Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

от ареста. Шахты, как объект повышенной секретности, находились под наблюдением спецслужб. Не дай Бог, какая авария – последуют разбирательства и ладно бы в халатности, но и вредительство могли впаять. В зависимости от тяжести аварии.

В годы войны частенько в целях экономии отключали электричество. Это называлось «плановым отключением» по специально утверждённому графику. В домах порою свет не горел сутками, жили при свечах. Шахты отключались на короткое время, чтобы их не успело залить водой. А вода откачивалась насосом, который работал от электричества. Но однажды из-за аварийного отключения на более длительный срок насос залило водой, при включении электричества произошло короткое замыкание, и он сгорел. Запасного насоса на этой шахте не было. Случилось это в отсутствии папки; он в субботний день был дома, отмывался в бане, а вместо себя оставил сменщика. И вот он сидит после бани, пьёт чай, прибегает сменщик и говорит:

– Алексеич! Мотор сгорел. Звонили из Непряхи, из Чебаркуля направляется Сашка для расследования аварии. Посадят ведь нас!

«Сашкой» называли энкаведэшника – одного на весь район. Папка быстро собрался и побежал на шахту. Видит: сидят унылые рабочие на бревне.

– Чего сидите? Не работаете? – спрашивает отец.

– Сашку ждём! – отвечают.

Шахту продолжает заливать водой, откачивать воду нечем, запасного насоса нет. Но папка знал, что на соседней шахте запасной насос есть, так ведь не дадут. Тогда он переговорил с рабочими, что они согласны пожертвовать мешком муки (выдаваемой по талонам), и на эту муку выменял навремя насос на соседней шахте. Доставили насос, воду откачали. Папка вернулся домой и снова сел пить чай. Мимо нашего дома ехал в упряжке энкаведэшник Сашка, завернул во двор. Увидел отца и говорит:

– Кузьмин! У тебя авария на шахте, а ты чай пьёшь!

– Да ну? Кто тебе сказал?

– Звонили из Непряхино.

– Поедем, посмотрим.

Приехали – действительно: всё нормально и все работают. На обратном пути домой отец пригласил Сашку к нам и для верности напоил его, потому как тот был не дурак выпить. Отец хвалился:

– И никакая холера, слава Богу, не настучала. За муку, взятую у рабочих, мне тоже могло бы попасть: хищение социалистической собственности. А с рабочими я потом расплатился своей мукой.

То-то же наша семья некоторое время сидела без хлеба. Бабушка пекла картофельные оладьи. С голода не пропали. «Жизнь была хорошая».

Часть II. ЛЕНИНСК

Переезд на Ленинский прииск

К началу пятидесятых золото в Верхних Карасях пошло на убыль, шахты выработаны. Ещё копошились старательские артели в окрестностях села, как-то неэнергично велись изыскательские работы, видимо, без надежды найти новые месторождения, и мои родители решили сменить адрес и работу. Была и ещё одна веская причина перемены места: мы подрастали, и нам нужна была школа. Старшие ребята учились в 5–6-м классах в соседнем Непряхино и жили зимой в интернате, а я окончила третий класс и могла бы ещё год учиться вблизи дома, но после её окончания и мне предстояло жить в отрыве от семьи, а я часто болела.

Легко сказать – переселиться на новое место жительства, но в моём детском сознании совсем не отложилась организационная сторона всего переселения семьи на Ленинский прииск, где отец подыскал себе работу. Я не поняла и не приняла факт продажи нашего родного и уютного дома в Карасях. Это спустя многие годы я нашла в домашнем архиве договор от 25 апреля 1950 года о его продаже местному рыбосовхозу «Пламя». Узнала я также от мамы, что дом после нас использовали под квартиры учителей. Но долгие годы я и представить такого не могла, чтобы в нашем доме жили чужие мне люди. Он – наш! Кажется, у дома была душа, сроднившаяся с нашими душами! Господи! Сохрани этот дом от разрушающего воздействия времени! Пусть он живёт и помнит наши голоса! И простит нас, конечно, за наше предательство: ведь мы его продали!

Эти чувства пришли ко мне потом, когда я подросла. А пока мне было безумно интересно от новизны переезда в другой дом и в другое место. Сама дорога до Ленинского прииска мне показалась слишком долгой и поэтому скучной. Уж мы ехали, ехали! А на чём ехали? А на грузовике, нагруженном с верхом вещами в кузове. Поверх вещей умостились бабка и я рядом с нею, а в ногах у нас стояла плетёная корзина, разгороженная надвое, в которой ехали кошка Капля и щенок-такса, и от соседства собаки кошка всю дорогу недовольно возилась и мяукала. В кабине грузовика сидела мама с четырёхлетним Генкой. И, видимо, был ещё какой-то транспорт – я его не запомнила. Но может, этот транспорт ушёл раньше, потому что в нашем грузовике отсутствовали Герка с Женькой, не было и папки. А куда же дели нашу семейную кормилицу – корову Флюрку?

Вот какой документ я нашла всё в том же нашем семейном архиве:

Справка от 3.03.1950 г.

Дана гражданину Непряхинского сс (поясняю: сельского Совета) Кузьмину А. А. в том, что корова масти чёрной, вымя белое, 8 лет; тёлка полтора года, масти чёрной, паха и хвост – половина белый, действительно его собственные. Справка дана для переезда скота по месту жительства.

Корова Флюрка переезжала вместе со своей дочкой-тёлочкой, и на обеих полагался документ, удостоверяющий, что они не колхозные, а собственность нашей семьи. В документе их характеризуют по внешнему виду. Например, у тёлочки половина хвоста белая. Помните кота Матроскина из мульфильма «Каникулы в Простоквашино», который на требование почтальона Печкина предъявить документ для получения почтовой посылки сердито воскликнул: «Усы и хвост – мои документы!»?

Сейчас я не могу сказать, каким образом транспортировали корову с тёлкой. Смущает немалое расстояние от Карасей до Ленинского прииска. И спросить мне теперь не у кого.

На справке стоит дата 3 марта 1950 года, но моя зрительная память зафиксировала, что мы переезжали в летнюю пору. Было тепло и сухо. Светило солнце. Да и то сказать, трудно представить, чтобы мы путешествовали во время весенних мартовских холодов, когда снег ещё не сошёл. И немаловажно для нас, учащихся детей, – надо было закончить учебный год.

Итак, родительский дом № 2. Каков он и в каком месте стоит.

Во дворе я встретила моих старших братцев. Их отрядили помогать носить вещи с грузовика в дом. Помощники! Ну а я почему-то домой идти сразу не решалась и первым делом осмотрела двор, который не был такой широкий, как