Крейсер «Суворов» - Александр Ермак

– Вот курочку удалось купить. В последнее время в магазинах хуже стало с продуктами. Не понятно, что куда девается. Сплошная спекуляция: все с черного входа, все по блату доставать надо. Но, говорят, должны ввести талоны и все наладится, – на лице ее было сомнение. – С одной стороны, конечно, хорошо, что каждому будет положено получить по талонам. Но с другой, их же еще отоварить надо, искать в магазинах. Моя мать, твоя бабка Дарья, рассказывала, как в войну карточки были, те же талоны, так не просто было по ним хлеб получить. Хотя сейчас все вроде по-другому, не война все-таки. Может, и правда лучше жизнь станет. А все равно бабка твоя не верит: тяжело ей на пенсию в сорок рублей тянуться. Если бы со своего огорода не питалась, да не продавала немного морковки-огурцов на рынке, да мы бы не помогали деньгами, то голодала бы вместе со своим больным дедом-фронтовиком…

Мама Тая быстро изложила все новости про родственников, про друзей Олега, про одноклассников. Он, конечно, позавидовал сверстникам: все, кто ушел в армию, уже отслужили свои два года и теперь гуляют, женятся, детей рожают, а он еще только на побывку прибыл.

Отец, который с детства имел проблемы с почками и по состоянию здоровья не был в армии, расспрашивал про флотскую службу. Олег рассказывал про крейсер, про стрельбы, про Тихий и Индийский океаны. Отец кивал, а мама Тая вздыхала и вытирала глаза платочком.

Рассказывать про флот ему пришлось часами: начал дома, продолжил в гостях у тетки, сестры матушки, затем у деда по отцовской линии и еще снова дома, теперь уже всем собравшимся родственникам и друзьям. Квартира была полна веселых пьяных лиц. Олега дергали за рукав голландки то с одной, то с другой стороны:

– Правда, на корабле четыре раза в день кормят и три раза убираются?

– «Суворов», говоришь?

– Сильно укачивает?

– Затяжной выстрел – это как?.. Сколько килограмм пороха?

– А негритянки симпатичные? Жопастые?..

– А, верно, с той стороны земли вода, когда стекает, в другую сторону закручивается?..

Когда заговорили про дальние страны, Темнов вспомнил наконец про подарки, которые купил в дальних странах и за «боны» в Союзе:

– Мама Тая, вот тебе платок заграничный из Адена… И еще тигровая мазь от всех болезней. И еще духи… французские… Отец, тебе трава для почек с Цейлона: «Пол-пола» называется, и виски…

У всех родственников на лицах появились восхищение и зависть. У матери и отца на глаза от гордости за сына навернулись слезы. Женская часть собравшихся тут же намазала мазью у кого что болит и попрыскалась французскими духами. Кто-то из умных племянников прочитал на бутылке, пошедшей по рукам:

– Шивас Регал. Виски. Двенадцать лет выдержки…

Отец махнул рукой:

– Рыгал, так рыгал. Разливай, ядрена мать!

Всем досталось по рюмочке. Молча выпили. Переглянулись и поморщились:

– Самогон самогоном!… Сивуха!.. Наша водочка лучше!..

Олег выпивал и закусывал вместе со всеми, и рассказывал, рассказывал, рассказывал. Никто из его друзей и родственников не служил на флоте, не бывал в дальних странах. Всем было очень интересно, о какой бы мелочи корабельной жизни Темнов ни вспоминал.

Сделали общую фотографию. Олег сидел на почетном месте в центре рядом с дедом. У обоих на груди блестели награды. У прошедшего Великую Отечественную деда – боевые: орден «Красной звезды», медали «За отвагу» и «За Берлин». У Олега – значки: «Специалист 2 класса», «Отличник боевой и политической подготовки», «За дальний поход»…

Разошлись все поздно ночью.

На следующий день Олег, прикупив водки и закуски, отправился на стройку. В конце рабочего дня в вагончике собралась вся бригада. «Бугор» поднял тост:

– Молодец, что и служишь хорошо, и нас не забываешь. За твое, теперь уже скорое возвращение в бригаду!

Валерка Зима смотрел на его форму с завистью:

– Вот теперь тебе девок снимать легко: тельняшка, клеши, бескозырка! Ни у кого такой формы нет…

Потом снова пили дома. И еще в кафе, куда пошел с друзьями-одноклассниками. Несколько дней пролетели в пьяном угаре. Каждый вечер его кто-то провожал до дома, поддерживал под руку и старался подпевать:

«Колышется, колышется надо мною небо,

И под ногами палуба ходит ходуном.

Кто соли не попробовал, кто качки не изведал,

Не может называться настоящим моряком…

И пусть качает, качает волна морская

И далеко от нас родной маяк,

И пусть качает, качает, я твердо знаю,

Любые штормы может вынести моряк…»

Проснувшись очередным утром с головной болью и сухостью во рту, Олег отмахнулся от отца, приготовившего рюмку водки для опохмела:

– Нет, не хочу!

Его уже воротило от одного только запаха водки. Мама Тая была рада тому, что Олег, в отличие от отца, не стал пить с утра:

– Правильно, сынок. Эта злодейка до добра не доведет.

Он обнял матушку. Посидели-поговорили. Мама Тая жаловалась не только на пьющего отца, но и на свое все ухудшающее здоровье:

– Старость – не радость, сынок. До пенсии бы дотянуть. И ты бы поскорее отслужил, вернулся, женился, детей завел. Я бы на пенсии с внуками на даче сидела. Они бы меня молодили…

Когда матушка говорила про внуков, то морщинки на ее лице и, правда, разглаживались, глаза начинали блестеть, и она как будто сбрасывала с себя десяток лет.

Позавтракав, Темнов пошел к стоматологу: надо было вставить зуб вместо того, что сломался в Индийском океане от нехватки минеральных солей. Конечно, так просто на протезирование в поликлинике не сунешься. Нужно записываться заранее, ждать в очереди несколько месяцев и молить о том, чтобы попасть к хорошему врачу, у которого есть и нужные материалы, и хорошее настроение. Иначе и на «гражданке» сделают, как в военной стоматологии: грубо и ненадолго.

Разумеется, Олег не мог ждать несколько месяцев, и идти к абы какому специалисту не собирался. Когда встречался с бригадой и посетовал на сломавшийся зуб, «Бугор» дал ему телефон зубного врача:

– Скажешь, что от меня. Все сделает быстро и качественно. Но и заплатишь, конечно, как скажет…

У «Бугра» был «блат» во всех сферах: знакомые продавцы в мебельных магазинах, мясники – в продовольственных, товароведы – в одежных и обувных, и даже деканы – в институтах. Он усмехался:

– Любую проблему, Олежка, решить можем. Все живут в домах и квартирах, всем наша работа нужна… – «Бугор» сжал кулак: – Вот они все где у