Человек, который любил детей - Кристина Стед

Сэм жестом велел ей не напрягаться. Склонившись над кроватью, он пожал крошечную ручку младенца, поцеловал его в головку, а потом вложил в ладошку маленькое ожерелье из серебряных ракушек, которое купил в тот день у одного дружелюбного торговца безделушками. Молодая мать от избытка чувств чуть не потеряла сознание. Сэм еще раз милостиво улыбнулся ей и откланялся. Он ни слова не знал ни на одном из местных языков, к тому же пора уже было идти домой, чтобы переодеться, выступить на собрании ИМКА, а потом пойти домой к другу, где он планировал провести вечер. Он неимоверно страдал от тропической жары, день и ночь, но, верный своим принципам, не позволял себе искать облегчения или черпать силы в алкоголе. Комната, в которой он жил, находилась в обшитом досками доме. Там пахло плесенью и потом, под полом прятались змеи, на чердаке обитали летучие мыши, ласточки перекрикивались, сидя на стрехах или летая вокруг. И это все не говоря уже про множество разнообразных, новых и неприятных, насекомых, с которыми сосуществовать мало кому приятно, даже натуралисту.

Сэм вышел на улицу и вытер шею носовым платком, который и без того уже был мокрый, хоть отжимай.

– У тебя милая жена и чудесный малыш, Наден.

– Нет, что вы, сэр, мне стыдно: они не заслужили того, чтобы вы удостоили их своим визитом. Вы очень добры, сэр.

Обычно суровый Наден смягчился, прослезился от волнения. Сэм снова повторил Надену, что тому очень повезло. Он, Сэм, сам имел счастье пять раз стать отцом, причем один раз у него родилась двойня! Но сколько бы детей он ни имел, ему всегда будет мало. Каждый раз, объяснял Сэм Надену, он испытывал непомерную гордость, верил в безграничное будущее в расширяющейся вселенной, возлагал большие надежды на множащуюся человеческую расу в этом крошечном пыльном уголке бескрайнего космического пространства.

– Мы, люди, произошли от обезьян. Какими мы станем с течением времени, а, Наден?

– Быть может, богами, туан. Как знать?

– Ты прав: люди подобны богам. Один великий белый писатель некогда написал об этом книгу. Но вот заметь, тебя посетила та же идея. Мысли, идеи объединяют нас, Наден. Если б ты знал, как же я устал. Мне хотелось бы быть сейчас дома, держать на руках нового малыша. Уж он бы меня взбодрил. Скоро я стану отцом в седьмой раз. Я сам седьмой ребенок в семье. А знаешь, Наден, я хотел бы, чтобы у меня был ребенок с другим цветом кожи. Смуглый, китайчонок, всякие дети. Жаль, что как отец я ограничен в своих возможностях. – Он устало рассмеялся и провел пальцем под воротом рубашки. – Ученые разрабатывают способы зачатия одним мужчиной множества детей, – продолжал он слабым голосом, стремясь познакомить образованного индийца с западными идеями. – Способы консервирования в специальных сосудах мужского семени и оплодотворения им отобранных женщин.

– И это будет сопровождаться свадебной церемонией? – из вежливости поинтересовался Наден.

– Вряд ли! – улыбнулся Сэм. – Но это все детали. Однако пока в этой сфере мы очень отсталый народ. Мужчина, уверенный в том, что он – хороший отец из хорошей семьи, по-прежнему вынужден ограничиваться одной женой.

– Это плохо, сэр? – все так же из вежливости спросил Наден.

– Не уверен, что это хорошо, – покачал головой Сэм, сомневаясь в правоте собственного суждения, – как для мужчин, так и для женщин. Особенно для женщин. Многие добропорядочные женщины могли бы стать прекрасными матерями. – И он снова покачал головой.

Наден кивнул, но дальше развивать эту тему не стал. Спросил о другом:

– Вы сегодня, когда вернетесь, будете работать допоздна, сэр?

– Нет, – коротко ответил Сэм, но в следующую минуту великодушно рассмеялся. – Наден, а знаешь, что бы я сделал, будь у меня деньги? Помнишь тот сиротский приют, где я выступал на днях? Я бы всех тамошних детей усыновил и удочерил. Впрочем, нет, пожалуй, не всех. Взял бы из приюта одного китайчонка, одного маленького индийца и увез бы их с собой домой.

– А ваша жена придерживается тех же взглядов, что и вы, туан?

– Женщинам приходится стирать пеленки: они не столь великодушны, как мы. И сейчас я говорю не обо всех мужчинах, а о нас с тобой – Сэме и Надене. Но если б мужчина имел много жен, быть может, его жены тоже прониклись бы идеей единения. Это было бы замечательно – божественно, да, Наден?

– Вы, должно быть, шутите, туан, – рассмеялся Наден.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я не смог бы управиться с оравой жен?

– Это любой может, – спокойно ответил Наден. – Сэр, если позволите: вы сильно рискуете, когда ночью разгуливаете по улицам один.

– Я был не один. Со мной были мои товарищи.

– Нет, нет, туан Поллит, никогда больше не ходите один. Вчера, когда я вас увидел, у меня чуть горло не выскочило, сердце то есть.

– Друг мой, человек не должен бояться человека.

Наден поднял к его лицу серьезные глаза.

– Вы – идеалист, сэр, хороший человек. Бог защищает вашу доброту.

– Я хоть и идеалист, Наден, но человек приземленный – разумный и практичный.

Наден улыбнулся. Сэм пристально наблюдал за ним и, когда не получил ответа, но увидел его улыбку, спросил:

– По-твоему, я колосс на глиняных ногах?

– Это не так уж страшно, сэр. И все же, при всем уважении, сэр, не следует вам далеко ходить по ночам. Вы сразу бросаетесь в глаза. Ведь вы во всем белый человек, и волосы у вас тоже светлые, сэр. Другие люди с запада, что живут здесь, они смуглые, с темными волосами, но вы прямо белый-пребелый. Так нельзя, сэр, уверяю вас. Простите меня тысячу раз.

– Наден, друг мой,– отвечал Сэм,– моя природная страсть – изучение человечества во всех его проявлениях. И я мечтаю – превыше всего – о том, чтобы наступило то время, когда образуется Единая Великая Нация и мы все объединимся, независимо от цвета кожи и убеждений. Разные народы сольются в единое целое. Поэтому мне абсолютно безразлично такое понятие, как нельзя. Человек может все, даже то, что нельзя.

– Простите, я не совсем вас понимаю, – сказал Наден.

– И я глубоко чту то, что делается людьми.

Наден промолчал.

– И в первую очередь вашим народом или народами, которых я люблю, уважаю и стремлюсь понять. Как иначе можем мы научить их тому малому, что нам известно о прогрессе человечества? А нам самим необходимо учиться у древней цивилизации, которую представляешь ты, – у древних культур Индии.

– Я искренне вам благодарен, туан. Но мы – дети, нам ведомо немногое. Мы позабыли