Прощание с пройденным - Владимир Николаевич Крупин

жены боль – муж ушёл. Боль на боль – это какие же искры можно из этого высечь. Одна боль – правда жизни, две боли – бестселлер. Но чтоб никакого юмора, никаких нестиранных рубашек, недожаренных котлет. Да и зачем их жарить, я сосисок принёс. Боль до глобальности! Через наши страдания к всеобщему счастью. Пэр аспера ад астра. Латынь! Начинаем страдать. У меня с собой. – Семён встряхнул портфель, в котором призывно зазвякало. – Слышишь?

Утром они встали поздно. Пили воду, ею же мочили головы.

– Чувствуешь, какая боль? – кричал Семён.

– Ещё бы! – отвечал Евгений.

– Усилим! На звонки не отвечай! Их и не будет, я провод оборвал. Все они, «бабы – трясогузки и канальи». Это Маяковский. Будем без них. Одиночество индивидиумов ведёт к отторжению от коллектива, но для его же спасения. Запиши. Потом поймут, потом оценят. У нас не осталось там здоровье поправить? Да чего ты стаканы моешь, чего их мыть? Надо облик терять, это же боль! И не умывайся. Страдай! Душа уже страдает, пусть и тело прочувствует. Надо вообще одичать. На пол кирпичей натаскаем, спать на них. И чтоб окурки бросать. Под голову полено. Нет полена? Нет? Старичок, да как же ты без полена живёшь?

Ещё через сутки Семён, сидя на полу, командовал:

– Пора описывать страдания! Не надо бумаги, пиши на обоях!

– Рука трясётся.

– Молодец, Жека, прекрасная деталь! Диктую: «Измученные, страдающие, они не могли даже удержать в руках карандаш. Вот что наделала прекрасная половина человеков». Запомни на потом. Сейчас попробую встать, и пойдём похмеляться. – Взялся за голову: – Какая боль, какая боль! Аргентина – Ямайка, уже шесть – ноль.

Выползли на площадку. Навстречу им кинулись рыдающие жёны. А за ними стоял милиционер. Они вызвали его, потому что боялись входить в квартиру. Когда они объяснили, что это была не выпивка, а погружение в тему, милиционер им позавидовал.

– То есть это значит, что так просто стать писателем? Наливай да пей? Так, что ли? Так я так тоже смогу.

Милиционер ушёл. За Семёна и Евгения взялись жёны. Вот тут-то началась боль.

ВЯТСКИЕ ВО МНЕ гены, счастье на свете есть. Хочется, как Диогену, в бочку скорее залезть. Какое счастье – молодость прошла. О, сколько зла она мне принесла.

Пуще топайте, ботиночки, не я вас покупал, тятька в Кирове у жулика чистёхонько украл. Не женитеся, ребята, не валяйте дурака: если что, бери с коровой, чтоб не жить без молока. Меня мамонька родила утром рано на мосту. Меня иньем прихватило, то и маленьким расту. Мы не здешние ребята, из села не этого, у нас дома-то гуляют веселее этого. Не от радости поются песенки весёлыя, они поются от тоски, от тоски тяжёлыя. У меня матаня есть, она селяночки не ест. Для неё все мужики распоследни дураки.

Любите только черноглазых, блондинок вам не обмануть, они упрямы невозможно, проводят вас в последний путь.

«ВОТ НАСТАНЕТ осеннее утро, будет дождик слегка моросить. Ты услышишь протяжное пенье, когда будут меня хоронить. Из друзей моих верных наверно уж никто не придёт провожать. Лишь одна ты, моя дорогая, будешь слёзно над гробом рыдать, и в последний ты раз поцелуешь, когда крышкой закроют меня. И уста мои больше не скажут, что прощай, дорогая моя».

Стихи Аркаши: «Прощай, друзья, я умираю, бросаю жизнь в загробный свет, а вам на память оставляю горячий пламенный привет. Курите вы табак покрепче, и водка чтоб была всегда. Любите девушек хороших и будьте счастливы, как я».

ЕВРЕИ КАК БУДТО мстят миру за свои беды, в которые постоянно вляпываются по своей вине. Есть же правило: в своих несчастьях человек виноват прежде всего сам. И в других он видит недостатки, которыми страдает сам, но не признаётся.

ОТ КОГО-ТО СЛЫШАЛ: Странник подавал записку о поминовении, но за каждое имя просили пятьдесят левов. Таких денег у него не было. Не приняли. Он ушёл. Его встретила Божия Матерь. «Вернись и напиши тысячу имён». Он вернулся, написал и за каждое имя уплатил.

ВРАГ РОССИИ: «Какая демократия, кого смешить? Наша великая победа над Россией в том, что мы создали административно-жвачную систему. Её не прошибёт никакой герой, она вызывает возмущение, ею недовольны, но чем заменить? Социализм легко сдался, коммунизм – болтовня. Монархия? Её надо заслужить. Но и тут мы всё пережуём. Чем хороша жвачка, она создаёт видимость насыщения.

Хотим быть не только умными, но и мудрыми и премудрыми. Путь к этому один – путь к Богу. Иметь ум, мечтающий о мудрости, значит иметь разум, подобный пустому облаку, носимому ветром тщеславия.

ЕСЛИ УЧИТЕЛЯ школы воцерковлены, то дело сделано. Вспомним, сколько систем образования диктовал Запад: Песталоцци, ланкастерская, рыцарская, Фребель владел умами, другие. Но что же всех их с лёгкостью побеждал сельский дьячок, научающий прежде всего страху Божию?

ГОВОРИЛА С ВЕЩАМИ и вообще со всем окружающим, как с живым: «Была в огороде, грядка требует: или удобрения дай, или дай отдохнуть, а то не рожу. И яблоня нынче гулят». Всё у неё живое: «Кружка упала, разбилась. Да она сама, никто не ронял. Что ж с ней так поступали – не мыли, вся в жиру, грязная. Решила: стыдно грязнулей жить, лучше помереть. На край да и на пол». «Селёдки поела, да, видно, перелишила, теперь печень сердится». Комару: «Оди-ин, оди-ин! Не ври, не один ты».

В ВАГОНЕ ПОЮТ парни: «Ты моей маме соври, соври, о том, что я в Афгане, ей не говори!»

СТОЛЯР ДЕЛАЕТ полки, стеллажи. Сделает, пошатает, довольный: «Вешаться можно!» Сделает табуретку или стол, ударит кулаком: «Стоит как слон». Притешет планочку, прибьёт, полюбуется, довольный: «Как у Аннушки!»

РУССКИЙ ЛЕС. В 18‑м году Декрет о лесопользовании, а уже в 22‑м о продаже леса на валюту. Страшный 60‑й, Постановление о соединении лесхозов и леспромхозов, то есть о подчинении лесхозов леспромхозам. Вот тут-то и пошла гибель леса окончательная. А в войну негласные распоряжения разрешали рубить лес даже в природоохранной зоне, по берегам рек. Оно легче для сплава и быстрее, но губительнее для земли, для обмельчания рек. Эти времена хорошо помню. Очень отец переживал. Он жалел лес и мог проводить в нём только санитарные рубки, а промышленные тяжко переносил.

60‑е, 70‑е страшны лозунгом Хрущёва. Был ленинский лозунг: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация». А Никита добавил: плюс химизация». И такая пошла отрава на леса и поля, и реки, и на наше здоровье. В небе было больше самолётов химической авиации, чем жаворонков. Так