Человек, который любил детей - Кристина Стед

– Кто такой Ху? – спросила Эви.

– Папин секретарь, дурочка, – ответил Малыш Сэм. Остальные на них зашикали.

– Малайцы полезли на деревья, – продолжала Луи. – Папа и Вань Ху постучали в одну из хижин, стали звать хозяев. «Не отзовутся», – сказал малаец. «Друг, спроси у них, что все это значит», – велел папа.

– Почему он назвал его «другом»? – удивилась Эви.

– Потому что папа хочет, чтобы все люди – белые и черные – были его друзьями, – веско, с непоколебимостью церковного проповедника отвечала Луи. – И когда он так говорит, он объясняет людям: это потому, что он американец и приехал из великого белого города братства – Вашингтона.

– И еще он говорит, что он приехал в составе Американской Смитсоновской полевой экспедиции, – добавила Эрни.

– Да. Внезапно из хижины донеслось бормотание, треск, будто вскрыли упаковку с крекерами, а потом также внезапно все стихло. Малаец, хоть он и был магометанином, много путешествовал, совершил хадж в Мекку, за что получил прозвище Аванг-хаджи, испугался, стал озираться по сторонам, всматриваясь в деревья и кусты, и при этом не выпускал из поля зрения своих спутников. А те бросились врассыпную. «Где-то здесь керинчи», – объяснил папе Вань Ху. – Луи сделала паузу. Дети ждали.

– А кто такой керинчи? – нерешительно спросил Малыш Сэм.

– Керинчи – малайское кочевое племя. Считается, что народ этого племени – оборотни: днем они обычные люди, а ночью превращаются в тигров.

– О-хо-хо-уф! – поежились дети.

– С наступлением ночи какой-нибудь керинчи приходит в деревню и стучит в одну из хижин. Люди открывают дверь, спрашивают, что ему нужно. И тогда керинчи говорит: «Пожалуйста, позвольте мне переночевать у вас, а то вокруг тигры бродят. Неужели вы столь жестоки, что оставите под открытым небом безоружного человека?» Керинчи впускают в дом, и когда хозяева засыпают, он превращается в тигра и всех съедает.

– Ужас! – воскликнул Малыш Сэм.

– И они правда превращаются в тигров?

– Конечно нет, – ответила Луи. – Просто они так думают.

– Кто?

– Другие местные жители, которые живут в хижинах.

– А у народа керинчи хижин нет?

– Нет. Они очень бедные.

– Почему они не могут срубить деревья и построить себе хижины? – задал резонный вопрос Томми.

– Не знаю, – сказала Луи. – Просто они как цыгане, но люди их ненавидят, потому что они бездомные.

– Если… – начал Эрни.

– Если местные принимают кого-то за керинчи, – перебила его Луи, – этого человека в дом не впускают, оставляют его ночевать в джунглях. А утром они часто находят тигриные следы, а от незваного гостя нет ни слуху ни духу. И на следующий вечер к ним уже никто не приходит.

Дети замерли в ожидании.

– Или, – после продолжительной паузы добавила Луи, – они находят на земле следы волочения тела, а это значит, что тигр утащил кого-то в джунгли.

Эви и Малыш Сэм поежились и на мгновение спрятали лица под одеялом.

– Посему они считают, что лучше убить керинчи, если удастся поймать кого-то из них при свете дня, – сказала Луи. – Во всяком случае, есть люди, которые так думают. И так уж получилось, что среди папиных малайцев оказался один керинчи. Из-за этого никто не пустил их на ночлег, и они были вынуждены поставить палатки под открытым небом. Остальные не хотели ложиться спать вместе с керинчи, но папа сказал, что у них всю ночь будет гореть костер и они будут нести караул.

– Давай дальше, дальше! – воскликнул Малыш Сэм.

Но Луи коварно выжидала.

– Не томи, – попросил Эрни, чтобы угодить сестре. Эту историю все они прежде слышали несколько раз, но теперь внимали старшей сестре с еще большим интересом, чем раньше.

– Ночью Сэма Смелого разбудило чье-то громкое прерывистое дыхание прямо у его постели, хотя доносилось оно извне. Потом послышался шорох и чуть позже детский вскрик. Утром они увидели, что ребенка в клетке нет, и малаец, керинчи, тоже исчез. Ловушка захлопнулась, но это был один из тех коварных тигров, который много лет поедал местных жителей. Он был слишком хитер, чтобы попасться в ловушку. Они должны были вернуться к своей лодке, и им хотелось поскорее найти Тонга…

– …плохого малайца, – уточнил Сол.

– …и никто не хотел с ними иметь дела, так как все думали, что они привели с собой тигра-оборотня. И им пришлось уйти без Тонга, убежавшего в джунгли, возможно, навстречу своей смерти, ибо человека из племени керинчи все чурались, и ему ничего не оставалось, как отправиться прямо в когти к тигру.

– Ой-ой-ой! – вскричала потрясенная Эви.

– Расскажи другую историю, не такую страшную, – тотчас же попросил Сол, – чтобы Эви не приснился кошмар.

Все засмеялись, и более сонные, более расслабленные, глубже зарылись под одеяла.

– Золотая шкатулка со стеклянным ключом, – объявила Луи. – О боже! Мне надо бежать. А вы спите. Я забыла отдать маме письмо. Заказное письмо из Малайи.

Она бегом кинулась к своему школьному портфелю. Эрни бросился за ней по пятам. Письмо на имя миссис Сэмюэль Поллит, в длинном конверте, обклеенном марками, лежало между учебниками; адрес был написан синим карандашом. Луи вытащила его из портфеля и понеслась вниз.

– Что еще случилось? – крикнула Хенни. – В доме пожар? Ну ладно, хоть согреемся.

– Барри отказался на ней жениться, – продолжала рассказывать Хейзел, – так она йод выпила. Ее отпоили яичными белками, но ее состояние оставляло желать лучшего… Луиза, что у тебя там?

– Письмо от папы, мама! – крикнул Эрни.

– Дай сюда! Где ты его взяла? – Хенни быстро поднялась со стула, так что ее рукоделие соскользнуло на пол. – Где ты его взяла? Почему утаила от меня?

– Письмо принес почтальон, и я убрала его в портфель, чтобы оно не потерялось и не испачкалось, а потом забыла…

Дети снова прибежали вниз и, растрепанные, бесшумные, словно привидения, встали у камина.

– Быстро все наверх и спать, – строго сказала Хенни. – Утром узнаете все, что вам нужно знать. – Дети опять уныло поплелись наверх, беспрерывно засыпая мать вопросами. – Это самое важное письмо, письмо, которое я с нетерпением ждала, потому что оно должно положить конец моим мучениям, – гневно набросилась Хенни на Луи, – а ты его спрятала. Зачем ты это сделала? Дьявол, а не ребенок! Я сижу тут, страдаю, все пальцы иголкой исколола, долгие мучительные часы жду это письмо, недоумевая, что могло случиться. Тебе нравится смотреть, как я страдаю? Ты специально его так долго не показывала? Дубина стоеросовая. Быстро спать, чтоб я не видела твоего идиотского лица. И хватит уже сопли жевать.

– Это от папы, мама? –