Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

— А зачем мне трактор? — не понял начальник нефтебазы.

— Машины вытаскивать, которые застрянут перед твоими воротами, вот зачем, — резко ответил Роман Иванович. — Показывай, что у тебя. Послезавтра придет танкер, привезет пятьсот тонн топлива. А к тебе на танке не проедешь.

Остудина злило разгильдяйство, и он при каждом удобном случае старался выговорить за него подчиненным.

— Какие проблемы... Сольем, емкости у нас готовы, — Рыжков отступил в сторону, пропуская вперед Остудина. Замечание начальника не понравилось ему, но спорить он не стал.

Остудин прошел к самому берегу Оби. Резервуары, в которые сливалось горючее, соединялись между собой системой труб. Две трубы уходили к воде. Там, где они кончались, причаливает танкер. С него сбрасывают шланги, подключают их к трубам и по ним перекачивают топливо в резервуары. По одной трубе солярку, по другой — бензин. Здесь, в Таежном, система слива топлива отлажена. «А как на Кедровой?» — подумал Остудин и, повернувшись к Рыжкову, спросил:

— Ты в Таежном давно живешь?

— Семь лет, — ответил Рыжков и по-солдатски подобрался. Ему показалось, что Остудин хочет сделать еще какое-то замечание.

Но Остудин замечания делать не стал. Он долго смотрел на разлившуюся реку и плывущие по ней редкие льдины, потом повернулся к Рыжкову и спросил:

— Тебе когда-нибудь по реке Ларьеган плавать приходилось?

— Я там каждый год орехи бью, — ответил Рыжков и тоже посмотрел на разлившуюся реку. По тону начальника он понял, что гроза миновала и никаких замечаний больше не будет.

— Танкер по большой воде там пройдет? Не под завязку загруженный, конечно. Если в нем тонн пятьдесят горючки оставить?

— Это вряд ли. Там мелей много. Если такой танкер посадить в Ларьегане на мель, его оттуда не стащишь.

— А какой надо? — спросил Остудин.

— Нефтеналивнушку. В Андреевском у Фокина такая есть. Мы ее иногда арендуем.

— Значит, у Фокина, говоришь?.. — Остудин еще раз бросил взгляд на плывущие по реке льдины и, повернувшись, пошел к машине. На ходу сказал провожавшему его Рыжкову: — А дорогу приведи в порядок. Я тебе трактор с волокушей пришлю. Пока земля талая, волокуша все колдобины сравняет.

Рыжков проводил его до машины и долго смотрел вслед удаляющемуся «уазику». Он так и не понял, зачем приезжал начальник.

Все, что делал Остудин в экспедиции до навигации, было лишь легкой разминкой перед заботами, которые навалились на него в эти дни. Едва прошел на Оби лед, к причалу нефтебазы пришвартовался танкер. Он привез и бензин, и дизтопливо сразу на весь год. Затем баржи повезли в Таежное бурильные и обсадные трубы, запасные части, цемент, барит, кирпич, пиломатериалы — все то, без чего не может работать большое и сложное хозяйство нефтеразведочной экспедиции.

Объединение требовало, чтобы баржи разгружались немедленно. Батурин даже прислал телеграмму, в которой предупреждал Остудина о личной ответственности за разгрузку. Барж не хватало, а материалы и оборудование в нефтеразведочные экспедиции можно было доставить только по большой воде. Задержка всего лишь на один день могла оставить самые тяжелые грузы на базе объединения до следующей навигации.

Остудин и без телеграммы понимал, что с разгрузкой надо торопиться. Работа на причале велась круглые сутки. Кузьмин постоянно пропадал там, а когда его отвлекали дела поселка, на причале появлялся Остудин. Он удивительно сработался с Кузьминым. Грузный и неторопливый на вид Кузьмин до тонкостей знал свое дело и никогда не упускал ни одной мелочи. Он и грузы укладывал так, чтобы все они были на виду и зимой их можно было брать, не разыскивая в двухметровом снегу.

Но закончился май, наступил июнь, а того, что ждал Остудин, так и не пришло. На скважины, которые бурили на Моховой и Чернореченской площадях, поступило практически все. А Кедровая как была в мечтах, так мечтой и оставалась. Остудин не находил себе места. Его нервозность усиливалась тем, что намеченные планы не стыковались с главным — разведкой Кедровой площади. В этой ситуации к некоторым из них вообще не следовало приступать. Но, как часто бывает в таких случаях, обстоятельства заставляли заниматься именно ими.

Как-то вечером ему позвонил Батурин. Задал дежурные вопросы о настроении, о том, как идут дела, но детальных разъяснений не требовал. Остудин понял, что интерес к текущим делам — не более чем запевка. Батурина, видимо, интересовали не столько новости из Таежного, сколько те, которые собирался сообщить он сам. Действительно, новость оказалась интересной.

— Роман Иванович, — сказал Батурин и сделал большую паузу. — Ты в свое время договаривался о студенческом строительном отряде. Мне сегодня звонил Колесников, отряд к тебе едет аж из самой Москвы. У тебя все готово к его приезду?

Остудин онемел. Откровенно говоря, о студентах он уже начал забывать. Вертелось где-то в памяти, что их должны прислать, но за три месяца ни слуха о них, ни духа. Поэтому готовились не слишком. Поговорили один раз как-то на планерке и больше к этому разговору не возвращались. А потом возникла проблема с оборудованием для Кедровой, и вопрос о создании четвертой бригады практически отпал. Не будет людей — не для кого и строить жилье.

Эта мысль мелькнула в голове первой. Но тут же возникла другая — принципиальная. Как он, Остудин, будет выглядеть, если откажется от строительного отряда? Ведь он сам просил его и даже уговорил Колесникова позвонить в Москву, в ЦК комсомола. Да и как отказаться, если студенты уже на пути в Таежный? Остудин молчал, соображая, как выпутаться из создавшейся ситуации. Мысль работала быстро и отчетливо. Четвертую бригаду все равно надо создавать. Если не в нынешнем году, то в следующем. А без жилья людей на Север не пригласишь. Сделав такой вывод, Роман Иванович спросил:

— Когда ждать студентов?

Батурин все понял. И почему возникла пауза, и почему сразу так изменился голос Остудина. И потому сказал своим хрипловатым баском:

— А ты не живи одним днем. Без хорошего дома нефтеразведчику и нефть искать неохота. Он первым делом захочет узнать, где ты его поселишь. И не одного, а с семьей. А студентов жди в конце июня.

— Захар Федорович, — Остудин задержал дыхание прежде, чем решиться продолжить разговор, — вы в министерство не звонили? Нестерову?

— Звонил. Он в командировке, в Казахстане. Там ведь тоже нефть ищут.

На этом разговор закончился. Остудин встал из-за стола, зашагал по кабинету, приходя в себя.