Человек, который любил детей - Кристина Стед

по дому и вокруг, смотрим, что где нужно подправить, починить. Вот это счастливая жизнь, Вань Ху. Малыш Сэм сидит на дорожке и подолгу думает какие-то свои странные детские думы, размышляя о вещах, которым однажды он найдет научное объяснение. А Сол, разумный спокойный мальчик, ходит сам по себе, что-то рассматривает, анализирует. А Эрни, мой маленький вундеркинд, непременно станет великим математиком или (надеюсь, не скучным педантом и «синим чулком») физиком. Благословенный Вань Ху, – вдруг вскричал Сэм, – ты такой замечательный друг! Более замечательных друзей, чем друзья-китайцы, с которыми я познакомился здесь за полгода, у меня никогда не было. И я в первую очередь говорю о тебе. Никто не ценит дружбу так, как мудрый, добродетельный, древний народ Срединного царства.

Выражение подвижного лица Вань Ху, лица чувствительного юноши, отмеченного печатью горестей зрелых лет, изменилось несколько раз, и его глаза заулыбались Сэму.

– Я рад, что вы прониклись к нам столь глубокой симпатией.

– В китайском народе заключены сокровища мудрости и проницательности, искусного мастерства и трудолюбия – всех тех качеств, которых недостает людям в нашей стране, – решительно заявил Сэм. – На мой взгляд, вы самый восхитительный народ на свете.

Вань Ху слушал внимательно, а потом осторожно заметил:

– Если б у вас не было детей, сэр, я решил бы, что вы намерены остаться здесь с нами навсегда.

– И я был бы самым счастливым человеком на свете! Здешний климат мне не подходит, и я не смог бы привезти сюда всех моих детей. Нет, Вань Ху, лучше ты попробуй найти способ приехать ко мне в гости.

Вань Ху, печально улыбаясь, покачал головой. И только Сэм, отчасти догадываясь о проблемах своего секретаря, начал говорить ему о его огромных долгах, снова зазвонил телефон. Это был полковник Уиллетс. Вне себя от гнева, он орал в трубку: куда подевался Сэм и что возомнил о себе этот сукин сын. Думает, что он, глава экспедиции, должен сидеть тут как дурак и названивать ему сорок раз в этой нестерпимой жаре? Вань Ху ответил, что Сэм скоро вернется и, вне сомнения, сразу же отправится в отель к господину Уиллетсу. Он положил трубку и снова принял сокрушенный вид, сожалея, что так и не успел обсудить с Поллитом свои собственные проблемы. Однако Сэм про них уже позабыл.

Вань Ху настороженным взглядом обвел комнату. Запал Сэма угасал. Наблюдая за ним, Вань Ху в очередной раз убедился, что люди, родившиеся и живущие за пределами Азиатского региона, – сущие дети в этом мире. Одни неосторожны из-за своей вспыльчивости, жестокости или презрительного отношения к тем, кто ниже их по статусу. Сэм неосторожен в силу своей излишней доверчивости к нижестоящим. Вань Ху, поразмыслив об американской государственной службе, на мгновение предположил, что Сэма, возможно, специально откомандировали в Малайю, – чтобы не путался под ногами. Теперь Сэму приходилось проглотить еще одну горькую пилюлю и бежать рысцой к полковнику Уиллетсу. Возмущению его не было предела.

– Да кто он такой? – говорил Сэм Вань Ху. Тщеславный старик, сбросивший шкуру социалиста двадцать лет назад, после того как сколотил состояние на торговле недвижимостью. Он всего себя посвятил Маммону и теперь думает, что окружающие восхищаются его золотыми сапогами: везде стремится быть хозяином положения.

– Не хотел бы я стать стариком! – воскликнул Сэм.

– В нашем понимании старость – это вердикт, который жизнь выносит человеку, – сказал Вань Ху, – и вряд ли вину за это стоит возлагать на какого-либо бога. Каждый человек помнит себя ребенком, и когда видит обвислую кожу, морщины, оскорбительно безобразное вонючее тело и старческие пятна, ему трудно смириться с тем, что теперь это и есть он. Ему хочется крикнуть: «Я не такой. Я – чудесный малыш с персиковой кожей и небесно-голубыми глазами. Я как солнечный луч, пою, танцую, прыгаю. А эта рухлядь в тряпье, которая попрошайничает, обманывает, брюзжит, скулит, лжет, доживая последние дни, вовсе не я». Китайцы – мудрый народ, потому, наверное, некогда они наделили старость ореолом святости, – дабы не допустить, чтобы их сыновья увидели собственное будущее. Они залепили им глаза. Человека, если он знает, что умрет, охватывает страх. А когда он становится старым, ему уже все безразлично – любовь ему не нужна, он лишь старается всеми правдами и неправдами найти себе убежище.

– Чуднó, – улыбнулся Сэм. – Я не китаец, но старость уважаю. Надеюсь, сам я буду счастлив в старости. Сыновья мои повзрослеют, станут учеными, дочери выйдут замуж, народят мне внуков; мои волосы поседеют, но будут мало отличаться от нынешних. Ты пессимист, да, Вань Ху? Лично я надеюсь прожить долгую счастливую жизнь.

– Думаете, в наше время это возможно? – спросил его секретарь.

Сэм взглянул на него, но промолчал. На основе разрозненных неясных намеков он сделал вывод, что этот родившийся в Сингапуре китаец – революционер, является членом Гоминьдана[70], который не жаловали ни британцы, ни богатые китайцы. В Китай его выслать не могли, как это делали с иммигрантами. Сэм знал, что Вань Ху находится на грани бесчестья. Как бы то ни было, он взял себе за правило не расспрашивать о его политической деятельности, и особенно о сопряженных с этим рисками. Он резко поднялся и отправился к своему коллеге. Правда, прежде снял с себя мокрую от пота одежду, искупался и переоделся во все свежее. Один из его пиджаков, в котором он случайно промок, висел в шкафу, тронутом плесенью. Запах плесени из шкафа не выветривался.

* * *

На приеме в отеле «Раффлз» Сэм повздорил с полковником Уиллардом Уиллетсом, но эта их ссора, как и все предыдущие, закончилась капитуляцией со стороны старика, хоть тот, разумеется, остался недоволен, продолжал ворчать и брюзжать. Сказал, что Сэм забронировал место в автомобиле вместе с ним, чтобы посетить селение пигмеев. Обычно пигмеи кочуют с места на место в поисках пропитания, но эта группа численностью около сорока человек жила в той деревне уже несколько лет. Тем временем Сэм сблизился с губернатором и его супругой, и те предложили ему отправиться в эту же экспедицию вместе с приезжим британским ученым, но только в частном автомобиле, причем бесплатно. Полковник Уиллетс решил, что Сэм в очередной раз подвел его и ему придется оплачивать все расходы на поездку.

Для Сэма это была непозволительная трата, но он заявил, что заплатит свою долю, однако в экспедицию поедет вместе с британским ученым, как и было условлено: приезжий англичанин был антропологом из Кембриджа, и Сэм не хотел упустить возможность пообщаться с ним. Полковник Уиллетс несколько смягчился, услышав,