Бессмертная степь - Иса Капаев

нас, ногайцев, считается, когда во время приглашения родственников невесты, так называемого знакомства сватов, взрослая женская половина устраивает похищение одной из свах. Параллельно молодёжному веселью пожилые

женщины разыгрывают свою потешную свадьбу. После умыкания свахи за неё начинают требовать калым, соглашаясь на определённой сумме. «Женихом» является одна из женщин (со стороны настоящего жениха), которая во всём подражает мужским манерам, ухаживает за «невестой». Затем устраивается «бракосочетание» с фиктивным муллой и доверенными лицами, затевается пир, сопровождающийся танцами «жениха» и «невесты», песнями и всякими соответствующими обрядами. Во время этой потехи разыгрываются потасовки и скандалы, которые нередко возникают на настоящей свадьбе. По рассказам старожилов раньше, особенно среди степных ногайцев, устраивались потешные пиры с избранием хана и его сподручных, придумывались всякого рода сцены из жизни повелителя. На празднике кубанских ногайцев сабантой (праздник первой борозды) тоже избирается фиктивный хан, нукеры, военачальники, а главный комический персонаж теке в маске козла подтрунивает над ними, разыгрывает всяческие сатирические сценки.

Пир в степи, данный в знак примирения родственников, по многим признакам похож на эти традиционные розыгрыши степняков. Вероятно, пир, начавшийся с потехи, всё же кончился настоящей ссорой, потому что Хасар отстреливался и при этом убивал. Отно - шения между родственниками не наладились. Вскоре после пира, когда Чингиз-хан сговорился с Тогрул-ханом напасть на преследуемый чжурдженями татарский отряд, джурки, ранее давшие согласие участвовать в походе, подвели. Чингиз-хан напрасно прождал сородичей в условленном месте. Больше того, когда августейший владыка с Тогрул-ханом бились и победили татар, джурки вероломно напали на стан Чингиз-хана, ограбили пятьдесят человек, а десятерых убили.

Возвратившись и узнав о содеянном, Чингиз-хан, сердясь и гневаясь, сказал: «Как можно (допустить), чтобы кто-то так с нами обходился! Когда мы пировали в лесу на Ононе, Бельгутаю разрубили плечо. Когда (они затем) сказали: «будем в согласии!», мы отдали обратно обеих (женщин) Хогугчин-хатун и Хориджан-хатун. После этого мы решили отправиться в поход против татар, губивших наших отцов и предков и прежде бывших нам ненавистными и враждебными, и ждали джургенов шесть дней, (но) они так и не пришли. Ныне они сошлись с нашим врагом, и разве сами они не стали действительно нашими врагами» [7, 105].

Крепость рода во все времена являлась основной моральной ценностью у степных народов, поэтому Чингиз-хану сложно было решиться на открытую вражду с главным виновником бедствий и несчастий, постигших его семью. Но Таргитай, двоюродный брат Есугай-багатура, нанёс уже целую цепь обид, среди которых одно только пленение юного Темучжина с целью убийства могло привести к кровавому исходу. Видно, однако, что Чингиз-хан не мог так просто разорвать кровные узы, беспокоясь, как это отзовётся в народе. Приведённая выше речь — свидетельство тому. Он не приводит в ней личных семейных обид как обвинительных доводов. Предстоящее выступление против родственников преподносится как выступление против изменников народа.

Чингиз-хан положил конец длительной неопределённости и повёл войско на сородичей. Сперва были уничтожены враждебно настроенные джургены. Они были наказаны за обман при выступлении против татар, когда заставили ждать Чингиз-хана целых шесть дней, но так и не пришли. А тайчжиуты всегда относились враждебно к августейшему владыке, вот тому и случай представился для сведения счётов. Они входили в коалицию Джамухи. Непоследовательный глава коалиции, как уже говорилось, неожиданно покинул союзников, до этого ограбив их обозы. Покинули войско и найманы, испугавшись разразившейся над их станом грозы, — решили, что это небесная кара. Как говорится, помог случай. Тайчжиуты во главе с Таргитаем Кирил-тухом и меркиты под командованием Тохта-бека, старинного врага Чингиз-хана, вступили в сражение. Битва была кровопролитной и продолжалась до самой ночи. В этом бою августейший владыка был серьёзно ранен стрелой в шею. Авторы

преданий красочно пересказывают эпизод спасения жизни. Воин Джелме долгое время отсасывал кровь из шеи, так что весь пол шатра был запачкан сгустками крови. Затем Джелме для спасения жизни владыки ищет кумыс. Не найдя его в своём лагере, он практически голый, в нижнем белье, отправляется во вражеский лагерь, и там достав напиток, возвращается к раненому, помогает ему встать на ноги. Этот эпизод авторам преданий понадобился для того, чтобы показать однородность противников; в такой суматохе трудно было различить кто свой, кто чужой.

На следующее утро объединённое войско Чингиз-хана и Онг-хана разбивает войско противника. Августейший владыка казнит своих старинных врагов. В преданиях говорится, что «Чингиз-хан развеял по ветру пепел тайджиутов, разорил их вплоть до потомков их потомков». Во время казней августейший владыка спасает знакомого нам старика Торган - Шира, который некогда спас ему жизнь. Вместе со стариком к Чингиз-хану приходит с повинной Джихурдай и сознаётся в том, что он стрелял во владыку и подстрелил его коня. Чингиз-хан одобряет чистосердечное признание, прощает Джихурдая и, дав ему имя Джебе (стрела, стрелок), делает своим воином. В дальнейшем Джебе становится одним из знаменитых военачальников.

Чингиз-хан истребил почти всех враждебно настроенных родственников, а оставшихся сделал подчинёнными и рабами. Взаимоотношениям с родственниками авторы преданий уделяют много места, это и понятно, тогда вся степь состояла на крепости родственных уз. Одинокий человек в степном обществе погибал или становился чьим-то рабом. Истребление строптивых родственников, несомненно, возвысило личность владыки в глазах всех племён, доказав основательность устанавливаемой власти. Однако на курултае 1206 года опять-таки были утверждены незыблемые и традиционные для степи родственные и наследственные права по всей вертикали, которых должны были придерживаться все — от членов ханской династии до простых десятников.

Авторы преданий передают ещё один эпизод, характерный для понимания родственных отношений среди потомков Алун-гуа. Это касается Бельгутая и одного из близких родственников, силача Бури Буга. Бури Буга являлся двоюродным братом Чингиз-хана и Бельгутая. Рана, нанесенная силачом Бельгутаю, была веским аргументом для нападения на джурок. Так как этот эпизод приводится после истребления родственников (джурок), а Бури Буга являлся джуркой, значит, силач находился в стане Чингиз-хана либо занимал ло­яльную позицию. Как-то задолго до этого Бури Буга боролся с Бельгутаем, без всякого труда свалил того на землю и «придавил так, что не дал шевелиться». Теперь, после покорения джурок, Чингиз-хан позвал Бури Бугу в ставку и сказал ему и Бельгутаю: «Поборитесь-ка». Непобедимый в борьбе силач решил поддаться и «готов был упасть». «Бельгутай не смог сразу сбить с ног, но поднял его на плечо, так что стала видна часть зада. Бельгутай быстро взглянул на Чингиз-хана. Тот прикусил нижнюю губу. Бельгутай понял, сел верхом на Бури Бугу, схватил (его) за голову и ноги, потянул и, нажав коленом, сломал ему хребет. Бури Бу­га со сломанным хребтом промолвил: «Бельгутай