Назови меня по имени - Ольга Николаевна Аникина

по меркам Ираиды Михайловны, но, как выяснилось, весёлого и надёжного парня по фамилии Павлов. Жил этот Павлов в собственной двухкомнатной квартире недалеко от площади Мужества. После трёхмесячного знакомства молодые сыграли скромную свадьбу, и Алька сразу же, в течение двух с половиной лет – одного за другим, – родила двоих сыновей. Всё это ей удалось успеть, не прекращая работы на кафедре. Почти сразу после того, как старший сын появился на свет, Павлова Алла Александровна – так теперь звали Машину сестру – с блеском защитила кандидатскую диссертацию на тему «Что-то там и что-то там у детей с врождённой патологией аорты». Об этом событии в семье Иртышовых долго ещё будут говорить с особой гордостью. Как Альке удалось добиться таких ошеломительных успехов, Маша примерно понимала: научную работу Альке помог написать один их общий знакомый.

Увы, Алька была последним человеком, которого Маша могла просить об участии.

Она потопталась возле двери парадной и спрятала трубку в карман.

Петька выжидающе глядел на мать.

– Возвращаться уже нельзя, – сказала Маша то ли сыну, то ли самой себе и открыла дверь автомобиля. – Поехали! Я знаю, что делать.

На всей земле существовало только одно место, где Маша с Петькой могли поселиться совершенно бесплатно и чувствовать себя в безопасности. Это была отцовская дача в Репино.

Они приехали туда ранней весной, с тремя чемоданами и сумкой, а в посёлке всё ещё лежал снег. Ворота занесло. Маше пришлось бросить свой крохотный «ниссан» снаружи, войти через калитку и, утопая в снегу, пробраться к сараю, где хранились лопаты. Первым делом следовало расчистить проезд к дому. Работать было неудобно – наст уже затвердел, спрессовался в слоёные куски, схваченные недавним лёгким морозом.

«Ниссан» кое-как закатили на территорию участка. Оба крыльца – западное и восточное – тоже были завалены снегом, а двери вмёрзли в проёмы. Петька поначалу заныл и уселся на ступеньку; труд на свежем воздухе не входил в его планы. Но, с любопытством наблюдая, как мать, одетая в розовое «девочковое пальто», по-женски неуклюже очищает дорожку от снега, Петька поразмыслил о чём-то и нехотя потянулся к лопате. Расправившись с первым крыльцом, он вошёл во вкус и бросился к восточной стороне дома, чтобы освободить второй вход, хотя делать это было совсем необязательно.

Дверь открыли – самое время переодеться. Холодная и колючая дачная одежда стояла колом. Надевать её было неприятно, но Маша никогда не видела, чтобы кто-нибудь рубил дрова в колготках и в двубортном драповом тренче от Луи Виттона. Вместо юбки она надела старые камуфляжные штаны. На средней полке в шкафу Маша нашла старый шерстяной свитер, с репейником, прилипшим к рукаву. Сняла с вешалки возле входа тёмно-синюю куртку с капюшоном, в которой осенью ходила за грибами.

Маша почему-то была уверена, что оба дедушки – Сергей Николаевич и Николай Иванович – приютят её в фамильном убежище, как древние хозяева языческих храмов привечали беглых рабов и изгнанников. Как собор Нотр-Дам давал приют парижским бродягам. Она заглянула в кабинет. Прадед выглядел сурово, но Маше нужно было от него не прощение, а совет и поддержка. Рентгенолог и физиолог Николай Иванович родился в семье сельского врача, а значит, в юности наверняка умел рубить дрова, подумала Маша. Она бросила вопросительный взгляд на обитателя кабинета, и ей показалось, что веки старого академика слегка опустились, придав лицу утвердительное выражение.

Топор стоял, прислонённый обухом к двери кладовки. Раньше Маша боялась не то что брать его в руки – ей было страшно даже смотреть, как им орудуют мужчины.

Она подошла к яблоневой коряге и вспомнила, как отец стоял над чурбаком: широко расставив колени и чуть присев. Он размахивался и с силой опускал топорище. «Покалечусь так покалечусь, – решила Маша. – Теперь уже всё равно». И размахнулась.

Дерево промёрзло насквозь. Топор отскакивал от кривого ствола, словно тот был резиновый.

С горем пополам затопили печь в детской. Петька грыз печенье и пил растворимое какао без молока. Маша включила сыну телевизор – хорошо, что на даче имелось хотя бы такое развлечение.

Выйдя из дома в розовом тренче и камуфляжных штанах, Маша крикнула сыну: «Я в магазин!» – и направилась к воротам. Продуктовый супермаркет в Репино находился возле Зеленогорского шоссе. Прежде чем сесть за руль, Маша достала из кармана телефон и набрала рабочий номер профессора Иртышова.

– Пап, подскажи, пожалуйста, где в марте можно купить машину дров?

Отец, по счастью, всё ещё был на работе. Что Маша всегда ценила в нём – так это привычку не задавать лишних вопросов.

– Вроде бы не сезон… Как срочно нужно?

Маша сказала, что срочно. Разрубленная на крупные куски яблоневая коряга догорала удивительно быстро и к тому же коптила.

– Пап, купи себе мобильник. Пожалуйста!

– Подумаю. Через час перезвоню.

Через час он действительно перезвонил, а через три – приехал сам, на пыхтящем солярой грузовике. Размахивая руками, отец руководил разгрузкой прекрасных сухих берёзовых дров, наколотых плашками разного размера.

Профессор Иртышов вышел из дачного дома уже переодетый в походные штаны и куртку Алькиного мужа. Одежда была ему велика, но собственных отцовских вещей на даче давно уже не осталось.

Дрова вывалили во дворе; получилась огромная куча. Профессор расплатился с шофёром и освободил проезд грузовику. Старый ГАЗ-53 выбрался с иртышовской территории и заглох за воротами. Он ещё долго там стоял и заводился, рыча и завывая. Петька, завидев такую движуху, выскочил из комнаты, нацепил пуховик и с интересом наблюдал за происходящим. Потом влез в ботинки и побежал к деду.

– Надо сгрузить это всё под навес, – сказал профессор, кивая на пирамиду дров, наваленных кое-как. – А можно и в доме устроить дровницу. Чтоб не выбегать во двор за каждым поленом.

Маша затопила печь в гостиной и подбросила поленьев в остывающую печку детской. На всякий случай она протопила и дедушкин кабинет – в старые добрые времена папа оставался там ночевать. Потом Маша с Петькой бросились помогать отцу делать новую дровницу. Наступила темнота. Втроём они собрали совет и решили идти отдыхать – чтобы утром со свежими силами окончить начатое дело.

Вечером они все вместе сидели в гостиной и ели рисовую кашу с маслом и молоком. В супермаркете возле шоссе Маша купила чай, ветчину и белый батон. Петька мастерил большие корявые бутерброды и заставлял взрослых съедать их целиком.

– Тебе нужно искать работу – сказал отец, когда Петька наелся и убежал смотреть телевизор. – Чем думаешь заниматься?

Маша вздохнула. Она действительно мало что умела – только читать книги