просто кошмар.

— Все равно идти больше некуда, — заметил Остудин и полез в карман за сигаретами.

— Поэтому и ведут себя так нагло, — сказала дама и, отодвинув от себя тарелку, обратилась к Остудину: — У вас не найдется одной сигареты?

Она прикурила от спички, жадно затянулась и, повертев сигарету в руке, произнесла:

— Решила вчера бросить курить. Но разве из-за них бросишь?

— Из-за кого? — не понял Остудин.

— Из-за ресторанной обслуги, кого же больше? — поморщилась дама и, еще раз затянувшись, погасила сигарету, при этом сломав ее пополам.

Минут через двадцать Настя подошла к столику и рассчитала нервничающую пару.

— Принесите меню, — попросил Остудин.

— Сейчас, — ответила Настя и снова скрылась на кухне.

Внезапно в ресторане возник шум. В зал не вошла, а ворвалась толпа, которая галдела, гортанно перекликалась, громко приветствовала официанток, вызывающе-развязно обращалась к незнакомым людям. «Азербайджанцы», — подумал Остудин. Около компании засуетились несколько официанток. Моментально откуда-то появилось три стола, их сдвинули вместе, поставили к стене, накрыли скатертями. Анастасия, которая в это время обслуживала соседний столик, сразу обратила внимание на поднявшуюся кутерьму. И отреагировала на нее брезгливой гримасой.

Остудин видел кавказцев еще в свой первый приезд в этот город. Они торговали цветами. «Наверное, хорошо барышнули», — подумал он. На какое-то время в нем вспыхнуло негодование человека, добывающего хлеб тяжелым трудом. «Мы горбатимся, а они на вечном празднике жизни, — подумал он, глядя на азербайджанцев. — И местные власти хороши. Уж цветы-то можно было вырастить и в теплицах».

Его сетование на неразворотливость местных властей прервал Еланцев. Он неожиданно возник в дверях, на мгновение задержался у порога, отыскивая глазами Остудина, и направился к его столику. Остудин перевел взгляд на Анастасию.

В пренебрежительно-безразличной до этого женщине вспыхнул невидимый свет. Ожили и засветились глаза, трепетно дрогнули губы, порозовело лицо. Она не подозревала, что за ней наблюдают, и потому действовала импульсивно. Приостановилась и поправила рукой прическу. Потом одернула передник. Тут же выпрямилась и двинулась дальше. Но не на кухню или в буфет, куда, видимо, направлялась, а в сторону Еланцева. Она преобразилась на глазах.

И все вокруг перестало для нее существовать. Она не скрывала радости, и Остудин видел это. «Сейчас они бросятся друг другу в объятия», — подумал он. Но Настя только дотронулась кончиками пальцев до щеки Еланцева и, задержав на мгновение руку, опустила ее. Еланцев что-то сказал ей, она оглянулась на Остудина и пошла на кухню.

Через минуту на их столике появились коньяк, салаты, подрумянившиеся, прямо с огня, эскалопы.

— Не торопись, — сказал Еланцев. — Ужинать придется до закрытия ресторана.

Музыка, без того беспорядочно-громкая, приобрела южный темперамент. Кавказцы заказывали знакомые и незнакомые Остудину мелодии. За их столиком появились какие-то девицы. Официантки не успевали подавать еду и питье.

— Господи, когда же кончится? — взмолилась Анастасия, остановившись около Еланцева.

Крикливая гульба надоела и Остудину. А часы будто нарочно замедлили ход. Наконец, без четверти одиннадцать мигнули лампочки в люстрах. И ровно в одиннадцать ресторан погрузился в полумрак... Посетители постепенно исчезли. Только кавказцы галдели без устали, полумрак словно подстегнул их. Они гортанно кричали, перебивая друг друга, девицы за их столом бесстыже хохотали.

Анастасия, уже снявшая кокошник, подошла к Еланцеву, взъерошила волосы на его затылке и сказала:

— Давайте убираться отсюда.

—