Голые среди волков - Бруно Апиц

Клуттигу пришлось этим удовольствоваться.

Когда собрался штаб, Клуттиг, раздосадованный, уселся в углу. Он был уверен, что хитрый Швааль одурачил его, кинув кость, которую он, Клуттиг, схватил. Он с недоверием посматривал на начальника лагеря. Как пыжится этот жирный боров!

Швааль расхаживал по кабинету с телеграммой Гиммлера в руке.

– Приказ ясен и, разумеется, будет выполнен!

Клуттиг колюче поглядывал на собравшихся, следя, какое впечатление произвели слова Швааля. Возле письменного стола сидел пьяный Вайзанг и тупо смотрел перед собой. Очевидно, ему не хватало шнапса, которым начальник, когда собирался штаб, угощал не слишком щедро.

Штурмбаннфюрер Камлот, командир эсэсовской части, стоял посреди комнаты, выставив ногу и скрестив на груди руки. За длинным совещательным столом сидели начальник рабочих команд, управляющий делами и адъютант начальника лагеря. Многочисленные блокфюреры, соответственно своему рангу, стояли позади офицеров. Райнебот, будучи младшим офицером, счел для себя более разумным встать во втором ряду.

Взгляд Клуттига скользил от одного к другому. Все лица выражали преданность и согласие с начальником лагеря.

Клуттиг пришел в бешенство. Что за трусливая компания! Приказ Гиммлера они, по-видимому, восприняли как желанную возможность безопасно скрыться – притом всем разом! Даже Райнебот выглядел воплощением кротости.

Словно сговорившись, на Клуттига никто и не взглянул, все благоговейно внимали словам начальника.

– Срок эвакуации зависит от нас, а мы должны ориентироваться по положению на фронте. – Швааль с видом заправского полководца подошел к карте и широким взмахом руки указал на южную Германию. – Только сюда еще можно будет пробиться. – Вайзанг что-то пробурчал. Швааль театрально развел руками. – Другого пути для нас нет…

Клуттиг терзался. Ему хотелось вскочить и заорать во все горло, но единодушие собравшихся удерживало его на месте. Швааль остановился посреди кабинета и, словно желая высмеять Клуттига, сказал:

– Конечно, в лагере существует тайная организация. Мы не так глупы, чтобы не учитывать подобного обстоятельства. Но оно всего лишь обстоятельство, не более. Как вы полагаете, господин штурмбаннфюрер, – обратился он к Камлоту, – может ли эта организация представить серьезную угрозу для ваших частей? – Штурмбаннфюрер ответил пренебрежительным смешком. – Всецело разделяю ваше мнение, – поспешно поддержал его Швааль. – Несколько залпов по лагерю мгновенно сломят всякое сопротивление… и я не замедлю воспользоваться этой мерой, если она окажется необходимой. – Он выдержал внушительную паузу, заложил руки за спину и, высоко подняв голову, снова заходил вокруг стола. – Однако дело сейчас не в этом, – продолжал он. – Господа, я отвечаю за вашу безопасность. И не только сегодня, но и в ближайшем будущем. – Он произнес это с особым ударением, уверенный в общем согласии, ибо хорошо знал своих людей. – Да, и в ближайшем будущем, – повторил он. – Надеюсь, вы меня понимаете.

Никто не отозвался, все словно спрятались друг от друга, погрузившись в молчание. Теперь момент созрел. С нескрываемым торжеством Швааль объявил:

– Энергии гауптштурмфюрера Клуттига мы обязаны тем, что наконец-то, буквально в последнюю минуту, обнаружены коноводы тайной организации. Этим он оказал нам неоценимую услугу. Я распорядился расстрелять эту верхушку заговорщиков и убежден, что он выполнит мой приказ умно и осмотрительно.

– А что будет дальше? – спросил молчавший до сих пор Камлот.

Швааль удивленно поднял брови.

– Дальше выполняется приказ рейхсфюрера СС, – сказал он.

– Гиммлера? – лениво заговорил Камлот. – Вздор! Он отсиживается в убежище, там ему легко приказывать. А я должен возиться с этим сбродом?.. Уничтожить всю банду до последнего – вот мое мнение!

Швааль встревоженно повернулся к нему.

– А американцы?

Камлот с равнодушным видом засунул руки в карманы.

– Не мелите чепухи, Швааль. Прежде чем они заявятся, я успею все закончить и буду уже за тридевять земель.

Ои расхохотался. Швааль побелел. Его дряблые щеки тряслись.

– Именем рейхсфюрера СС вы обязаны мне подчиняться! – вдруг истерически закричал он. – Кто здесь начальник?

– А кто командует частями: вы или я? – нанес Камлот ответный удар.

Клуттиг вскочил. В два прыжка он очутился подле штурмбаннфюрера, словно став под его защиту. От волнения он не мог произнести ни слова и только злобно смотрел на Швааля. Поднялись и остальные. Назревал скандал. Но Швааль разрядил напряжение.

– Мятеж? Заговор? – заорал он.

У Камлота ничего подобного и в мыслях не было, и он ответил довольно миролюбиво:

– Не болтайте попусту! Заговор? Чепуха! Просто мне неохота тащиться отсюда с этой сволочью. Расщелкать – и все!

Он сел в кожаное кресло у длинного стола и закурил. Под защитой этого могущественного «союзника» Клуттиг почувствовал себя сильнее.

– Уничтожить! Я тоже на этом настаиваю! – завопил он и демонстративно стал рядом с Камлотом.

Все закричали, зашумели, замахали руками. Наиболее свирепые из блокфюреров, хотя их верховным главнокомандующим был Швааль, поддерживали Камлота.

Виттиг, адъютант Швааля, орал на них, а те орали на него. Фуражки съехали на затылки, мелькали руки. Различия в звании, которые всегда тщательно соблюдались, вдруг исчезли. Виттиг заслонил собою Швааля и крикнул:

– Господин начальник лагеря, прикажите всем немедленно замолчать!

Шум сразу стих.

Блокфюреры, стоявшие вблизи начальника лагеря, с перепугу вытянулись в струнку. Лишь один человек не принимал участия в перепалке – Райнебот. Несмотря на то что он был тоже взволнован, видя, как с каждой минутой меняется ситуация, и понимая, что сейчас должен решиться спор между двумя противоборствующими силами, молодой комендант превосходно владел собой.

Казалось, теперь снова берет верх начальник лагеря. Воспользовавшись наступившей тишиной, Вайзанг ударил кулаком по столу и злобно зарычал:

– Проклятые черти, чтоб вас! Что сказал Швааль, то и будет! Он наш начальник, других нет!

Его словно не слышали. Райнебот сощурил глаза: что же будет? Камлот смял в пепельнице окурок и поднялся. Ему было неловко за происшедшее. Все это подрывало авторитет того иерархического круга, к которому он, как офицер старшего ранга, принадлежал. Его разногласие со Шваалем возникло не из «высших» соображений, а из стремления спасти свою шкуру. Поперек дороги стояла масса заключенных. Что ему до американцев? Своя рубашка ближе к телу. Он не понимал начальника лагеря: зачем во время бегства обременять себя лагерным сбродом, когда можно сделать гораздо проще: уничтожить всех, кто находится за колючей проволокой, сесть в машины и…

– Вы теперь убедились, что думают ваши подчиненные, – сказал он Шваалю. – Почему же вы отказываетесь стрелять?

Швааль был приперт к стене.

– Кто говорит, что я не хочу стрелять? – сказал он, отступая за письменный стол. – Если будет необходимо, весь лагерь в течение получаса взлетит на воздух!

– Так прикажите! – закричал Клуттиг. – После нас хоть потоп! Если уж мы погибнем, то ни одна большевистская сволочь не должна остаться в живых!

Блокфюреры снова загалдели:

– Расщелкать всю сволочь!

Вновь разгоравшийся