Аристотель и Данте Погружаются в Воды Мира - Бенджамин Алире Саэнц

— Даже если ты на него похож, мы поверим тебе на слово. — Мне понравились ямочки на щеках Джины, когда она улыбнулась.

Они запрыгнули в пикап. В моей голове крутился один вопрос. — Можете ответить на один вопрос? Почему вы всегда были ко мне так добры всё это время, когда я был к вам не очень добр?

— Ты не помнишь?

— Что не помню?

— Первый класс? Качели?

— О чём вы говорите?

Они просто продолжали смотреть друг на друга.

Джина сказала: — Ты правда не помнишь, да?

Я посмотрел на неё ничего не понимая.

— Это было после школы. Мы были в первом классе. Мы с Сьюзи качались на качелях, и мы соревновались, кто сможет качаться выше. И Эмилио Дуранго, школьный задира — ты его помнишь?

Его я помнил. Он почти не обращал на меня внимания. Не уверен почему. И мне было всё равно. Потому что мне нравилось, когда меня оставляли в покое.

— Ну, он и ещё два мальчика сказали нам слезть с качелей. Мы с Сьюзи перестали качаться. И он сказал: «Эти качели для мальчиков. Девочкам качаться на качелях нельзя». И мы с Сьюзи испугались, и мы собирались слезть с качелей, и вдруг ты стоял там, прямо перед Эмилио. И ты сказал: «А кто сказал, что качели только для мальчиков?» И он сказал: «Я». А ты сказал: «Ты не устанавливаешь правила». И он толкнул тебя, и ты упал на землю. И ты поднялся, и он снова собрался тебя толкнуть. Вот тогда ты ударил его в живот изо всех сил, а он катался по земле как плакса. «Я расскажу учительнице», — сказал он. А ты просто посмотрел на него, как бы говоря: «И что с того?» И они ушли. И ты наблюдал, как они уходят, и стоял там, чтобы убедиться, что они ушли. А потом просто улыбнулся нам и ушёл.

— Забавно. Я этого не помню.

— Ну, а мы помним. С тех пор мы с Сьюзи полюбили тебя. Потому что мы милые девушки, и мы помним хорошие вещи, которые люди для нас сделали.

— Ударить парня в живот — это не совсем хорошее дело.

— Это было хорошо. Это было очень хорошо.

Я припарковал машину перед домом Сьюзи. Сьюзи открыла дверь, и они обе выскочили. Я знал, что у Сьюзи уже есть редактура обо мне, которую она уже написала у себя в голове. — Иногда, Ари Мендоса, когда ты пишешь историю о том, кто ты есть, ты склонен вырезать множество сцен, которые заставляют тебя выглядеть хорошо. У меня есть для тебя предложение. Перестань это делать. Просто перестань. Спасибо, что подвёз.

Тридцать два

МИСТЕР РОБЕРТСОН ОБРАТИЛСЯ К НАМ ПО ВНУТРЕННЕЙ СВЯЗИ, пока мы были в своих классных комнатах. — Доброе утро всем вам. Я хотел бы поздравить всех вас, поскольку мы быстро приближаемся к завершению ещё одного учебного года. И это был прекрасный год. Поздравляю, выпускники! Вы много работали, и мы с нетерпением ждём возможности отпраздновать это на церемонии вручения дипломов. Но сначала, согласно нашей традиции, я хотел бы объявить имя лучшего выпускника этого года и поздравить её. Мы все очень гордимся её стремлением к совершенству. Я рад объявить, что лучшим выпускником этого года является Кассандра Ортега. Присоединяйтесь ко мне, чтобы поздравить её от всей души. И, как напоминание всем вам, мы не хотим повторения прошлого года, когда некоторые чрезмерно восторженные представители старшего класса посчитали, что уничтожение школьного имущества — это подходящий способ отпраздновать. Постарайтесь не следовать этому примеру. Будут последствия.

Теперь я понял, что люди имеют в виду, когда говорят: «Я так рад за тебя». Я всегда думал, что это просто куча вздора или что люди слишком стараются быть вежливыми. Но в тот момент я хотел бежать, найти Кассандру, обнять её, сказать, насколько она блестяща, что она этого заслуживает, что я рад, что мы перестали ненавидеть друг друга, и что тот факт, что она в моей жизни, что-то значит. Она имела для меня значение.

***

Мы с Сьюзи и Джиной бросились бежать по коридору, чтобы найти Кассандру. Не знаю, что это такое с девушками и их дружбой, но они все знали расписание друг друга. Мы добрались до класса Кассандры, первого урока, и Сьюзи заглянула внутрь — она сидела там. — Нам нужно с тобой поговорить.

Учителя Кассандры улыбнулись. — Не торопитесь. — Иногда учителя были потрясающими.

Когда Кассандра вышла в коридор, мы набросились на неё с объятиями. — Ты сделала это! Ты сделала это! — Кассандра Ортега не плакала. Она определённо не плакала в школе. Ни перед кем. Но она заплакала.

— О мой Бог, — сказала она. — О мой Бог, у меня есть друзья, которые любят меня.

— Конечно, мы тебя любим, — сказала Сьюзи.

— Кассандра, — сказала Джина, — почему бы нам тебя не любить? Ты блестящая и чудесная.

Когда я обнял её, я сказал: — Ты сделала всё, что могла.

— О, Ари, я каждый день благодарю вселенную за то, что она подарила мне тебя.

Тридцать три

МИСТЕР БЛОКЕР ПЕРЕДАЛ МНЕ ЗАПИСКУ, в которой говорилось, что он хочет встретиться со мной после школы.

Я вошёл в его класс. — Привет, Ари, — сказал он. Он открыл один из ящиков своего стола и достал мой дневник. — Ты оставил это на своём столе.

— Я, должно быть, перекладывал вещи в сумке, вытащил его и оставил там. — И я думал: Дерьмо, вот дерьмо, потому что он, должно быть, прочитал часть из него, чтобы убедиться, что он мой.

Я не мог смотреть ему в глаза. — Так теперь вы знаете, кто я.

— Мне не нужен этот дневник, чтобы сказать, кто ты. Я знаю, кто ты. И мне нравится то, каков ты. Но, Ари, будь осторожен с этим. Есть люди, которые больше всего на свете хотят причинить тебе боль. Я не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль. Посмотри на меня.

Я поднял голову и посмотрел на него.

— Никогда не позволяй никому стыдиться тебя за то, кто ты есть. Никому. — Он